Сегодня человечество имеет амбициозную цель: свести к нулю появление новых случаев ВИЧ-инфицирования к 2030 году. Особую сложность представляет собой регион Восточная Европа – Центральная Азия как территория, входящая во вторую фазу развития эпидемии.
– Мы запустили челендж (ролик для всех) на тему: “Почему я говорю о ВИЧ”, – рассказывает директор Казахского научного центра дерматологии и инфекционных заболеваний МЗ РК Бауыржан БАЙСЕРКИН, – чтобы все мы, инфицированные и неинфицированные люди, понимали, что “врага надо знать в лицо”. Что только консолидация усилий государства, НПО и каждого из нас продвинет общество к достижению этой глобальной цели.
Одна из прежних целей, ведущих к победе над СПИДом, была обозначена как 90–90–90: к 2020 году 90 процентов людей, живущих с ВИЧ, должны знать о своем статусе; 90 процентов, у которых диагностирована ВИЧ-инфекция, должны стабильно получать антиретровирусную терапию; 90 процентов получающих антиретровирусную терапию должны иметь неопределяемый уровень концентрации вируса в крови. Последний показатель считается самым хорошим результатом, потому что эти люди уже не передадут ВИЧ-инфекцию дальше.
Фото Нэли САДЫКОВОЙ
– Сегодня государство обеспечило лиц, живущих с ВИЧ (ЛЖВ), всей линейкой антиретровирусных препаратов, – продолжает Байсеркин. – Однако вопросы приверженности лечению до сих пор остаются проблемой. Пока только 68 процентов из всех инфицированных проходят его полноценно и имеют хорошие результаты. Получая на руки лекарства бесплатно, пациент берет на себя обязательство регулярно их принимать. Но зачастую применение спасительных препаратов для этих людей из групп рискового поведения, употребляющих наркотики, затруднено состояниями, в которых они пребывают. И тут играют свою роль такие программы, как “Равный – равному” от спидсервисных организаций, помогающих и поддерживающих ЛЖВ.
Равный – равному
– Уже 13 лет я живу с ВИЧ-положительным статусом, – рассказывает член Казахстанского союза людей, живущих с ВИЧ, Азиза (имя изменено). – В прошлом у меня был опыт употребления и зависимости от наркотических средств. Инфицировалась через инъекции использованными шприцами. Говорю об этом открыто. Сейчас являюсь аутрич-работником при НПО. Разъясняю коллегам по несчастью, как выбираться из столь затруднительных ситуаций.
– Как уберегаете от заражения своего полового партнера?
– Предохраняемся презервативами. Но главное – я принимаю антиретровирусную терапию, которая дает эффект Н=Н – “неопределяемый, значит непередающийся”. Если у меня вирусная нагрузка неопределяемая, значит, я не могу никому передать инфекцию. Ноль вируса в организме, даже если не использовать презерватив. Это по международным стандартам ВОЗ. При этом главное, чтобы человек четко и правильно относился к своему здоровью. Это большой труд – каждый день пить таблетки и соблюдать 100 процентов приверженности. Благо сейчас у меня программа, при которой утром позавтракала, выпила две таблетки и пошла на работу.
– И вы полностью отказались от наркотиков?
– Конечно! Не принимаю их с 2010 года. Сейчас у меня всё хорошо. Есть друзья, поддерживают родственники, занимаюсь с их детьми. Являюсь юристом-консультантом. Мы учим людей не только ответственно относиться к своему здоровью, но и защищать свои права, когда сталкиваются с дискриминацией. Такое бывает часто, когда человека с ВИЧ-положительным статусом, употребляющего наркотики, вовремя не кладут в больницу или вовсе отказывают в госпитализации. Учим, чтобы люди требовали обоснованный письменный отказ, если не взяли в медучреждение. И конечно же, рекомендуем всем вовремя проверять свой ВИЧ-статус. К сожалению, пока у нас мало образовательных программ по снижению вреда от наркотиков и незащищенного секса, например, в колледжах и общеобразовательных учреждениях. Считаю, вводить их надо уже со старших классов школы.
Любовь не знает статусов
Руслан (имя изменено) – член инициативной группы “Казахстанская сеть снижения вреда”, человек без ВИЧ-статуса, но с наркозависимостью. В гражданском браке.
– Я из контактной пары, – рассказывает Руслан. – Мой половой партнер – девушка с ВИЧ-статусом. Так что мое здоровье зависит от ее состояния. И я слежу, чтобы вирусная нагрузка у нее всегда была неопределяемая. Так снижается риск распространения ВИЧ.
Судя по всему, оба в этой паре счастливы. И на вопрос, мог бы жениться на другой, Руслан отвечает: “Любовь не зависит от статуса. Даже если у человека ВИЧ, он имеет право любить и быть любимым”.
Преследуй вирус, а не человека
Галина (имя изменено) – тоже член инициативной группы “Казахстанская сеть снижения вреда”. Главный слоган организации: “Преследуй вирус, а не человека”.
– Мы говорим о защите прав людей, употребляющих наркотики, которых часто преследуют, – говорит она. – Но именно криминализация этого состояния влияет на распространение ВИЧ-инфекции. Считаю, что без изменений в законодательстве в отношении лиц, употребляющих наркотики, мы вряд ли победим ВИЧ.
– Как получилось, что вы, добропорядочная девушка, влипли в историю с наркотиками и вирусом?
– 15 лет назад я вышла замуж. А через какое-то время муж принес в дом наркотики. Это был долгий процесс, когда я уговаривала, чтобы он не употреблял. На тот момент у меня уже был маленький ребенок. Слава богу, успела родить до того, как заразилась ВИЧ. Что на самом деле спасает человека, впервые узнавшего о своем статусе ВИЧ-инфицированного — психолог
Однажды я попробовала наркотик, думала, может, это как-то снизит напряжение, может, он одумается, и все изменится.
Ничего подобного, разумеется, не произошло. И мы разъехались в разные дома. Через полгода я решила сдать анализы, потому что в 2000-е годы пошло быстрое распространение ВИЧ. А на глаза мне стали попадаться плакаты об анонимном обследовании на ВИЧ. Я протестировалась в обычной поликлинике анонимно. Объяснила, что разошлась с мужем и хочу начать новую жизнь с чистого листа. Потом уехала в отпуск. А через месяц, когда вернулась домой, мама мне сообщила, что звонили из СПИД-центра и ждут на прием. Тогда-то я и поняла, как все запущено. Это была самая длинная ночь в моей жизни!
А утром в центре сказали, что обнаружили у меня не только ВИЧ-инфекцию, но также гепатит В и гепатит С. Сразу три диагноза.
Для меня это было сильнейшим шоком! До того момента, до 26 лет, я в больнице ни разу не лежала. Не было у меня ни венерических, никаких вообще заболеваний. И это было таким постыдным ударом. Я не знала, как смотреть в глаза родителям, родственникам, людям.
Три года ничего не делала. И если до получения диагноза у меня были какие-то периодические всплески употребления наркотиков в стрессовых ситуациях, то после постановки диагноза я на три года вообще ушла в них. Употребляла ежедневно.
– И мама не возражала?
– Конечно, возражала! Все возражали и были в шоке. Но у меня же была ВИЧ-инфекция. Я же умирала! И мои родные сами не знали, что с этим делать.… Прошло года три, я поняла, что не умираю.
– Ничем не лечились и не болели?
– Ничего не делала. Я же приехала после отпуска, у меня иммунитет был бешеный. Я вообще была удивлена, думала, может, ошибка? Хотя потом пришлось-таки обратиться в наркологическую службу, проходить детоксикацию. И там психолог рассказал мне, что хорошая реабилитация у нас в стране налажена в Республиканском научно-практическом центре психического здоровья в Павлодаре. А как оттуда вышла, ребята порекомендовали обратиться в неправительственную организацию.
При реабилитации я поняла, как жить без наркотиков, но не знала, как жить с ВИЧ-инфекцией. Как вести себя с партнером, с ребенком, с родителями. Не знала каких-то элементарных вещей.
Вроде обычными путями инфекция не передается, а все равно страшно. Это изводило меня, и я пошла в группу взаимопомощи. Собиралась туда полгода. А когда пришла, увидела людей, которые улыбаются, влюбляются, заводят семьи, заводят по второму ребенку. И там мне объяснили, как жить, чтобы не бояться.
13 лет я живу с положительным ВИЧ-статусом. Сейчас у меня, в принципе, всё хорошо. Моя схема лечения – 2 таблетки утром, и всё. Дискомфорта особого не чувствую. Правда, были моменты (больше психосоматика срабатывала на первом этапе), когда казалось, что кружится голова, тошнит. Это всё же тяжелое лекарство. А так веду обычный образ жизни, живу и наслаждаюсь каждым днем. Ведь всё могло получиться намного страшнее. И я могла уже здесь с вами не беседовать. Не знаю, может, это с годами приходят мысли, что не надо особо заморачиваться. Живу с благодарностью к каждому новому дню.
– А как ваш ребенок?
– Прекрасно. Сейчас учится в колледже. Она же родилась до того, как всё случилось. А я сейчас работаю с людьми, употребляющими наркотики, и обучаюсь на 3 курсе по специальности “психология” в университете.
АЛМАТЫ