Городу, где Акнай Шомотов родился, он посвятил гимн, которым теперь открывают ретрофестиваль “Караганда – город юности моей”. Городу, где Акнай живет больше четверти века, он подарил песню “Алма-Ата – это я”, получившую премию конкурса песен о южной столице. К слову, это далеко не единственная его песня в честь Алматы. В музыкальной среде Шомотов известен и как композитор, пишущий серьезную инструментальную музыку, и как автор, с которого начался старт множества молодых солистов – Ерлана Кокеева, Медеу Арынбаева, Булата Кусаинова…
“Споешь на английском – посадим!”
– Говорят, друзья не раз звали вас уехать?
– Да, те, кто в трудные годы уехал на свою историческую родину, звали к себе, обещали устроить. Но я готов разделить судьбу страны, какой бы она ни была. Где родился, там и пригодился. У меня четверо детей, и я хочу, чтобы они гордились своей страной так, как горжусь ею я.
Я считаю нашу страну великой в музыкальном отношении. В казахской музыке столько тепла и экспрессии! Мы сильны не в пластике, у нас нет своей лезгинки или чечетки, но мы берем за душу инструментальной музыкой, динамичной и в то же время тонкой и нежной. Говорят, зарубежные музыканты, послушав кюй Курмангазы, удивились: ого, казахи играют рок на домбре!
– У вас нет ностальгии по золотому времени “Дос-Мукасана”?
– Каждый из нас, кто работал в той легендарной группе, учился уважению к старшим, нас сплачивал особый дух. Моя первая аранжировка казахской песни была к красивейшей песне “Хусни корлан”, она была ударной в нашей программе, мы исполняли ее а капелла. С “Дос-Мукасаном” мы объездили весь Союз, участвовали во Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве.
Скучаю еще по группе “Листья на скалах”, названной в честь канадских хоккеистов, страшно популярных тогда. Золотая юность: мне 16 лет, я еще школьник. Мы играем на танцах в карагандинском Дворце культуры железнодорожников запрещенный рок. Нас гоняла милиция, преследовало КГБ, адреналин еще тот! Зато романтика! Как-то под утро ко мне пришли из милиции, пригрозили: “Еще раз споешь на английском – посадим!”. Когда милиционеры приближались к дворцу, нам подавали знаки, и мы меняли музыку.
Школа уважения
– А почему вы ушли из популярной некогда группы “Аркас”?
– Мы были молоды, бесшабашны – бесконечные гастроли, веселуха каждый день. И вдруг начались интриги. Но меня больше интересовала музыка, и я ушел: пробуйте без меня. Через три месяца группа развалилась. Тот опыт меня многому научил. Раньше я подбирал ребят по таланту, но не по духу. А теперь могу взять слабее по уровню, научу его всему, лишь бы он умел ценить добрые отношения. Именно это я теперь воспитываю в своих музыкантах, учу их уважению друг к другу.
– Нет желания создать свою школу?
– Я давно вынашиваю идею открыть свой музыкальный центр или школу для поддержки молодых талантов, где можно воспитать достойную смену казахстанской эстрады. В нем будут как вокальные, так и инструментальные классы. Я бы наладил обмен опытом с другими школами, благо друзья-музыканты рассыпаны по всему миру. В США, к примеру, мой друг Игорь Моисеенко открыл свою музыкальную школу, собираюсь отправить туда на обучение флейтиста Биржана Санкайбаева – на звукорежиссерское отделение. Вернется, будет здесь обучать высокопрофессиональному саунду.
– Чему бы вы сами хотели научиться?
– Выглядеть серьезным, соответствовать определенному статусу во встречах на высоком уровне – в последнее время все чаще приходится на нем общаться. Это нелегкий урок.
Дать дорогу молодым
– Зачем вам такие страдания?
– Придет время, когда я сойду со сцены, – пора уступить гитару молодым. Название останется, но группа будет выступать без меня. Друзья, занимающие высокие посты, давно уже зазывают к себе, может, и доведется проситься к ним. Артист – вроде как печать несерьезности. Мне бы хотелось сломать этот стереотип в отношении себя. Я уже вырос из группы и, если со школой не сложится, может, уйду в культурную политику, руководить проектами в музыкальном искусстве. В бизнес не хочу, там только под себя гребут, а в политике, как бы пафосно это ни звучало, можно служить Отечеству в той области, где накопил мастерство.
– И что бы вы изменили в ранге чиновника от культуры?
– Я был во всех уголках страны, знаю не понаслышке, что талантов у нас – клондайк! Надо дать им шанс получить хорошее музыкальное образование, проявить себя, чтобы мы могли ими гордиться в будущем. Народ ведь не видит музыкантов, выступающих на корпоративках, – это доступно только определенной прослойке. Хотя искусство действительно принадлежит народу, и он должен быть частью этого праздника.
Вирус коммерциализации
– Ну выведете вы таланты в свет, обучите, а деваться им потом куда, кроме тех же корпоративок?
– Молодые сами продолжат свой прогрессивный путь в шоу-бизнесе. Той-бизнес не вечен. Все имеет свои пределы. И тому безобразию, что творится сейчас на ТВ, тоже когда-нибудь придет конец. Главное – вовремя помочь молодым дарованиям, а бездарности пробьются сами. Нужны реформы в образовании, мы растеряли многие хорошие наработки советских времен, не создав новых. Душа болит не только за молодых, но и за ТВ, безнадежно больное вирусом коммерциализации. Недавно на автобарахолке торговец, услышав, кто я, предложил: подходите ко мне на такой-то канал, я там работаю, снимем о вас передачу. Я был в шоке. Человек торгует машинами и одновременно решает дела в сфере культуры на ТВ. Дворец Республики и вовсе превратили в красный уголок: там выступают все, у кого есть деньги. Есть ли голос, никого не интересует. Без малейших намеков на способности можно светиться на ТВ, снимать клипы. Очень хочется верить, что мы этим переболеем, выработаем иммунитет и исцелимся.
– Разве закон о фонограмме не поможет отсеять бездарей?
– Даже если его примут, найдутся умельцы, которые сумеют его обойти, – запретный плод слаще. Народ сейчас будто посадили на иглу дешевых песенок: по радио, на ТВ везде одно и то же: умта-умта-умта. Запретить это одним махом вряд ли получится. Нужны постепенные меры: ввести какую-то цензуру, упорядочить фонограмму. Без дипломатии не обойтись, запретишь в эфире песню одного, возмутится: почему мою сняли, а другого нет? Ведь это люди творческие, ранимые, не надо ломать дров, нужны компромиссы.
Выступать в кабаках не зазорно
– А что такое той-бизнес?
– То, что мы имеем на сегодня вместо шоу-бизнеса. Казахстанская эстрада в основном держится сегодня на музыке товарной, в незатейливо-простеньком ритме. Хиты-однодневки – хлеб массы хитмейкеров и исполнителей. Мы тоже исполняем вещи, востребованные на корпоративках, к примеру, народные песни в современной обработке. Но я верю, придет время качественной музыки, от которой слух большинства сейчас отвык. Когда мы исполнили мою инструментальную композицию “Посвящение музыкантам” весной на сольном концерте, не только музыканты признавались нам, что получили удовольствие от прослушанного. Это внушает надежду: серьезная музыка рано или поздно будет востребована.
– И это то, к чему придет казахстанская эстрада?
– Что будет завтра – одному Аллаху ведомо. Собственно, ничего зазорного в выступлениях в кабаке нет. Если тебя покупают, значит, ты востребован. С этой площадки стартовало немало великих музыкантов. Не важно, где выступать, главное, чтобы музыка трогала душу. Было время, когда вся наша эстрада двинулась к национальным истокам, эксплуатируя традиционно-этнические темы. К тем, кто пел на русском языке, появилось предвзятое отношение, им вслед причитали: “Ой-бай, куда они идут?”. А потом пошла такая тарабарщина! Эфир заполонили поющие дети нефтяников и олигархов. У каждого времени свои тараканы. Мне нравится, что сейчас молодые расширяют свой диапазон, проявляют интерес и к ретро. Они в поиске новых путей. Музыка понятна, когда она сидит в подсознании. Недавно на корпоративке молодой человек захотел, чтобы мы сыграли корейский вальс. Я попросил напеть мелодию, и что вы думаете? Он напел мне Калдаяковский вальс. Я ему: “Это же Калдаяков!”. Он: “Нет, это корейский народный вальс!”.
Все уже было. Это можно даже назвать современным подходом к сочинительству музыки: две-три ноты изменят в известных композициях, и вперед, можно считать это своим творчеством.
Войти в историю
– И где выход?
– Мы должны исполнять не разовую музыку на потребу дня, а такую, на которой растет вкус. Увы, сегодня массы выбирают не песни, а песнюшки. Серьезная музыка не в почете, хотя именно она требует ума, таланта и профессионализма. В нашей казахской эстраде сегодня столько дурновкусия, что хоть святых выноси. Это как солянка в плохоньком кафе. Мэтры в ней, как мясо с массивной костью, это проверенные временем имена: Алибек Днишев, Роза Багланова, Бибигуль Тулегенова, Роза Рымбаева, группа “Жетыген”. А все остальное, что плавает в этой солянке, весьма далеко от желаемого уровня. Молодые музыканты небрежно относятся к своему ремеслу, но мастерство надо шлифовать постоянно.
– А что бы вы сами хотели?
– Оставить свой след в музыке. Вот битлам же поставили памятник, “Дос-Мукасану” – тоже. Почему бы и группе “Акнай” не появиться, к примеру, на Аллее звезд в Караганде? Я был бы счастлив, если бы имена музыкантов группы – Саята Аубакирова, Ербола Момбаева, Асхата Шарипова и Биржана Санкайбаева – вошли таким образом в историю.
Жанар КАНАФИНА, Тахир САСЫКОВ (фото)