Наши чиновники хорошо понимают, что испытывать терпение населения, еще не забывшего трудные 1990-е, опасно. Поэтому с начала 2000-х на социальные программы тратится втрое больше бюджетных средств, чем на развитие промышленности и сельского хозяйства. Для этой же цели сегодня служат Национальный фонд и резервы Нацбанка – их не вкладывают в производство, а держат на случай кризиса, чтобы было чем платить зарплаты и пособия.
Но одинаково хорошо кормить, лечить и учить всех граждан за счет нефтедолларов пока не получается и вряд ли получится в ближайшие годы. Бюджета страны не хватает даже на это, не говоря уже о финансировании крупных промышленных проектов.
Стратегия есть, стратегов нет?
– Уровень доходов населения низок и даже на нынешнем уровне не позволяет улучшать человеческий капитал, – говорит заместитель директора центра анализа общественных проблем Канат БЕРЕНТАЕВ. – А новое снижение уровня жизни может привести к опасному всплеску социальной напряженности. Власти это понимают, и в обществе поддерживается своеобразная “эйфория быстрого развития”. Постоянно принимаются все новые программы, стратегии, “дорожные карты”. Все это широко освещается в СМИ. Проблема в том, что эти замечательные сами по себе планы не выполняются.
Сегодня страна, согласно “Стратегии индустриально-инновационного развития Республики Казахстан на 2003–2015 годы”, должна была бы уже получать реальные результаты от ее реализации. Но выросла ли доля обрабатывающих отраслей в ВВП, снизились ли ставки по банковским кредитам, как планировалось? Нет. Ничего не слышно о результатах выполнения программы кластеров и многих других программ.
– Скорее всего, объявленную со следующего года “индустриальную “пятилетку” ждет та же судьба, – полагает Канат Берентаев. – Уже сейчас выяснилось, что по крайней мере треть проектов в рамках “пятилетки” нельзя выполнить, потому что для них нет энергии, инфраструктуры и… спроса на продукцию.
Кроме этого есть еще 8 миллиардов долларов в пенсионных фондах, напоминает экономист. Накопительная пенсионная система создавалась именно для получения “длинных” денег, но до сих пор никто так и не решился вложить их в какие-то реальные проекты:
– Чтобы не бояться за деньги стариков, надо тщательно планировать и оценивать проекты. Почему иностранные инвесторы не торопятся вкладываться в переработку и несырьевые сферы? Потому что им не могут внятно объяснить правила игры и показать хороший бизнес-план!
Коварная нефть
Поскольку новые производства, которые должны были наполнить бюджет доходами, так и остались на бумаге, то выживать нам пока придется привычным способом – за счет нефти и металлов.
Рост цен на нефть в последний месяц стал настоящим подарком для Казахстана. (Сегодня стоимость берреля перевалила за 70 долларов.) Но где гарантия, что это надолго? С 1973 по 1982 год нефть подорожала в 15 раз, а к 1988-му почти так же подешевела. Нынешний мировой кризис пока далек от завершения, и хотя казахстанские эксперты дают радужные прогнозы, производство и доходы во всем мире снижаются и вполне могут “потянуть” за собой вниз и цены на сырье.
В начале весны, когда цена нефти колебалась вокруг отметки в 40 долларов, правительство решило, что остается единственный выход – занимать деньги. 10 миллиардов долларов обещал занять Китай, еще миллиард выделил банк “Аль-Хиляль” из ОАЭ.
Последний раз такие большие долги Казахстан делал еще в 1990-х. Тогда за два года, с 1997-го по 1999-й, внешний долг страны вырос с 5 до 12 миллиардов долларов. В 1999 году, после падения цен на нефть до рекордно низкого уровня страна недополучила более 700 миллионов долларов запланированных доходов. Правительство дважды добивалось согласия Парламента на сокращение социальных статей бюджета. Госслужащие по полгода не получали зарплату, накопились огромные долги по пенсиям и прочим бюджетным выплатам. Весь бюджет республики на 2000 год составил всего
2 миллиарда долларов.
– В те годы нам просто было некуда деться, – вспоминают экономисты, стоявшие тогда у руля нашей финансовой системы. – Но сегодня внутри страны за счет нефтяной и вообще сырьевой ренты зарабатываются огромные капиталы. Если сегодня в бюджете не хватает денег, то, может, нужно изменить налоговую систему таким образом, чтобы эти деньги не уплывали за рубеж?
Что такое сырьевая рента? Допустим, приходит нефтяная компания на месторождение, добывает нефть, получает доход, который на 20 процентов больше, чем его затраты. Но тут нефть дорожает, и доход составляет уже 40 процентов. Половина этих денег – это и есть сырьевая рента, сверхприбыли, полученные от роста цен.
Эти деньги получены “из воздуха”, и они законно принадлежат нашей стране, считает Канат Берентаев: “Чтобы их получить, надо пересматривать соглашения с инвесторами. Это вопрос политической воли”.
Чем опасны долги
Сегодня казахстанские компании должны кредиторам и партнерам 105 миллиардов долларов. Для сравнения: банки Южной Кореи к 1997 году были должны 153 миллиарда долларов. Когда в Азии разразился кризис, иностранные инвесторы начали выводить капиталы, в результате чего национальная валюта за год обесценилась вдвое. Кредиторы требовали возврата долгов, но платить было нечем. Южная Корея была вынуждена занять 60 миллиардов долларов у МВФ, согласившись на условия фонда. Два крупнейших банка были проданы за бесценок иностранцам, как и вторая по величине корпорация страны – ДЭУ. Зарубежные компании получили право покупать в Корее землю, предприятия и вывозить прибыль. После кризиса темпы роста ВВП страны упали в два раза.
Еще в более тяжелых условиях оказались в 1997 году другие страны Юго-Восточной Азии, вынужденные распродавать за долги свои предприятия и банки. Так, в Таиланде был продан иностранцам крупнейший в Азии нефтеперерабатывающий завод, приватизированы университеты, а строительство в стране возобновилось только к 2002 году.
Может ли произойти что-то подобное в Казахстане? По итогам первого квартала объемы производства в республике снизились на 4,8%, а ВВП упал на 4,5%. Нет производства – нет налогов, в апреле этого года в госбюджет удалось собрать на 10% меньше средств, чем в этом же месяце прошлого. А если считать, что в результате девальвации тенге обесценился на 25%, то в пересчете на доллары наш бюджет “похудел” почти на треть.
Банкротству Казахстана кое-кто был бы рад – ведь это возможность дешево скупить наши предприятия. Но до этого еще далеко. Если тратить валютные запасы страны (за январь–апрель Национальный фонд “похудел” на 5 миллиардов долларов, или на 18%) так, как сейчас, то их хватит еще года на полтора, а то и больше. А что потом?
Одно радует – время у нас еще есть. Правда, осталось его немного. И если с умом распорядиться и средствами, и уникальными возможностями страны, то кризис пойдет всем нам на пользу. Ключевое слово здесь – “с умом”!
За последние 28 лет банкротами себя объявили 76 государств. И большинство из них – не один раз!