Политолог Досым Сатпаев поделился с корреспондентом медиа-портала Caravan.kz своим видением о том, какие из последних кадровых назначений в высших государственных структурах представляют наибольшую значимость для внутренней политической жизни РК, а также дал свой экспертный прогноз о возможных изменениях в будущем.
Досым Сатпаев. Фото — Википедия
— За последние месяцы высшие государственные структуры в большинстве своем претерпели значительные изменения. Состав кабмина обновился больше, чем наполовину, были назначены новые послы и акимы. Единственным органом, которого перемены пока не коснулись, остался Парламент РК. На ваш взгляд, стоит ли ожидать значительных кадровых перестановок именно там?
— Вы знаете, на самом деле кадровая перестановка на позиции спикера Сената была бы интересна хотя бы по одной простой причине: по Конституции он является вторым человеком в государстве после Президента. И с учетом того, что сейчас очень активно обсуждается вопрос касательно транзита власти, понятно, что эта позиция на фоне дискуссий приобретает довольно интересные значимость и форму.
Что касается нижней палаты, я скажу вам откровенно: от перемены мест слагаемых сумма не меняется. И, к сожалению, вне зависимости от того, будут ли какие-то определенные изменения в Парламенте, я не думаю, что это кардинальным образом повлияет на политическую систему страны, т.к. мы видим явный перекос в сторону исполнительной ветви власти. Иными словами, в этой системе Парламент не играет ключевую роль.
— Почему?
— Потому что играют конкретные персоны. Но, опять же, с точки зрения Конституции, позиция спикера верхней палаты кажется более интересной, чем позиция спикера Мажилиса, которая является третьей по иерархии.
Но я думаю, что куда большее внимание сейчас нам нужно обращать не на Парламент, потому что, повторюсь, эта структура государственной власти в нашей политической системе является игроком второго эшелона. Более интересно даже не то, что происходит в правительстве, потому что в Казахстане – это технический орган. И, честно говоря, меня мало интересуют новые министры и то, куда ушли старые.
— Тем не менее, что можно сказать о тех изменениях и перестановках, которые произошли ранее?
— К сожалению, мы видим, что кадровые изменения последних лет как-то качественно не сказываются на эффективности госаппарата.
— ?!
— Это как раз говорит о том, что не суть важно, кто займет то или иное министерское кресло или должность премьер-министра, потому что всем им приходится работать с очень старым, неэффективным, недееспособным бюрократическим аппаратом, который «по наследству» передается от одного премьера к другому.
Более интересны, на мой взгляд, изменения, которые происходят в силовых блоках. В частности, недавнее назначение генерального прокурора. Оно как бы прошло вскользь – на него обратили небольшое внимание. Если посмотреть на трудовую биографию нового генпрокурора, можно увидеть, что большую часть своей трудовой деятельности он провел в КНБ.
— А чем вызван этот интерес?
— Если мы посмотрим на модели транзита власти во многих постсоветских странах, мы увидим, что именно силовики играли определенную и ключевую роль в его (транзита – Прим.Ред.) подготовке. И мы видим, что за последние году именно силовые структуры активно усиливают свои полномочия, получают новые функции и задачи. И ключевым органом у нас является не правительство и не Парламент, а Совет Безопасности. Та самая структура, которая не отвечает не только за обеспечение национальной безопасности, но и в принципе в будущем может принимать активное участие в этом транзите. И понятно, что в структуре Совета Безопасности мы видим обильное присутствие силовиков.
— С чем это связано?
— Я хотел бы очень четко сделать акцент на следующем моменте: не все кадровые перестановки стоят внимания. Половина из них является информационном шумом. И то, что мы наблюдали в правительстве – это и есть тот самый информационный шум.
Да, убрали непопулярных министров – и правильно сделали. Та же самая госпожа Абылкасымова, которую сняли с поста министра, к сожалению, получила новый пост вице-министра национальной экономики. На мой взгляд, это не совсем соответствует ее профессиональным данным. Ставка на молодежь и на обновленные кадры из числа new generation тоже себя не оправдала.
Поэтому я хотел бы еще раз подчеркнуть: нужно четко отделять те или иные изменения кадрового характера, которые касаются долгосрочных перспектив страны (в том числе и с точки зрения транзита власти) и кадровые изменения, которые имеют конъюнктурный характер, которые больше являются информационным шумом, попыткой в какой-то степени снизить социальную напряженность и успокоить общественность здесь и сейчас. Эти два момента нужно четко понимать.
И когда меня просят комментировать какие-то кадровые изменения, я подчеркиваю: не надо часто стрелять по мухам. Лучше тщательней рассматривать те политические решения, которые в будущем для страны могут иметь более серьезные последствия.
— Возвращаясь к вопросу о Парламенте: Касым-Жомарт Токаев и Нурлан Нигматулин – два очень серьезных политических тяжеловеса. Если они покинут свои должности, то какие новые посты они могут занять? И кто может прийти на их место в палатах?
— Я не знаю. Это, скажем так, не суть важно. Потому что в политической системе Казахстана многие из тех фаворитов, на которых когда-то делали ставку, потом отходили в тень. При этом надо помнить, что у нас в стране возможны любые перемены.
Если речь идет именно о среднесрочной перспективе, то в Казахстане еще появятся свои «темные лошадки» — те персоны, которые являются частью элиты, но пока активно не светятся. Но в будущем именно они могут сыграть ключевую роль и с точки зрения транзита власти, и т.д.
Опять же, я хотел бы сделать акцент на том, что сейчас в Казахстане наблюдается демографические изменения внутри элиты, когда представители старой гвардии постепенно уходят со сцены и занимаются другими делами.
И я уже говорил о новом поколении, которое меня не сильно впечатлило с точки зрения управления. Но они рано или поздно придут к власти – у них большие амбиции, серьезные карьерные устремления.
— А куда уходят представители старой гвардии?
— И это уже не суть важно. Поэтому сейчас мне интересно понять, кто в будущем из представителей нашей амбициозной элиты захочет поиграть в эту большую политическую игру и занять те позиции, которые сейчас за старой гвардией. Тем более мы видим, что количество ветеранов, тяжеловесов сейчас сокращается, а новых пока еще не появилось. Возможно, они появятся в будущем, но я опасаюсь, что амбиций у многих из них будет больше, чем профессиональных способностей управлять страной.