В “Саранчу” из школы
23-летняя Асель считает, что только упорство и труд могут сделать из нее профессиональную актрису. Пока она старается не пропускать ни одного кинокастинга, и скидок за популярность ей не делают.
– Асель, как попала в сериал “Саранча”?
– В 2002 году начала выступать в группе, а тем же летом режиссер Абай Карпыков позвал в “Саранчу”. Он заметил меня в клипе “Карлыгаш”, сказал, что подхожу на роль героини Райхан. Четыре месяца шли съемки, мне тогда было 16 лет.
– И сразу стало получаться играть на камеру?
– На пробах похвалили, сказали, что подхожу, а когда начались съемки, был один момент – у меня не получалось, помню, даже заплакала, так обидно было. Из-за возраста я не относилась к съемкам серьезно: приходила, отрабатывала, уходила.
– Какая была реакция у одноклассников?
– Я старалась на тему пения и сериала со школьными друзьями не разговаривать. Не хотела к этому привлекать внимание. И так было слишком много внимания. Хотелось, чтобы в школьной среде, где мы просто общались, все оставалось так же. Если кто-то спрашивал, я отвечала односложно: “Да”, “Нет”.
Мама вместо банка
– Помнишь, что купила на первый гонорар?
– Он у меня был достаточно высоким. Я заработала около 500 долларов за весь период съемок. Это была колоссальная сумма! И я все отдала маме, до сих пор весь заработок отдаю ей, потому что я ужасная транжира. Мне можно дать 1000, а можно 100 тысяч тенге, и я их просажу.
– Ты шопоголик? На что тратишь деньги?
– Да в основном на одежду. Я не такой шопоголик, который не может пройти мимо одежды. Но два раза в год у меня “это” случается. Обычно когда едем за границу, я стараюсь закупиться “от и до” на полгода вперед.
– Родители поощряют твое увлечение кино?
– Маме очень нравится, она хочет, чтобы я поступила на актерский факультет. Она настаивает, сейчас думаю над этим. У меня уже есть высшее образование – журналистское. Хочу в Москву, во ВГИК.
Редникова знает себе цену
– Как ты оказалась в фильме “Подарок Сталину”?
– Когда еще снималась в “Саранче”, меня пригласили на кастинг к Рустему Абдрашову, он тогда снимал свой дебютный фильм (“Остров возрождения”. – Прим. авт.). Я не прошла. А три года назад он пригласил меня в “Подарок Сталину”, второй претенденткой на эту роль была его родная дочь. По типажу мы похожи. Рустем сразу предупредил: “У тебя даже слов не будет, но я буду рад, если ты снимешься”.
– Тебя впечатлила работа российских знаменитостей: Александра Баширова, Екатерины Редниковой?
– С Башировым познакомиться не удалось – его отсняли самым первым, и больше с ним съемок не было. Редникова понравилась, в жизни она немного жестковата, знает себе цену, знает, что хорошая актриса, играет с первого дубля.
– Тебе тоже пришлось жить в степи Сарыозека во время съемок?
– Я там находилась несколько дней. Жить там не могла, думала, с ума сойду. Это ведь степь, военный полигон, перепады температуры, в начале осени – изнуряющая жара, только солнце садится – нереальный холод.
– А длинные косы в фильме – твои, настоящие?
– Нет, накладывали. Я как раз за год до этого сделала каре, к фильму у меня волосы еле-еле до плеч доходили. Также мне наносили грим, сказали: “На степную не похожа”, поэтому в фильме я на несколько тонов была темнее.
На лавочке с Куценко
– Съемки в кино идут в ущерб твоей основной работе?
– Мне везло, что съемки приходились на мертвый сезон для артистов – что “Подарок Сталину”, что “Рывок”. В “Рывке” я была задействована с утра до вечера. У меня главная женская роль, хотя в любом случае на первом плане там стоит спорт, на втором – все парни, и на третьем – уже девушки. Я играю девушку главного героя, я – его опора, мы с детства вместе. Специально под нас подбирали маленьких актеров, которые играли нас в детстве. Девочке родинку рисовали, как у меня. Я сама играла средний период и старший, сначала была в школьной форме и практически не красилась.
– Как работалось вместе с Гошей Куценко?
– Мне понравилось, что обстановка была дружеской: режиссер, оператор, актеры – все молодые. Гоша – веселый, постоянно рассказывал какие-то истории, он так много фишек придумал, обогатив свой простой образ. Наверное, все кадры с его участием вставят, они очень смешные.
Женщина как дополнение
– Тебя уже знают. Когда приходишь на кастинг, это играет какую-то роль?
– В принципе туда приходит очень много знаменитых людей. Я вам скажу, половина нашей эстрады ходит на кастинги! Я хожу на все кастинги, на которые зовут и про которые узнаю. Раз уж решила стать актрисой, было бы глупо их пропускать. Сейчас на кастингах стали спрашивать актерское образование. Упор делают на профессиональных актеров, раньше я такого не замечала. С одной стороны, правильно. Разница, конечно, колоссальная, когда ты видишь, как играет непрофессионал, как я, и как это делает профессионал. В любой профессии нужно образование.
– И кого ты там встречаешь?
– Певицу Ашу Матай, часто встречаю Асель Сагатову, Карлыгаш Усенбаеву, дочь оперной певицы, мы с ней в “Рывке” играли. Когда приходишь и видишь фотографии кандидатов на стенде – там половина неактеров! Заметила, парней стараются брать актеров, видимо, потому, что они играют главные роли. А женщина всегда идет как дополнение.
– А почему артистов эстрады так тянет в кино?
– Мне кажется, всегда так было. Когда, к примеру, шел кастинг на “Кочевника”, в нем участвовали абсолютно все казахстанские артисты! Было всего две женские роли: одну сыграла Аянат Есмагамбетова, вторая досталась Дильназ Ахмадиевой. Дильназ снимали очень много, а вышло “два кадра”.
Когда задействованы большие бюджеты, то устраивают грандиозные кастинги. Я видела моделей, которые раньше “висели” на всех билбордах, телеведущих, актрис, просто девушек с улицы, человек сто было на главную роль.
– По знакомству в кино уже не берут?
– Могут взять по знакомству максимум в массовку.
Обнаженка – это не жертва ради искусства
– Что тебе хочется играть в кино?
– На данный момент – все. Мне без разницы, отрицательная это будет роль или положительная, будет она маленькая или большая. Я не профессиональный актер, только начинаю, о чем могу рассуждать?
– Тебе для твоих ролей уже приходилось делать что-то особенное? Учиться чему-то, например?
– Мне для клипов приходилось делать больше. Единственное, репетировала много. Когда снимали “Мен колындамын”, где я в национальном костюме скачу на лошади, мне пришлось учиться верховой езде. Приезжала вместе с каскадерами на ипподром. Лошади лягались, чего только не делали! Училась несколько недель!
Я вообще по натуре не экстремал – не люблю скорость, опасные виды спорта и т.п. Я ужасная трусиха в этом плане. Одно время очень хотела с парашютом прыгнуть, потом мама узнала случайно, сказала: “Не вздумай!”.
– Если тебе предложат сняться обнаженной или в постельной сцене, согласишься?
– Вряд ли. Мне кажется, в большинстве случаев эти сцены не нужны, их делают для “украшения”.
Наш менталитет не позволяет раздеваться. Хотя из всех центральноазиатских стран мы вроде самая продвинутая и раскрепощенная в этом отношении. Я не представляю: вот снимусь, а что скажет моя бабушка? Конечно, бывают какие-то безрассудные поступки, которые сначала делаешь, потом думаешь. Я могу показать обнаженную спину, ноги, но не больше. Например, в “Рывке” я сразу сказала: “Целоваться не буду!”. Я читала сценарий и поняла, что там это не нужно, там главное – спорт, это не “Сладкий ноябрь”, не фильм про любовь. И потом, когда говорили: “Может, один поцелуй, ну просто?”, ответила: “Я вас предупреждала”.
– То есть ты не хочешь жертвовать собой ради киноискусства?
– Нет, так тоже нельзя сказать. Кстати, актрисы, когда становятся знаменитыми, ни за какие деньги не снимаются обнаженными, хотя раньше снимались, потому что выхода не было. Надеюсь, у меня всегда будет выход.
– А на что ты готова ради роли?
– Я могу поправиться или похудеть, голову побрить. Насчет внешности – все что угодно. Ее можно быстро восстановить. А обнаженка – это не жертва. Обнажиться может каждая вторая. Я восхищаюсь смелостью девушек, которые переступают эту черту, но сама не хочу.
Фото из архива Асель Садвакасовой и съемочной группы фильма “Рывок”
Марина ХЕГАЙ