Недавно в СМИ появились новые подробности по громкому делу казахстанского политолога-китаеведа Константина Сыроежкина, которого подозревают в государственной измене. Напомним, он был задержан в феврале текущего года, а уже 7 октября суд вынес приговор: Константина Львовича признали виновным, ему назначено наказание в виде 10 лет лишения свободы.
Слушание проходило в закрытом режиме, и никакой информации долго не сообщалось, однако 15 октября стало известно, что, помимо тюремного срока, политолог также будет лишен казахстанского гражданства, а после отбытия основного вида наказания будет насильно выдворен за пределы республики с запретом на въезд сроком на 5 лет.
Более подробной информации в Алматинском городском суде не предоставили.
Такая строгость наказания вызывает ряд вопросов. К примеру, в современной истории Казахстана это далеко не первый пример уголовного дела по статье «Государственная измена», однако ранее никто из осужденных не был лишен гражданства, несмотря на тяжесть преступления. Более того, по этой же статье некоторые фигуранты даже получали меньшие сроки.
В связи с этим корреспондент медиа-портала Caravan.kz поговорил с руководителем ОФ «Мир Евразии» политологом Эдуардом ПОЛЕТАЕВЫМ, который рассказал, что думает о деле Константина Сыроежкина.
— Ситуация весьма непонятная. И, чтобы ее анализировать, нужно владеть достаточным количеством информации, потому что все засекречено. Непонятно, в какую страну его депоартируют, и неизвестна ситуация с гражданством. По одним данным, г-н Сыроежкин – гражданин Казахстана, по другим – России.
Приговор действительно довольно жесткий. Но, с другой стороны, по этой статье это минимальная планка, по-моему, там наказание идет от 10 лет и выше. Получается, меньше ему дать не могли, если обвиняли по этой статье. Я думаю, что ситуация будет более ясная, если появится какая-то дополнительная информация. Силовые структуры очень скромно нам рассказали, есть очень большой риск различных домыслов, несуществующих обвинений и прочего.
— Ранее правозащитник Евгений Жовтис высказывал предположение, что Константин Львович оказался под следствием из-за того, что в его распоряжение попали документы из открытого доступа, а он их лишь обработал и опубликовал. Может ли такое быть?
— Тут вопрос в том, имел ли он доступ к государственным секретам или нет, так как в таких случаях человек подписывает документ о неразглашении. В случае если владел, то риск оказаться наказанным существенно больше. Тем более та научная сфера, которой занимался Константин Львович, достаточно острая в плане оценки информационного воздействия: отношения с нашим восточным соседом.
Периодически казахстанскую общественность будоражат различные инциденты и происшествия на этой почве. Не идет повальной ксенофобии, конечно, но какие-то сложности возникают, и тема очень острая.
Непонятно еще, с какой страной это все случилось, в чью пользу был совершен инкриминируемый шпионаж. Насколько я знаю, у стран СНГ существует договор, чтобы в отношении друг друга не совершалось разведывательной деятельности. Поэтому тут опять-таки все упирается в недостаток информации.
— Как вам кажется, может ли здесь иметь место избирательность суда, учитывая тяжесть наказания Сыроежкину? К примеру, по такой же статье экс-глава КНБ Нартай Дутбаев был осужден на 8 лет, а бывший заместитель руководителя аппарата Президента Баглан Майлыбаев получил всего лишь 5 лет.
— Тут очень сложно сказать, потому что у нас практически по любым уголовным статьям существует очень большая «вилка наказаний»: от штрафов до серьезного лишения свободы.
(«Вилка наказания» означает, что по многим статьям наказание установлено не в виде конкретного штрафа или срока лишения свободы, ареста, а по некой шкале «от и до».- Прим. ред.)
У нас же не прецендентное право, как в англосаксонских странах, где берется прецедент и согласно нему дальше осуществляется четко указанное наказание, у нас все по-разному из-за существования этой «вилки».
Тем более что новый Уголовный кодекс принят в 2014 году, и он, во-первых, сильно изменился по сравнению с предыдущим, а во-вторых, опыта за эти 5 лет не так много набралось. Плюс статьи разные бывают, по каким-то тысячи людей осуждают, а по каким-то единицы. Здесь сложно рассуждать, как эта степень вины должна выражаться: в годах или в чем-то еще.
— По-вашему, есть ли шанс у политолога Сыроежкина на смягчение наказания, учитывая проблемы со здоровьем и возраст?
— Его коллеги надеются на это, насколько я понимаю. Тем более что у него уже пенсионный возраст – 64 года. Хотя ему прописали отбывание срока в колонии максимальной безопасности, приговор в законную силу еще не вступил, и, насколько я знаю, еще может быть обжалование.
И отчасти все зависит от дальнейших действий, которые будут разворачиваться вокруг этого резонансного дела. Вполне возможно, что будет проявлена какая-то добрая политическая воля, либо общественность попросит если не разъяснить ситуацию, то какие-то точки над «i» расставить. Потому что сейчас вопросов больше, чем ответов.