Он получил известность как геолог, открывший Улутау-Джезказганское месторождение меди, которое являлось в то время крупнейшим по прогнозируемым запасам.
Сатпаев оставил след не только как ученый, но и как отец большого семейства. Каныш Имантаевич был женат дважды, и от обоих браков у него родились четыре дочери.
Корреспондент медиа-портала Caravan.kz пообщался с одним из внуков казахстанского академика – Александром Третьяковым, доктором геолого-минералогических наук, главным научным сотрудником Института геологических наук имени К.И. Сатпаева.
Третьяков А.В. в архиве.
(Третьяков Александр Валентинович – прямой потомок Каныша Сатпаева по линии дочери Меиз от второго брака с Таисией Алексеевной).
— Каким дедом был для вас Каныш Имантаевич?
— Мне, конечно, посчастливилось родиться в этой семье, — начинает наш разговор Александр Валентинович.
— Жили большой дружной семьей: Каныш Имантаевич, Таисия Алексеевна, мама Таисии Алексеевны – Фелицата Васильевна, мы ее все называли бабушкой, она была прям такая бабушка-бабушка, вела хозяйство, готовила кушать и по-матерински за всех переживала, если что-то не получалось, ну и мама моя Меиз Канышевна, папа Валентин Георгиевич и я.
Все в нашей семье, кроме бабушки, были геологами.
Каныш Имантаевич познакомился с Таисией Алексеевной во время учебы в Томске, оба геологи, оба работали и вместе прошли непростой путь. Мои воспоминания, конечно, детские, но они есть. Когда мой дед скончался, мне было шесть лет, но я уже тогда понимал, что дедушка у меня был занятой и великий, его все любили, и я его любил.
Я помню, что он очень много работал. Приезжал с работы, немного отдыхал, мы ужинали, но у нас это почему-то назывался обед. За едой обычно обсуждались вопросы геологии.
— А дед Каныш сказки вам рассказывал?
— Нет, сказки он мне не рассказывал. После обеда он гулял по коридору, потом шел работать, и порой до глубокой ночи. Я забирался в кресло в его кабинете, листал какую-нибудь книжку про животных или природу и тихо-тихо, чтобы не мешать, наблюдал за ним, мне было интересно смотреть. Не мешал, это точно, но мама иногда заглядывала и спрашивала: «Не мешаешь?», дед отвечал: «Нет, он не мешает».
А летом мы жили на даче у академика Сатпаева, это был небольшой финский домик в районе березовой рощи в сторону Медеу. И там, на даче, я помню, как мы с дедушкой чинили гнездо для ласточек, оно упало, потом мы его заново на место соорудили, и ласточки снова прилетели, и все были счастливы.
Для сказок у деда просто времени не было, так как он был очень занятой человек. Но от него веяло спокойствием, уверенностью, теплом, и всем от этого было хорошо.
— А ваша мама Меиз Канышевна вышла замуж за вашего отца и взяла фамилию Третьякова?
— Нет-нет, все его дочери были с фамилией Сатпаевы. Дед очень жалел, что у него не было сыновей.
— В Интернете сказано, что один сын умер в 16-летнем возрасте, а другой еще в младенчестве, это так?
— Частично. Один мальчик умер совсем рано, а никакого другого не было, все остальное — это неправда. Еще ходит по стране один слух. Я недавно вернулся из Усть-Каменогорска, а там услышал, что якобы Каныш Имантавич сделал предложение сыновьям дочерей, чтобы они взяли его фамилию, чтобы он их усыновил. Такого тоже не было.
— А вы общаетесь с другими внуками вашего деда?
— Конечно, общаемся, мы и тогда общались. Когда дед еще был жив, собирались все одной большой семьей. Зимой на квартире, а летом на даче. Ата любил играть на гитаре, домбре. И вот такие наши посиделки старший сын Ханисы – Адик записывал на пленку, но, к сожалению, записи не сохранились. Остались только фотографии. Есть одна фотография, где мы (внуки) сидим у деда на коленках (см. ниже).
Фото из личного архива. Каныш Сатпаев и внуки (слева направо): Адиль Жармагамбетов, Александр Третьяков (на коленках), Алима Жармагамбетова и Нурлан Жармагамбетов.
Мы и сейчас общаемся, может, уже, конечно, не так часто, как раньше, но все же. По поводу нашего количества тоже ходят легенды, где-то написано, что внуков восемь, это тоже неправда.
— А сколько вас на самом деле?
— У Ханисы Канышевны родились дочка и два сына, у Шамшиябану было трое детей, у мамы – я. У Каныша Имантаевича дочерей было четыре, но Мариша умерла рано, в 22 года. Вот как-то так получилось, что все внуки на фамилиях мужей.
— А почему так вышло?
— Ну, во-первых, никто не настаивал, и никто не задумывался. Из Сатпаевых остался Гани – это внук родного брата Каныша Имантаевича. Там все Сатпаевы, а мы, значит, Жармагамбетовы, Батырбековы и Третьяков.
— А на 120-летие Каныша Имантаевича собирались вместе?
— 120 лет, да (вздыхает). Тут начинается такое, что сам себе не принадлежишь. Масса мероприятий началась еще в марте: пединститут, Академия наук, а 12 апреля было сразу два мероприятия, в двух городах: и в Алматы, и в Усть-Каменогорске, еще планируется в Павлодаре, в Ташкенте. И мы все (внуки) разделили на себя города.
— Вы гордитесь тем, что вы один из потомков такого человека?
— Горжусь, конечно!
Знаете, быть внуком, потомком — это большая ответственность. Потому что, когда узнают, что родственник, начинают каждое движение, каждое слово, каждую мысль отслеживать.
Поэтому надо всегда себя держать в руках.
И не дай бог что-то! Сразу реакция будет такая: что, мол, позорит память! Никогда «зеленого света» не было, причем ни у меня, ни у других внуков. Мы как-то получились такие разумные.
— Фамилия Сатпаев вам помогала по жизни?
— Когда надо было архивные материалы поднять, либо добиться встречи с директором архива. Одним словом, что касалось памяти и наследия Каныша Имантаевича, то да, помогала, в таких случаях приходилось писать: «Я-такой-то, внук Каныша Сатпаева».
В корыстных целях я ее никогда не использовал.
Я никогда не бил себя в грудь, что я — внук Каныша Сатпаева, это недопустимо!
Я и своим детям сказал: «Вы хоть и правнуки, но…». Это аморально, этим нельзя пользоваться.
— А что, кроме научных трудов и генов, оставил вам знаменитый дед?
— У Каныша Имантаевича были две правительственные дачи: одна в Подмосковье, другая под Алма-Атой.
Когда он скончался, встал вопрос о памятнике на кладбище в Алма-Ате, и тогда обе эти дачи семья продала и на эти деньги поставила памятник.
— Это стоило таких денег?
— Да, там и дачи, наверное, были не такие дорогие. А мебель, серебряную посуду, какие-то подарки, которые дарили на 50-летний юбилей, — все передали в музей.
— Какие памятные вещички у вас остались?
— Остались часы его, запонки, уникальные фотографии.
— А как теперь потомкам вернуть фамилию Сатпаев, чтобы она не исчезла?
— Когда у меня родился младший сынок, такая мысль появилась — дать ему фамилию Сатпаев. Я пошел в ЗАГС и начал узнавать, как это сделать. Спросил: «Могу ли я взять двойную фамилию?». Сказали, по закону не положено, так можно лишь женщинам, которые выходят замуж. Мне предложили сначала взять фамилию Сатпаев, потом вернуться к своей, только так можно сыну дать эту фамилию. И тут я подумал, что он будет один с такой фамилией, справится ли он с таким грузом или нет? В общем, тут много вопросов.
Мне один аксакал посоветовал не делать этого, сказал: «Стоит тебе фамилию сменить, сразу начнутся разговоры, что отца предал, а на фамилии Сатпаев хочешь нажиться, поэтому оставайся Третьяков, и все».
Видео Захар Свириденко