– В Международную классификацию болезней (МКБ-10) расстройства аутистического спектра входят под обозначением F-84 и имеют несколько разновидностей: детский аутизм, атипичный аутизм, синдром Ретта, синдром Аспергера, другие общие расстройства, – рассказывает доктор Каримова. – Уже разработана новая классификация болезней 11-го пересмотра (МКБ-11), но пока она не утверждена на сессии Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).
– Но почему педагоги, занимающиеся с такими детьми, называют расстройства аутистического спектра (РАС) не болезнью, а особым состоянием?
– Аутизм – это стойкое нарушение психического развития. Уже доказано, что это болезнь, но такая, истоков которой мы пока, к сожалению, не знаем. Когда говорим о болезни, обычно называем ее конкретные причины. А здесь, хотя и существуют предположения о наследственном, вирусном, гипоксическом факторах, единой теории ее происхождения нет. Другая проблема, что мы не знаем, в каких участках головного мозга при этом происходят изменения или поражения.
Это состояние, при котором мы видим только клинические его проявления.
Поставить диагноз аутизм ни при помощи МРТ, ни по энцефалограмме, ни по анализу крови, ни по каким-то самым современным генетическим анализам мы не можем.
Только путем тщательного детального клинического обследования и наблюдения симптомов в динамике.
– Могут ли люди, имевшие в детстве признаки аутизма, водить автомобиль, когда вырастут?
– Расстройства аутистического спектра представляют собой особое состояние нарушения психического развития в детском возрасте. И подразумевается, что по мере взросления ребенка это обязательно должно во что-то трансформироваться. Какие бывают исходы? Как и у любого другого психического расстройства, здесь бывает полная компенсация. То есть с возрастом ребенок выравнивается, становится абсолютно адаптивным, заканчивает какое-то учебное заведение и живет обычной жизнью. Такое тоже может быть.
Легкие формы РАС, например, могут трансформироваться в аутистическую акцентуацию личности. Такие есть в каждом коллективе.
Просто они предпочитают тишину, одиночество, не любят, когда вторгаются в их личное пространство. Но они адаптированы, учатся, приобретают специальность, вполне благополучно могут завести семью, хотя и со своими особенностями.
Если супруга, например, достаточно мудра и с этим мирится, они вполне могут нормально жить вместе. Это обычные люди, которые просто не любят широкого круга общения. Таких много среди нас.
Конечно, если исход детского аутизма идет в шизофрению, такие люди не должны получать никаких прав на вождение. Но это может быть только в том случае, если он состоит на учете и должен пройти освидетельствование. Как правило, все мужчины по достижении 18 лет проходят обследование у психиатра в призывной комиссии. И если у молодого человека есть какие-то особенности, психиатр обязательно направит его в клинику для обследования. А там уже вынесут вердикт.
И вот вердикт…
– А комиссия видит, что было у призывника в детстве?
– Смотрят его медицинскую карту, если он ее предоставил. В любом случае там, где аутизм не компенсировался и перешел в стойкое психическое расстройство, психиатр видит это по определенному симптомокомплексу. И когда молодой человек проходит комиссию, это детально проверяют несколько раз и дают заключение. Часто ставят форму непрогрессирующей вялотекущей шизофрении, которая, в общем, не дает права молодому человеку водить машину, тем не менее он вполне спокойно живет обычной жизнью.
С девочками сложнее. Они в основном никаких комиссий нигде не проходят.
И еще проблема в том, что просто взять и сказать: “Пройдите консультацию психиатра, потому что мне не нравится ваше состояние”, по нашим законам тоже проблематично.
На консультацию к психиатру человек должен идти добровольно, сам или по заявлению близких родственников. Но это заявление должно быть аргументированным, в связи с чем? А если просто так кто-то скажет, что ему не нравится поведение этого человека и отправит к психиатру, тот скажет: “Вы сами идите туда! Я лично здоров!”.
Так что среди тех, кто получает права, вполне может проскочить и человек с такими особенностями. Там же он просто предоставляет справку, что не состоит на учете в диспансере. Конечно, если человек дезадаптированный и у него в прошлом была тяжелая форма аутизма, ясно, что он не получит права просто потому, что не сможет сдать вождение. И в любом случае это будет видно.
– Почему многие родители категорически не хотят признавать наличие аутизма у их ребенка?
– Таково отношение к этому в обществе. Но оно меняется. И аудитория родителей детей-аутистов сейчас как раз таки самая продвинутая. Они организуют ассоциации, всевозможные инклюзивные программы по физической и интеллектуальной адаптации. И те из них, которые приняли диагноз аутизм у ребенка, достигают больших результатов.
– Довольно опасно, подобно страусу, зарывать голову в песок и не видеть проблему?
– Конечно. Если они не хотят раскрывать аутизм, хуже только ребенку и им. В одиночку им приходится нести на себе это тяжелое бремя, когда их сын или дочь изолированы. А у родителей, которые принимают диагноз и, соблюдая меры предосторожности, ходят с ребенком везде, где и обычные дети, малыш быстрее социализируется в обычной среде. Другое дело, что какие-то определенные личностные особенности впоследствии могут у него просматриваться.
Бывает, они проявляются, когда человек испытывает какой-то стресс, попадает в какую-то сложную личностную ситуацию дома или на работе в коллективе. И выход из этой ситуации или ее анализ как раз и показывает, насколько этот человек социально зрелый.
Вполне возможно, когда он был маленьким, мог быть недостаточно адаптированным, с проблемным поведением. Но со временем социализировался. Я, как врач, при общении часто вижу среди своих студентов или коллег людей с аутистической акцентуацией личности и аутистической психопатией. Во взрослой жизни это просто молчуны, замкнутые люди, избегающие всех видов коммуникации, эмоционально безразличные. При этом они могут быть прекрасными специалистами в своей области, где нет необходимости в широком круге общения.
– Какого возраста ваши пациенты?
– В основном это дети. Взрослые приходят ко мне не с первичным диагнозом аутизм, а в основном с проблемами поведения и межличностными нарушениями. То есть они даже не знают, что вообще-то у них аутизм легкой формы. В детстве, допустим, его мама знала, что он такой особенный, но не придавала этому значения.
Особенность еще в том, что, когда дети-аутисты вырастают и вполне себе адаптируются, у них все же проглядываются такие черты, как эмоциональная неустойчивость и эмоциональная незрелость, некоторая наивность, простодушие, непонимание жестов, взглядов, иносказательного смысла слов.
Обычно они как видят, так и понимают всё прямолинейно, что называется, в лоб. Им могут быть недоступны намеки, тонкий юмор. Человек рядом может произнести одну и ту же фразу с ехидцей, восхищением, злостью, отвращением.
Но они эти нюансы, эмоциональную окраску речи не различают. И, конечно, в кризисной ситуации могут быть определенные аффекты, срывы.
Школа и РАС
– Могут ли дети с расстройствами аутистического спектра учиться в обычной школе?
– Могут, но в классе должно быть не более одного или двух таких учеников. И чтобы такой ребенок пошел в обычную школу, у него не должно быть повышенной возбудимости, агрессивности, асоциальных, или, как мы называем, протестных поступков, что для них бывает характерно.
Врач-психоневролог, профессор, доктор психологических наук Раушан КАРИМОВА. Фото Нэли САДЫКОВОЙ
С одной стороны, для аутистов школьная среда – это хорошая возможность социализации. Ребенок привыкает к обществу, адаптируется к нему, учится общаться и смотрит, как это делают другие. Для него это очень хорошая практика. С другой стороны, это может быть в какой-то степени дискомфорт для окружающих. Но если правильно поставить учебный процесс и взаимоотношения учитель – ученики – ребенок – родители, в принципе, это вполне возможное решение части проблемы. Если мы говорим детям, что среди вас учится такой-то мальчик или девочка, давайте мы будем ему просто помогать, это вполне приемлемо. Опять-таки, если ребенок не создает помех своим поведением.
Ну и когда у такого школьника случается состояние аффекта в течение дня, должен быть ресурсный класс, куда его можно отвести, успокоить и позаниматься индивидуально.
И если с ним работает грамотный тьютор (наставник), он может хорошо скорректировать ситуацию. Пока институт тьюторов у нас развит недостаточно, и мало кто соглашается за небольшой оклад выполнять столь сложную работу. Поэтому родители стараются заинтересовать наставников сами. И получается, что воспитание и обучение ребенка с аутистическим расстройством, как и другого человека с особенностями, требуют значительных материальных затрат. "Человек дождя". Как поставить на ноги ребенка с аутизмом
– Часто ли дети с аутизмом закатывают истерики и что с этим делать?
– Это не истерики, а состояние аффекта (сильного возбуждения). Но каждая мама знает, где и когда ее дочь или сын могут погрузиться в такое состояние. Как правило, это новая обстановка, новый класс, новая парта, новый сосед, новый учитель и даже другая одежда на нем. Ребенка-аутиста может вывести из себя любая самая безобидная ситуация. Грамотная мама всегда предварительно поговорит с учителем, сообщит о его/ее особенностях, расскажет о методах успокоения.
Нельзя, например, на ребенка смотреть в упор, часто называть его имя в классе. Лучше обращаться опосредованно. Он боится большого количества обращенных на него взглядов, это вызывает у него сильное нервное возбуждение.
У нас была одна мама, которая говорила учителю: “В таких случаях просто не обращайте на него внимания, главное, не кричите на него. Ребенок проявляет возбуждение, когда он не понимает, что происходит вокруг. Поэтому не надо пугаться, тем более хватать его за руки, нужно просто отвлечь и успокоить”.
Как лечится аутизм
– Аутизм не лечится. Нет такой таблетки, аппарата или микстуры. Но проводить корректировку поведения таких детей обязательно надо. И, если есть выраженные проявления астенического синдрома, утомляемость, раздражительность, назначить комплекс витаминов. Если судорожные проявления, принимать противосудорожные препараты. То есть нужна симптоматическая терапия тех состояний, которые сопровождают это расстройство.
У меня есть много пациентов, у которых в раннем детстве были аутистические проявления в поведении в тяжелой форме: задержка речевого развития, сильная возбудимость, полное отсутствие социальных контактов. Они не могли играть, как обычные дети, разговаривать. У них свой мир, они не стремятся к контактам с другими людьми.
Для них спокойнее быть в одиночестве в привычной обстановке. Им обычно никто не нужен. И, как только кто-то приближается к их личному пространству, они испытывают неприятные эмоции.
В своей практике мы применяем комплексную педагогическую, логопедическую и медикаментозную коррекцию. И с гордостью могу сказать, что многие мои пациенты выровнялись в своем развитии, абсолютно адаптировались. Многие из них успешно окончили школы, институты, политехнический университет, КазНУ, режиссерский факультет театрального института и даже Назарбаев Университет. Получили специальность. Конечно, у них есть определенные личностные особенности, но они видны только нам, специалистам. А в целом это хорошие детки. Пока никто из них еще не завел семьи, но, думаю, они вполне могут, и я буду этому очень рада!
АЛМАТЫ