Вывел музыку из подполья
DJ Suhov, в миру Олег Русаков, один известнейших российских диск-жокеев. Начиная со второй половины 1990-х годов наряду с журналом “Птюч” его радиошоу “Garage FM” было редким источником информации для поклонников электронной музыки по всему бывшему СССР. Автор этих строк, как и сотни тысяч других молодых людей, шел посреди ночи к радиоприемнику, чтобы слушать, что же товарищ Suhov вместе со своими гостями расскажет о тех музыкальных стилях, которые находились тогда в глубочайшем подполье.
Свой статус просветителя Suhov всячески подкрепляет гастролями по городам и весям, куда не решится заехать иной модный московский диджей. Недавно Олег отыграл на крупном танцевальном фестивале под Алматы и ответил на вопросы нашего корреспондента.
Нас воспринимали как приложение к барной стойке
– Когда ты начинал свою программу “Garage”, представлял, куда она движется, что будет с ней через 10 лет?
– Это был чистый эксперимент, потому что на тот момент такая музыка была абсолютно никому не нужна. В середине 1990-х годов диджеинг существовал как приложение к барной стойке. Диск-жокеи не воспринимались ни журналистами, ни обществом как люди, которые что-то меняют в их жизни и имеют какой-то шанс быть услышанными и получить большее внимание, чем, когда к ним подходят и говорят: “Ну-ка поставь вот эту песню”. Какой-то реальный перелом произошел в 1997 году, когда вдруг неожиданно это стало мегапопулярным и открылось много школ диск-жокеев. Диджей стал восприниматься как действительно серьезная профессия, а не просто мальчик, который меняет компакт-диски.
– Как же тебе на фоне прохладного отношения к диджеям вдруг удалось попасть на такую суперкоммерческую станцию, как “Европа Плюс”?
– Во-первых, это был французский продакшн, и люди, которые открывали радио, имели тридцатилетний опыт в бизнесе FM. На Западе принято, что на выходных в эфире даже очень попсовой станции играет танцевальная музыка. Когда эту практику принесли в Россию, то хозяева озадачились тем, что надо найти человека, который мог бы это все вынести в эфир. Они искали мужской голос, а то, насколько ты разбираешься в танцевальной музыке, как бы это сказать помягче, было все равно. Они посчитали, что я их вполне устрою, завязались отношения. В итоге я пережил четырех программных директоров, и сейчас это уже будет тринадцатый сезон шоу “Garage FM”.
И ангельский быть должен голосок…
– То есть дело твоей жизни могло бы и не состояться, если бы не голос, понравившийся продюсерам?
– Конечно. На тот момент я играл в двух достаточно известных клубах. В одном я ставил все подряд. У меня к тому моменту был уже какой-то опыт и знания, я интересовался электроникой, и мне было что рассказать людям. После того как два года отработал на радиостанции, я пришел к программному директору и сказал: “Давайте сделаем что-то более концептуальное” – и попал как раз в такую волну, когда им хотелось каких-то специальных шоу, все равно о чем. Мне сказали: “Да. Мы ни хрена в этом не понимаем, так что рули и делай все, что хочешь”. Такой невероятный карт-бланш у меня был примерно два года. Я мог приглашать в эфир каких-то андеграундных диск-жокеев, игравших после всей этой поп-музыки минимал-техно, драм-н-бас и все, что угодно. И благодаря этому шоу многие люди узнали, что такое электронная музыка во всем ее многообразии.
Нашим же невероятным плюсом было большое количество городов вещания. Поэтому “Garage FM” никогда не ориентировался ни на Москву, ни на Петербург. Мы понимали, что нас слушают 20 городов в Казахстане, еще 20 в Украине и 100 городов в России. И это было непросто, потому что нам надо было представлять своего слушателя, который отнюдь не является столичным жителем. Иногда москвичи ставили нам в укор то, что мы не такие модные. Но, честно говоря, нам на все это было положить с прибором.
Чтобы сделать конфетку, не обязательно мчаться на Запад
– Известно, что кроме диджейско-просветительской работы ты создаешь собственные треки. Куда выносишь эти вещи, как продвигаешь?
– Я в этом плане немножко ленивый человек. Меня надо мотивировать, чтобы я сел в студии и начал что-то делать. При этом если за что-то берусь, то не могу написать трек за пару недель. Мне нужно время, нужны идеи, нужен хороший партнер. Все, что я пока выпустил, можно послушать на моей страничке vkontakte.ru. У меня дома студия, она иногда по полгода не работает. Потом вдруг появится идея, сажусь и что-то делаю. Сегодня перед алматинской публикой я играл свои треки, народ отлично реагировал, и это для меня гораздо более важно, чем издание их на каком-то маленьком западном лейбле, к чему все так стремятся. Для меня цель, чтобы мой трек звучал гармонично и не отличался бы от качественного продукта, который делается на Западе.
– Я заметил, что во время своего выступления ты использовал лаптоп Macintosh. Куда подевалась твоя огромная коллекция виниловых пластинок?
– Действительно, раньше я всегда играл на виниле. Но в начале этого года решил попробовать что-то новое, поскольку появилось очень много музыки, которую я не могу получить на пластинках. На сегодняшнем выступлении я использовал программу Ableton Live. Треки загружаются в нее в цифровом виде, а потом сводятся так же, как если бы я делал это на обычных проигрывателях.
“Что это было, твою мать”?
– Как, кстати, ты можешь охарактеризовать свое выступление в Алматы? Ты готовился к тому, что будешь играть перед казахстанской публикой?
– Компромиссы с аудиторией неизбежны в любом случае. Сначала у меня были одни планы, посмотрев на танцпол, я их резко поменял. И это нормально. Потому что в любом случае те люди, которые пришли, были готовы пойти с тобой, что называется, до определенной границы. На большее они не были способны сегодня. В следующий раз, наверное, будет что-то другое. Но сегодня, думаю, я их понял. Надеюсь, они поняли меня. Я думал в последние полчаса поиграть немного техно. Несколько раз я делал осторожные заходы, но в какой-то момент понял: людям надо дать что-то подрайвовей. Для такой большой аудитории это нормально. Когда играешь в маленьком клубе и тебя слушают сто человек, сломать эту ситуацию можно, особенно когда танцующие находятся в метре от тебя. Но в ситуации, когда до первого танцующего 50 метров и еще две бабы с голыми сиськами танцуют слева и справа, это немного другая форма, понимаешь?
– Сейчас ты свое диджейство воспринимаешь как работу или как хобби?
– Конечно, как работу. Я считаю себя профи. Поскольку в основном зарабатываю деньги диджеингом, и для меня очень важно, какое впечатление останется от моего выступления. Я не какой-то радикал. Пришел, всех удивил и все подумали: “Что же это было, твою мать?”. Для меня очень важно представить публике некий музыкальный срез, которой был бы интересен мне самому и который давал представление о том, что сегодня на электронной сцене действительно актуально.
“Блестящим” тут не место
– У тебя большой опыт выступления на европейских рэйвах. Знаменитый Love Parade в Берлине, множество фестивалей, проходящих в странах СНГ. Поэтому хотелось узнать твое мнение, где сейчас находится Казахстан, имея такого рода оупен-эйр, как Ibiza Mega Dance Festival?
– Я смотрел на людей, когда ставил какие-то треки, а это была не та музыка, что они обычно слышат на радио или телеканалах, и по реакции танцующих понимал, что она им близка. В Питере и Москве в это вкладываются действительно большие спонсорские деньги, на которые организаторы могут сделать серьезную пиар-кампанию и так или иначе популяризовывать артистов, которых приглашают на свои фестивали. Понятно, что у вас делаются только первые шаги. Но материал, с которым можно работать, он есть.
Я тебя уверяю, самый крупный на постсоветском пространстве рэйв-фестиваль “КаZантип” начинался точно так же. Это было совершенно брутальное движение. Сейчас же во многих регионах Украины он стал невероятным культом. Людям просто на заборе напиши слово “КаZантип”, и они придут на эту вечеринку всем городом.
– Ты постоянный участник “КаZантипа”. Как с ним сейчас обстоят дела?
– Знаешь, там достаточно странная история. Для многих это практически безальтернативный праздник со всеми своими плюсами и минусами. Минусы прежде всего заключаются в его чудовищном менеджменте. Он невероятно плохо организован, и все держится исключительно на энтузиазме артистов и тусовщиков, которым интересна эта музыка и которые, несмотря ни на что, приезжают туда и стараются весь негатив, связанный с плохой организацией, просто игнорировать. “КаZантип” либо должен стать профессиональным фестивалем с действительно европейской организацией, либо он просто умрет. Потому что сегодня у многих моих знакомых нет мотивации туда ехать, даже материальной. Побывать на острове Ибица в Испании им уже обходится дешевле, чем на “КаZантипе”.
Я надеюсь, что у организаторов вашего рэйва есть понимание, что они делают. Это не поп-фестиваль, что уже большой плюс. Не группа “Блестящие” тут выступает.
Артем КРЫЛОВ, Елена ДМИТРИЕВА (фото)