Для жертвы бытового насилия куда выгоднее “закрыть” мужа-тирана в тюрьму не на пять, а на трое суток.
А предупреждение дебоширы зачастую вообще не рассматривают как наказание. О том, почему недавно принятые ужесточающие поправки на самом деле могут развязать руки домашним тиранам, нам рассказала руководитель фонда “Коргау Астана” Анна РЫЛЬ.
Бить или не бить – не вопрос!
Новые поправки ужесточают наказание домашним тиранам. Так, уже с января скандалистов можно будет арестовывать не на трое суток как ранее, а на пять, при этом тех, кто нанес жене побои – сразу на 20. А еще каждое такое дело, даже если жертва забрала заявление, будет рассматриваться в суде.
Вот только не все остались в восторге от нововведений.
“Поправки устраняют ответственность за избиение жены. С 11 января 2020 года суд выносит за это ПИСЬМЕННОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. За побои человека назначают арест. Для жены ввели отдельную, более мягкую норму в статьях 73-1 и 73-2 КоАП. Власти, по сути, признали: жена не совсем человек, ее побить нестрашно. Это позорный откат в средневековье!” написал на своей страничке в Facebook казахстанский адвокат Джохар УТЕБЕКОВ.
И действительно, в новых поправках административный штраф заменен на предупреждение. Как уверяет руководитель рабочей группы мажилисмен Канат МУСИН, об отмене штрафов просили активисты, которые постоянно работают с жертвами бытового насилия, и сами жертвы – платить-то приходится этот штраф из бюджета семьи.
В МВД чуть позже уточнили, что предупреждение – это лишь начало. Если факт домашнего насилия повторится после предупреждения, то дебошир автоматически получает до 20 суток ареста. А если избиения носят систематический характер, то это уже статья 110 УК РК – “Истязание”, в которой санкция ч. 1 – до 2 лет лишения свободы, а ч. 2 – от 4 до 7 лет лишения свободы.
То есть и впрямь ужесточили.
Один раз в год – можно?
Но тут всё дело в мелочах. Ну вот, например, действительно, если на дебошира пишут заявление после того, как он уже получил предупреждение, то к нему применяют более строгие санкции.
– Если, конечно, второе правонарушение происходит в течение года после первого, – напоминает Анна Рыль.
Это общая норма КоАП: согласно ст. 61 этого кодекса, “лицо, на которое наложено административное взыскание за административное правонарушение, считается подвергнутым данному взысканию в течение года со дня окончания исполнения административного взыскания”.
То есть тут главное – год продержаться и еще один день выдержать. Ну или запугать жертву так, чтобы она год не смела свои заявы катать.
– Самое главное – у нас нет системы мониторинга таких семей. Вот, к примеру, посадили дебошира на трое или пять суток. Кто проверяет, что происходит в семье после того, как он выйдет? Может быть, он сказал, что, если она еще раз напишет на него заявление, он выйдет и убьет ее и детей? Думаете, не говорят так? – напоминает Анна Рыль.
Меняй его полностью
Анна с жертвами бытового насилия встречается чуть ли не ежедневно – они сами приходят в центр “Коргау”. С ними работают психологи и юристы, некоторым хватает сил начать новую жизнь, кто-то доходит до суда и там добивается справедливости, кто-то пишет заявления в полицию, но потом его забирает, кто-то, рассказав о своей проблеме, уходит, отключает телефон и пропадает навсегда, кто-то приходит с жалобами, но не согласен на решительные шаги. Жертвы насилия разные. Да, есть иногда какие-то общие вводные – пагубные привычки, низкий достаток, психотип жертвы и так далее, но под одну гребенку жертв насилия стричь нельзя. Равно как и пытаться решить их проблемы небольшими поправками.
– Нам надо полностью переписывать Закон “О бытовом насилии”! Он был принят в 2009 году, принят наспех и с недоработками. По сути, это социальный эксперимент, который постоянно продолжается: давайте сделаем штраф… Нет, вернем предупреждение. Давайте перенесем побои в Уголовный кодекс… нет, вернем назад. И так – с каждой нормой. А должно быть четкое понимание: на кону – человеческие жизни, – уверена Анна Рыль.
И это не пафосные речи. Как пример глава центра “Коргау” вспомнила период переноса побоев из административного кодекса в уголовный. Причем обязанность доказывания факта побоев тогда возложили на жертву. Участковые дела регистрировали, передавали их в суд, а суд возвращал их на доработку. Естественно, мало кто из жертв готов был к такой работе. В итоге первыми на проблему обратили внимание судьи, потому что из 1 000 поступивших к ним дел только по двум были вынесены приговоры. И именно в то время, по словам Анны Рыль, на треть увеличилось количество убийств женщин на бытовой почве.
Так что прежде чем вносить те или иные изменения, надо четко понимать, чем они могут обернуться.
– Да, я, как женщина, рада, что увеличили арест с трех суток до пяти. Но как правозащитник, я знаю, что для реальных жертв насилия более приемлем вариант трех суток. Потому что этот дебошир зачастую – кормилец семьи. И если он пять суток будет отсутствовать на работе, его могут уволить. Если он пять дней не будет приносить денег, то ее дети останутся без еды. Так что я бы ратовала за то, чтобы оставить трое суток, но сделать это наказание достижимым. Сейчас же для того, чтобы посадить дебошира, женщина должна две недели документы собирать, – говорит она о нужных, но пока непринятых поправках.
В целом же, как подчеркивает Анна Рыль, в Законе “О бытовом насилии” должна быть защита от преследования, должно быть облегченное размещение в кризисном центре, должно быть право на обращение в кризисный центр без обращения в полицию.
Должно быть много вариантов, дающих жертвам больше возможностей для защиты.
Но прописать все эти нормы за несколько месяцев явно не получится. Сейчас в мажилисе лежит законопроект, инициированный Нацкомиссией по делам женщин и семейно-демографиической политике. Там такие нюансы учтены.
Вот только лежит этот закон в парламенте уже полгода, но до сих пор не рассматривается.
Нур-Султан