В Алматы – через 15 лет
– Номера автобусных и троллейбусных маршрутов у вас не поменялись, – говорит знаменитый борец. – 66-й автобус как ходил, так и ходит. То же самое могу сказать про 1, 9 и 11-й троллейбусы. А новые маршруты успел изучить за те пару недель, что нахожусь здесь.
– По какому поводу приехали в Алматы?
– Давно здесь не был. Приехал навестить друзей. Зашел в интернат (Республиканская школа-интернат для одаренных в спорте детей им. К. Ахметова. – Прим. автора), где учился и занимался спортом. Там сейчас вместо зала, где мы тренировались, актовый зал. Заглянул в институт физкультуры, прошелся по Центральному стадиону…
“Будто нас и не было…”
– В Канаде, где вы сейчас живете, самое памятное место – в Монреале?
– Да. Знаете, там – в Монреале – в честь наших подвигов установили памятные доски с именами всех победителей Олимпиады 1976 года. Теперь это память на всю оставшуюся жизнь – мне и моим потомкам. В Казахстане такого нет. На днях я побывал в областном совете “Динамо”, на стадионе. Нет упоминания ни об Анатолии Назаренко (трехкратный чемпион мира. – Прим. автора), ни о Шамиле Серикове (олимпийский чемпион-1980. – Прим. автора), ни о Вадиме Псареве (заслуженный тренер СССР. – Прим. автора), ни о Викторе Ермакове (тренер Быкова. – Прим. автора), ни обо мне. Нашел только одну фотографию Валерия Резанцева (двукратный олимпийский чемпион, пятикратный чемпион мира. – Прим. автора). И все… Как будто мы не выступали за “Динамо”, не прославляли это общество. Странно. К своим чемпионам надо относиться достойно, с уважением.
В Казахстан – к бабушке
– Всей этой славы могло и не быть, не загляни вы однажды в зал борьбы…
– У меня всегда была тяга именно к борьбе. Во Дворце спорта в родном Магадане было только две секции: борьбы и гимнастики. Когда в 10 лет я пришел заниматься борьбой, мне сказали, что я еще мал, и порекомендовали года на два пойти в гимнастику. Но через год родители отправили меня в Алма-Ату. В свое время они поехали в Магадан за “длинным рублем”, да так и задержались там до конца жизни. Нас же, детей, по очереди отправляли в Алма-Ату к бабушке. В спортшколе гимнастики мест не оказалось, и я с радостью пошел на вольную борьбу. Однако тренер был временщиком, борьбой не особенно заинтересовал. Я параллельно занимался самбо, но когда появился тренер по классической борьбе, все стало намного серьезнее, начались двухразовые тренировки.
– В физкультурном институте, как и многие спортсмены, появлялись только на сессиях?
– Да, у меня был свободный график посещения – приезжал со сборов на несколько недель, сдавал сессию и снова уезжал. Но при этом институт окончил вовремя, за четыре года, без всяких академических отпусков и протеже. Помню такой случай. Тренировались мы со сборной СССР в Армении, в Цахкадзоре – лазили по горам по пояс в снегу, закладывали функциональную базу. Приехал в Алма-Ату в декабре и попал как раз на экзамен по лыжам. Меня не допускают: “Не прошел лыжные сборы, еще умрешь на дистанции”. Я говорю: “Давайте возьму на себя ответственность за собственное здоровье на свой страх и риск” (смеется). Скрепя сердце пустили на экзамен. Ну, я его сдал с первого раза без всякой подготовки. А две трети студентов не уложились во время.
Свадьба вдохновила на подвиги
– Институт вы окончили в 1975 году. Это был, наверное, самый удачный и насыщенный период в вашей жизни?
– Да, в том году я выиграл чемпионат мира и Спартакиаду народов СССР. А еще – женился. Мой тренер Виктор Ермаков очень переживал, что свадьба накладывается на подготовку к двум важным турнирам. Но время показало, что переживал он зря. Предстоящая свадьба, напротив, вдохновляла на подвиги.
– Вы с Виктором Михайловичем поддерживаете отношения?
– Часто созваниваемся. Он живет в Самаре и в 70 лет продолжает работать.
– Разногласия с тренером часто случались?
– Особых конфликтов не было, только споры, в которых всегда находилась истина. Он ведь начинал тренировать, когда еще сам выступал. Мы с ним вместе участвовали в чемпионате КазССР в 1969 году, только в разных весовых категориях. Так что я рос как борец, а он – как тренер.
Монреаль-1976: олимпийское золото
– Какая схватка на Олимпиаде-1976 в Монреале получилась самой тяжелой?
– Их было две: одна была сложной в эмоциональном плане, другая – в физическом. В моем весе выступал венгр Михай Тома – неудобный для меня соперник. Он упорный, не идущий на откровенную борьбу, и на чемпионате мира 1975 года я не смог у него выиграть. После этого, чтобы стать чемпионом мира, мне пришлось сильно упираться с болгарином и выигрывать у него “чисто”. Я очень не хотел встречаться с венгром на Олимпиаде, но мы попали друг на друга уже во втором круге. Психологически настроиться на него было очень сложно. А вот сам поединок получился легким – я провел прием, которого он не ожидал, и венгр сломался.
Физически же сложной была встреча в полуфинале с опытным Клаусом-Дитером Гёпфертом из ГДР. Я с ним никогда раньше не боролся. Да и подготовиться не успел – только завершил свой предыдущий поединок и отдыхал, как меня снова вызвали на ковер. Я без разминки побежал бороться. На бегу меня успели предупредить об одном фирменном приеме немца. На него он меня и попытался сразу подловить, но я провел контрприем, который оказался настолько эффективным, что соперник от неожиданности упал на спину. Смотрю на судью, а тот показывает, что прием не засчитал – проведен через ногу. Они этот прием никогда не видели, хотя я его еще в детстве тренировал. Немец после этого закрылся, не стали рисковать, и борьба шла до последней секунды. Столько лет прошло, а все в деталях помню.
Москва-1980: политическое серебро
– Значит, наверняка помните и Московскую Олимпиаду. Многие наши спортсмены до сих пор считают, что их поражения в финалах связаны с политическим моментом – надо было поделиться золотыми медалями с другими странами…
– У меня было то же самое. Своего соперника по финалу, венгра Ференца Кочиша, я хорошо знал. Он был протеже президента Международной федерации борьбы. Меня однажды засудили в схватке с ним на чемпионате Европы. И в Москве он не шел на обострение, просто толкался. Я был активнее, пытался его “пробить”, но судьи давали предупреждения не ему, а мне, и в итоге сняли меня за пассивность. Тогдашний председатель Спорткомитета СССР сказал: “Серебряную медаль Быкова считаем золотой”, но от правительства вместо ордена дали медаль. Было горькое разочарование. А что поделаешь? В спорте присутствует политика, особенно на Олимпийских играх. В Москве засуживали не только борцов, но и гимнастов, боксеров. Причем так, что все за голову хватались. Хотя вроде бы соревнования проходили дома.
– Перед Московской Олимпиадой вы еще и травму головы долго лечили. Как ее получили?
– В 1978 году во время подготовки к чемпионату Европы сильно ударился головой, получил сотрясение мозга. Но все равно поехал на соревнования, после них попал на съезд комсомола в Москве. Вот так все накапливалось. В какой-то момент почувствовал снижение работоспособности. Сделали энцефалограмму головного мозга – оказалось, что его работа понижена в три раза. Так что вместо чемпионата мира я попал на больничную койку. Выпадать же из состава сборной было нельзя, поэтому между курсами лечения я выступал на соревнованиях. К 1980 году пришел в норму, выиграл чемпионат СССР и стал претендентом на участие в Олимпийских играх.
– Вашу кандидатуру тренерский совет одобрил легко?
– Единогласно. В отличие, допустим, от того же Жаксылыка Ушкемпирова (олимпийский чемпион-1980. – Прим. автора). Он был только третьим в предварительном списке, но выиграл контрольные встречи у своих конкурентов и попал в состав.
“Живу в Торонто, занимаюсь строительством”
– Грустно было в 1981 году завершать карьеру?
– Нет. Я слишком устал. Да и карьеру-то закончил только потому, что здоровья не стало.
– Ваша сегодняшняя жизнь как-то связана со спортом?
– Нет. За борьбой я совсем не слежу – она мне не интересна. Международная федерация настолько сократила время схватки и изменила саму борьбу, что приемы в стойке практически никто не делает – все ждут партера, чтобы там решить свои задачи. Я отошел от спорта. У меня в Торонто свой бизнес, связанный с малоэтажным строительством. Там 80 процентов населения живет в своих домах, поэтому этот вид бизнеса очень развит.
– А гражданство у вас канадское?
– Нет, казахстанское. В Канаде имею статус постоянного жителя. О смене гражданства пока не думал – время покажет.