Шесть покушений на жизнь к пятидесяти годам – это многовато, согласитесь. Первое – в 23 года. Тогда молодой следователь Новошульбинского РОВД (бывшая Семипалатинская область) Сергей Золовкин печатал на машинке протокол допроса и, подняв голову, увидел, что подследственный, совхозный тракторист с тюремным прошлым, стоит над ним, занеся топор. Тот самый, которым по большой пьянке и злобе отрубил руку неверной полюбовнице. А 20 лет назад отрубил голову жене…
Что пережил в те секунды следователь – не нам гадать. Помнит, что сказал: “Хорошо, Паш, что ты вещдок этот с дороги убрал. Поставь-ка топор вон к той стенке”. И уткнулся в машинку – начал будто бы печатать, тыкая как попало в буквы.
Паша, посмотрев на него с изумлением, сел, прислонил топор к стенке.
Потом он скажет: “Свободы сильно захотелось. Но ты ведь не дернулся даже. Все как-то не так у тебя получилось, начальник. Голову мне подставил. Я ж не зверюга какая. Вот если бы побежал, тогда точно… Жить будешь до-о-лго…”.
То были будни прииртышского глухого поселка, и преступления тут совершались в основном по дикой пьянке, по коварному или трагическому стечению обстоятельств, от отчаяния…
Родившись в ауле Кок-Терек Джамбулской области в День милиции, 10 ноября 1952 года, Сергей Золовкин выбрал дорогу опера-следователя. Он окончил с красным дипломом Карагандинскую высшую школу МВД (первый выпуск), начинал службу, что действительно была “опасна и трудна”, в Новой Шульбе, стал начальником подразделения в Аягузе, получил официальное звание “Лучший следователь Казахской ССР”. Но затем свернул с той дороги на тропу журналиста-расследователя – как оказалось, не менее рискованную.
Под пулями
Многие российские и казахстанские читатели помнят давнюю историю, когда некий подонок плеснул серной кислотой в лицо юной Элеоноре Кондратюк, победительнице конкурса красоты “Мисс Сочи”. Милиция его найти не смогла. Выследил его в Абхазии бывший казахстанский следователь и журналист, ставший к тому времени собкором московской “Новой газеты”.
После того, как суд приговорил выродка к… 5 годам заключения, Сергей Золовкин писал об этом странном вердикте до тех пор, пока несуразно мягкий приговор не отменили и не вынесли новый, куда более суровый.
Многие читатели еще помнят его статьи в “Новой газете” о краснодарской мафии, которую крышевали люди в погонах. Он писал о распродаже берега Черного моря, где как грибы-поганки вдруг и в большом количестве возникли частные усадьбы. Писал о планах застройки заповедной зоны Красная Поляна, о коррумпированности правоохранительных органов и судейского корпуса. Для многих в Краснодарском крае собкор “Новой газеты” был костью в горле. Чуть ли не каждый день – угрожающие звонки, письма…
11 марта 2002 года, за несколько часов до последнего покушения, Золовкин писал в редакцию: “Такое ощущение, что дышать уже нечем. Не удивлюсь, если что-то крайне неприятное случится в самое ближайшее время”.
Это ощущение постоянной опасности в тот же день спасло Сергея и его жену Эмму. Когда они подходили к подъезду, Эмма услышала шум сзади, повернулась, увидела бегущего к ним человека с каким-то предметом в руках и бросилась наперерез. Первая пуля пропорола джинсы. Развернувшись, Золовкин выхватил газовый пистолет.
Киллер, видимо, знал о милицейском прошлом Сергея. Увидев в его руках оружие, испугался, спрятался за припаркованный автомобиль. Сделал оттуда три выстрела, промахнулся и побежал. Пальба из золовкинского газового “Байкала” оказалась такой громкой, что с соседней улицы примчалась патрульная машина. На нее и налетел незадачливый киллер, выронив еще теплый пистолет с глушителем.
На следствии и на суде он признался в покушении на убийство. Но заказчика не назвал.
А Сергея и Эмму увезли в Германию – они живут там под защитой специальной полицейской программы.
Они – и мы
В книге четко прослеживаются три раздела – и не только по времени, но и по интонации. Самые яркие, сочно написанные казахстанские главы из той, советской, эпохи. Это красочный поток жизни, где все причудливо переплетено: и преступления (куда ж от них денешься, если рассказчик – мент), и нелепости, и дикая жестокость, и доброта человеческая, и глупости, и смех, и слезы. Конечно, преступность тогда была другая и жизнь другая. Но, кажется мне, сказались еще и позиция, место автора в той системе. Ведь он был представителем государства и от имени государства смотрел на происходящее – не только с осуждением, но и с сожалением, со снисхождением к неудавшимся судьбам сбившихся с пути людей.
Раздел о наших днях – отчетливо полярный. Почти все действующие лица разведены по баррикадам: они – и мы. Ведь автор оказался в непонятной позиции по отношению к власти и государству – с кем они, отдельные представители власти и государства, на чьей стороне? Как-то так выходило, что очень часто – по другую сторону баррикады.
Вот, например, наемный убийца, стрелявший в Золовкина, обращается из тюрьмы к Верховному суду. Если перевести его письмо с языка безграмотно-канцелярского на язык откровенный, получится примерно следующее: “Кореша судьи! За что ж вы меня-то? Мы же с вами за одну мазу. Мы же вместе с вами хотим замочить этого фраера-журналиста, который гавкает на нашу родную власть, на прокуроров и судей. Почему ж я, свой вам в доску, на зоне парюсь, а эта падла на воле ходит?!”.
Это письмо дорогого стоит. Простодушный киллер почему-то считает, что он и власть – заодно. Интересно, какие имеет основания для этого?
“Мы обязаны вас защищать и охранять!”
Третий раздел – девятилетняя жизнь в Германии. Удивительно, но когда посланцы российской мафии выследили Сергея и Эмму в немецком Любеке и пригрозили достать, город был буквально поставлен под ружье. Выли сирены, лаяли овчарки, автоматчики в бронежилетах и шлемах высматривали снайперов на крышах, окрестные улицы заполонили агенты, замаскированные под бюргеров. Сергея и Эмму внесли в “общефедеральный реестр охраняемых персон” и перевозили в другой город и край разве что без эскорта бронетранспортеров. И когда они сказали, что чувствуют себя неловко: тратится столько денег, столько людей занято, и вообще… полицай-президент большого города даже оскорбился. А простой немецкий мент с автоматом воззрился на них в недоумении: “Да как вы можете такое говорить?! Вы, журналисты, работаете на общество, и мы обязаны вас защищать и охранять!”.
Наемный убийца, стрелявший в Золовкина, получил 10 лет и вскоре выйдет на свободу. Опять же – не выявлены организаторы и заказчики. А потому отважному журналисту дороги на родину нет.
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ, Москва