18 февраля в СМИ появилось тревожное заявление вице-министра экологии, геологии и природных ресурсов Санжара Жаркешова касательно ситуации с месторождениями полезных ископаемых в Казахстане. По его словам, через 10-15 лет в стране может начаться дефицит меди, свинца и некоторых редких металлов. Под угрозой находится жизнь крупных промышленных городов — Жезказгана, Сатпаева, Зыряновска и Риддера.
— Об этом свидетельствует закрытие многих градообразующих предприятий. Особенно в ВКО, в Карагандинской области. В Восточном Казахстане месторождения Юбилейное, Зыряновское, Шемонаихинское и другие уже полностью отработаны и закрыты. К 2025-2040 годам в ВКО закроются месторождения Тишинское, Орловское, Малеевское, — сказал г-н Жаркешов.
По словам Жаркешова, профильным ведомством разработан пакет мер для возрождения отечественной геологоразведки. Как пишут СМИ, в Казахстане выделят триллион тенге на геологическую разведку, которая будет направлена на изучение территории Казахстана и разведку запасов полезных ископаемых.
В связи с этими тревожными новостями корреспондент медиа-портала Caravan.kz поговорил с членом общественного совета при ЕНПФ, экономистом Петром СВОИКОМ, дабы узнать, действительно ли Казахстану грозит дефицит цветных металлов и чем это может обернуться.
— Дефицит может грозить, потому что месторождения не только активно эксплуатируются, но и берутся наиболее интенсивные пласты. Реального контроля за тем, чтобы использовать наименее продуктивные пласты, нет, ситуация с изысканием и с приращением запасов тоже не блестящая. Казахстан доверяет изучать свои недра иностранцам, причем в результате получения таких важных знаний Казахстан еще и оказывается в долгах в десятки миллиардов долларов. Вице-министр, наверное, знает ситуацию, поэтому говорит, не нагнетая обстановку, а лишь фиксирует то, что есть.
Кроме того, Петр Владимирович отдельно отметил, почему для Казахстана весьма важно, как можно бережнее и экономичнее относится к запасам меди в стране.
— В свое время, когда я был председателем антимонопольного комитета, мы вместе с тогдашним президентом Академии наук Сагадиевым написали записку, которая касалась рационального использования природных недр. Там был отдельный пассаж про медь, который написали академики-специалисты, а я с ним ознакомился и поставил подпись.
Суть в том, что медь отличается от всех других полезных ископаемых тем, что она конечна, то есть все остальные металлы, даже самые редчайшие и дорогие, в мире распространены в неограниченных количествах. Например, в одной только океанской воде золота содержится в неизмеримо большем количестве, чем его вообще добыли когда-либо. Также и все остальные металлы, кроме меди. Её месторождения на Земле конечны, а просто так медь в природе не находится.
Отмечу, что медь надо перерабатывать рационально, чтобы сохранить запасы как можно дольше.
— Существуют ли какие-то определенные нормы по добыче полезных ископаемых, чтобы месторождения не опустели слишком рано? И, как вам кажется, соблюдаются ли они у нас?
— Конечно, это все прописано и имеет не только нормативную законодательную основу, но и методически все разработано давно и обширно, так как геологическая и металлургическая наука сейчас высоко развита. Речь идет о соотношении стоимости добычи того или иного ресурса с его рыночной ценой и соответственно стоит или не стоит его добывать. Причем на эту чисто рыночную основу всегда накладывается огромное количество других составляющих ограничений.
Например, норвежцы могли бы и дальше быть сырьевой кладовой для Европы и поставлять со своих месторождений сколько надо нефти и газа, но они сознательно начинают сокращать это, вплоть до полного закрытия самого ценного месторождения. Потому что ученые подсчитали, что это связано с повышенной сейсмичностью, опасностью для экологии, и лучше не рисковать. Такие соображения оказались ценнее, чем просто выгода от добычи.
— Если предположить, что страна действительно столкнется с дефицитом, как сильно это может отразиться на экономической ситуации в Казахстане?
— Ну, львиную долю экспортных доходов дает все-таки не медь и не черная металлургия, а нефть. Причем доходы от нефти зависят в основном даже не от объемов ее добычи, экспорта, а от цены. Если брать чисто деньги, то цветная металлургия дает не так уж и много, но это рабочие места, занятость весьма значительного числа населения и, что еще более важное, градообразующие предприятия для целого ряда регионов.
Даже небольшие сбои в черной и цветной металлургии Казахстана чреваты чрезвычайно неприятными не только экономическими, но и социальными последствиями. И я бы лучше вообще не стал рассуждать, чем это обернется, потому что в таком случае это будет катастрофа. И надо всячески заботиться, чтобы к этой катастрофе и близко не подойти.
— Как необходимо будет действовать в такой ситуации, учитывая, что цветные металлы составляют значительную долю казахстанского экспорта?
— Государство действует правильно, но половинчато. На самом деле на геологию надо не просто деньги выделить, а надо создавать эту отрасль, потому что её нет как национальной. Геология сейчас вся лежит не только под иностранным инвестором, но и под иностранным исполнителем. Геологическая отрасль Казахстана, бывшая когда-то очень и очень мощной, фактически разгромлена, а остатки легли и под деньги, и под организации иностранные. Надо восстанавливать не только финансирование национальной геологической отрасли, но и восстанавливать ее как таковую.