Все, кто знает Сергея Юрана, в один голос утверждают: “Максималист, каких мало”. Таким он был на футбольном поле, выступая за киевское “Динамо” и московский “Спартак”, португальские “Бенфику”
и “Порту”, сборные СССР и России. Таким остался и на тренерском мостике.
Казахстанские “файлы”
Перед “Локомотивом” – футбольным клубом из Астаны, который известный форвард 90-х Сергей Юран возглавил в этом сезоне, задачи стоят самые амбициозные: победа в чемпионате Казахстана и успешное выступление в Лиге Европы.
– Сейчас мне еще сложно говорить, насколько сильно отличаются друг от друга казахстанский и российский чемпионаты, – говорит Юран. – Прошло шесть туров чемпионата страны, и за это время мы встречались с довольно неплохими командами. Вижу, что “Локомотив” является для многих соперников сильным раздражителем, против нас команды играют с полной отдачей.
– Вы сами, будучи футболистом, успели поиграть против казахстанских команд?
– В 1988 году приезжал в Алма-Ату с киевским “Динамо” на матч чемпионата СССР против “Кайрата”. Мне тогда было 19 лет, и играл я за дубль (в матче дублеров “Кайрат” победил со счетом 2:1, а Юран забил единственный гол за гостей. – Прим. авт.). Помню, как Павел Яковенко получил тогда травму и не поехал на чемпионат Европы. В другой раз играл на Центральном стадионе Алматы за ветеранов году в 2005-м.
Идиотов хватало…
– В союзные времена самым принципиальным соперником для киевского “Динамо” был московский “Спартак”?
– Любая команда настраивалась на матч с “Динамо” по-особенному. Говоря же о соперничестве “Динамо” и “Спартака”, всегда подразумевается противостояние двух футбольных школ. К этим матчам постоянно подогревался интерес.
– Вы поиграли и за “Динамо”, и за “Спартак”. Если бы не разделение союзного чемпионата на российский и украинский, у вас была бы такая возможность?
– Сложный вопрос. Если бы я продолжал прогрессировать в составе киевского “Динамо”, то шансов оказаться в “Спартаке” практически не было. А вот если бы остановился в росте мастерства, тогда меня вряд ли стали бы удерживать в “Динамо” и препятствовать переходу в стан принципиального соперника. Хотя в конце 1990 года я даже подписал контракт со “Спартаком”. Сборная СССР вернулась из турне по Латинской Америке, в Шереметьево-2 подъехал главный тренер московского клуба Олег Романцев, мы сели в машину, пообщались, и я написал заявление о переходе в “Спартак”. Однако уже в Киеве мне быстренько объяснили, что да как, и я остался в “Динамо”. Не могу сказать, что мне не нравился динамовский футбол, но я больше тяготел к спартаковской игре.
– После развала Союза выбор между сборными России и Украины был трудным?
– Нет. Украинская сборная не играла в отборочных турнирах. А ждать, когда это произойдет, и терять футбольное время не хотелось ни мне, ни другим ребятам. Поэтому многие украинцы приняли решение играть за Россию. Хотя идиотов, которых и болельщиками-то не назовешь, хватало: подбрасывали разные письма моим родителям.
Ни один турнир не обходился без скандалов
– Почему сборная России 90-х, имея достаточно высокий потенциал, так его и не реализовала?
– Я бы сборную той поры назвал не российской, а постсоветской. У нас ни один крупный турнир не обходился без скандала: то заставят играть в бутсах одной фирмы (хотя у многих из нас были личные контракты с другими компаниями), то затягиваются вопросы по премиальным. Получалось, что мы приезжали на финальный турнир, но думали не об игре, а о каких-то неспортивных моментах. Так было на чемпионате Европы 1992 года: мы три дня сидели в Швеции, отказываясь уезжать, пока нам не выплатят всех обещанных денег, – считали, что нас могут обмануть. Этот негатив в сборной присутствовал постоянно.
– “Письма четырнадцати”, расколовшего сборную России в преддверии чемпионата мира-1994, можно было как-то избежать?
– Наверное, нет. Некоторые из футболистов, подписавших письмо, преследовали цель сменить тренера, чтобы на чемпионат мира в США команду повез не Павел Садырин, а Анатолий Бышовец. Впоследствии у меня и ряда ребят мнение изменилось, потому что наши первоначальные требования были выполнены.
Везде волчьи законы
– Португальский период карьеры многому научил?
– Первые полгода получились очень познавательными. Ты мог купить что захочешь, свободно сходить в кино или на дискотеку. Для меня это было немножко диковато. В Советском Союзе за меня все решали, а за границей ты уже должен сам планировать свой день.
– Законы выживания в раздевалке “Бенфики” были волчьими?
– Они везде такие, когда в команду приезжает иностранец и занимает чье-то место. Поэтому отстаивать свое место в команде приходится и на тренировках, и в играх, и в быту. Иначе быстро съедят, особенно в клубах европейского уровня. Были моменты, когда надо было постоять за себя. Многие футболисты, уехавшие за границу уже после нас, надолго там не задерживались именно потому, что не хватало характера.
– Противостояние “Бенфики” и “Порту” в чемпионате Португалии можно сравнить с соперничеством “Спартака” и киевского “Динамо”?
– Да. “Бенфика” и “Порту” представляют разные регионы страны, и болельщики делятся поровну в своих пристрастиях. Плюс цвета схожие: у “Бенфики” – со “Спартаком”, а у “Порту” – с “Динамо”.
Моуринью на “подтанцовке” времени не терял
– Как болельщики “Бенфики” отнеслись к вашему переходу в “Порту”?
– Они больше ругали руководство клуба, потому что у нас с Василием Кульковым закончились контракты, а в команду пришел новый тренер, который видел в составе других футболистов. Мы же не говорили, что хотим уйти из “Бенфики” в “Порту”, не требовали этого трансфера. Португалия дня два-три очень активно обсуждала наш переход, забыв о каких-то внутренних политических событиях.
– Успели застать в “Порту” Жозе Моуринью?
– Да, он работал переводчиком у главного тренера Бобби Робсона. Моуринью присутствовал на тренировках, разборах игр, переводя сказанное Робсоном. Где бы я ни играл, везде иностранный тренер в ускоренном темпе пытался выучить местный язык. Но на первых порах с ним был переводчик.
– Не удивил тренерский взлет Моуринью?
– Как у любого нормального человека, удивление, конечно, было. Однако нужно отдать Моуринью должное: он грамотный, способный специалист. Наверняка за время работы с Робсоном вел какие-то конспекты. Моуринью не был совсем уж далек от футбола – он играл в него сам, правда, не на высоком уровне, и отец у него был футболистом.
Обидно за Россию
– Сами видели себя тренером?
– В первую очередь было желание остаться в футболе. Стать тренером – это не просто. Надо четко понять, сможешь ли ты нести ответственность, управлять командой как на тренировках, так и в быту. К концу карьеры решил поступать в Высшую школу тренеров. Начинал работать директором академии “Спартак” (Москва). Через год понял, что это не мое, больше тяготел к тренировочному процессу. Почувствовал себя в своей тарелке, когда начал работать со спартаковским дублем.
– На Украине вариантов не было?
– Были, но решать задачи занять место в середине таблицы мне неинтересно. Мне нравится, когда есть определенные цели, к которым надо стремиться. Я поработал в ярославском “Шиннике” и подмосковных “Химках” – клубах, в которых ставились разные задачи. В Ярославле мы с нуля собрали команду и вернулись в премьер-лигу. В “Химках” была другая ситуация. После первого круга команда сильно отставала, и сохранить место в премьер-лиге казалось нереальным. Мне советовали не соваться, чтобы не сломать карьеру. Но я взялся за работу, и “Химки” остались в премьер-лиге.
– Какое в России отношение к молодым тренерам?
– Двоякое. Я нормально отношусь к иностранным специалистам, но только к тем, кто умеет работать и дает результат. К примеру, Дик Адвокат в “Зените”. Такой специалист украсит чемпионат любой страны. Но зачем нужны тренеры из-за рубежа, которые ничем не лучше наших?! Я сторонник того, чтобы такая футбольная держава, как Россия, воспитывала своих тренеров.
Убей в себе футболиста!
– Сейчас, вспоминая свои споры с тренерами, чью сторону примете?
– Есть такое понимание: если ты начинаешь карьеру тренера, то должен убить в себе футболиста. Без этого не стоит даже начинать, потому что по видению событий ты уже не игрок. Это нормально, когда какие-то моменты ты не воспринимал, но тренером увидел их совсем иначе. В наше время отношения между тренером и футболистом были другими: считалось, что игрок должен бояться повстречать тренера где-то на базе или на улице. На Западе все было по-иному. К примеру, через месяц после моего приезда в Лиссабон главный тренер “Бенфики” Свен-Йоран Эрикссон пригласил меня на кофе. Мы посидели в ресторане, поговорили о жизни. Для меня это был шок. Когда мне сказали, что со мной хочет пообщаться тренер, первая мысль была, что возникла какая-то большая проблема. Но после того разговора с Эрикссоном я был готов умереть на поле, но достичь результата, потому что тренер меня уважает как человека, а не футбольного гладиатора. Такого общения в советское время мне не хватало.
– С высоты прожитых в футболе лет что хотели бы посоветовать молодым игрокам?
– В первую очередь ценить свое футбольное время. Оно очень быстротечно. Не нужно откладывать на завтра-послезавтра, а надо работать каждую тренировку на максимуме. Потому что чемпионат Казахстана – это не предел: есть Россия, Европа.
Сергей РАЙЛЯН