Статуэтка от казахстанского мастера украшает рабочий кабинет знаменитого бразильца Пауло Коэльо. “Хулиганские”, как многие их называют, работы Митрофанского разошлись по всему миру, и они всегда узнаваемы. Ювелир-самоучка не признает границ, стереотипов, творит то, что диктуют ему настроение, музыка, образы из прошлого…
В мастерской художника – творческий беспорядок. Здесь и “буратинка” – прибор для измерения, растягивания колец. Вальцы механические, электрические. Вытяжка, печь, разные банки, склянки, чайник. На рабочем столе – горелка, бормашина, инструменты. Среди них я увидела даже хирургические. Ювелир говорит, с инструментами он особо не заморачивается, результат главнее.
С камнями и металлами Александр знаком с детства – родители-геологи взяли его в экспедицию, когда будущему мастеру было всего 4 месяца от роду:
– Декретные отпуска были короткие, девать меня некуда, вот и взяли с собой.
Уже в первом классе я знал, каким должен быть золотоносный кварц. Тщательно исследовал все камни, что попадали под ноги. Как-то нашел древнее рубило. Затрудняюсь даже сказать, какого века. После политеха работал в Институте геологии, почти каждый год ездил в экспедиции. Сейчас рецидивы возврата в геологию случаются, но только в качестве отпуска.
“Бабы мои вещи не носят, только женщины”
– Свое первое ювелирное изделие помните?
– Мужчина из нашей лаборатории притащил слегка потрепанную английскую книгу по ювелирному дизайну. Это был мой учебник – что-то подсмотрел, перерисовал, а что-то откровенно слямзил… Это дало толчок, что надо мыслить не как все. Первые изделия были в мельхиоре. Потом серебро, золото. Я – металлист, а не каменщик. Сейчас осваиваю эмаль – она дает возможность поиграть с цветом. Моя новая коллекция цветных работ равнодушным редко оставляет: у одних сразу “ох и ах”, у других – резкое неприятие. К черно-белым графическим работам народ уже привык. Я себя почувствовал постимпрессионистом, их тоже вначале не принимали. Значит, в верном направлении двигаюсь!
– Вы делаете ювелирку только для женщин?
– Женщин я люблю, а с мужчинами дружу. Поэтому мне для женщин делать проще.
– На ком можно увидеть ваши изделия?
– Если грубо, существа женского пола делятся на баб и женщин. Бабы могут быть хорошие, красивые, умные, но… они мои вещи не носят. Их носят самодостаточные женщины с большой буквы Ж. Они покупают изделие не для того, чтобы хвастаться: вот, я вся такая, в Митрофанском. А потому что чувствуют созвучие своего настроения с моей работой.
Год думал, за десять дней сделал
– Откройте секрет – что вас вдохновляет, зажигает?
– Многое – музыка, книги, кино… Я всегда работаю под музыку. Раньше ставил компакт-диски, несколько лет назад открыл для себя YouTube. Слушаю “Deep Purple”, “Beth Hart”, Кинчева, реже “Пикник”. А еще – Эмира Кустурицу и его “The No smoking orchestra”, Горана Бреговича. В голове крутятся смутные образы, мысли, формы. Потом приходит понимание – чего же хочу? Сел, на бумаге набросал. Утром посмотрел, включил музыку, начал на металле рисовать элемент. Но металл всегда диктует свое!
– На ваших изделиях часто живность встречается…
– Да, в основном коты, птицы, бабочки. Передать настроение собакой невозможно. А вот котами, за счет их пластики, грации – запросто. Птицы – символ свободы, полета. Вначале посмотрел, какие они у Анри Матисса, Жоржа Брака. У меня даже работа была “Кот на рассвете смотрит на птицу, которую нарисовал Жорж Брак”. В общем, насмотрелся птиц у великих предшественников и стал их рисовать. Очень помогает в работе увиденное в разные годы в Третьяковке, Эрмитаже. Возникают ассоциации, а я даже не могу вспомнить – откуда мотивы. Еще с советских времен с каждой зарплаты покупал альбомы по искусству. По тем временам – от 10 до 25 рублей из оклада младшего научного сотрудника изводил. Подрабатывал уборщиком технических помещений на “Казахфильме”. А еще охранником
– Слышала от мастеров, что с капризными клиентами работа не клеится…
– Слава богу, у меня таких мало. Клиенту дозволяется иногда сказать пожелание. Начинается “хочу то, другое” – вот горелка, садись и делай! Попадались очень капризные, так у меня из рук всё валилось, будто инструмент впервые взял.
– Какие необычные просьбы поступали?
– Как-то один товарищ попросил сделать еврейскую тамгу. Меня это ввело в состояние мозгового ступора. Я долго думал, посмотрел древнюю иудейскую тематику, шел от композиции и сделал. Человек был рад. Понравился еще один заказ. Женщина захотела бес блезик – браслет, посередине бляха и три кольца. Стандартно делать неинтересно. Пришла идея совместная – сделать с кошками. Если не всматриваться в наполнение – XIX век. А если всмотреться – там пять котов.
– Есть вещи, которые никогда не будете делать?
– Попсу всякую. Камушек здесь, там, листик слева-справа. Все равно извращу, вляпаю свое.
– А что рождалось дольше всего?
– Статуэтка “Преображение Господне”. За основу взял икону, которую приписывают иконописцу Феофану Греку. Я ее обдумывал около года. Наброски, иконы смотрел, читал Евангелие про этот сюжет, чтобы понимать, что такое. Сделал дней за десять.
“Любовь в невесомости”, “Хроника одного путешествия”…
– Как ваши изделия попали к известным людям?
– Прочитал я “Алхимика”, неплохой писатель Пауло Коэльо. А как потом выяснилось, и человек хороший. Позвонил родственник, говорит – Коэльо в Алматы, хочешь пообщаться? Я – хочу! А до этого сделал статую “Повелитель лета”. Пошел к нему на встречу, показал, ему понравилось. Взял книжку, попросил автограф. Потом вторую – жене, третью – ребенку… Он посмеялся, но все подписал. Почерк у него ужасный, как на рецепте врача.
С Патрисией Веласкес была такая история. Я посмотрел фильм “Мертвец” на большом экране. Впечатленный, сделал кольцо из белого и желтого золота и аметиста – “Хроника одного путешествия”.
Оно всем нравилось, но его не покупали. Даже была мысль – переплавить. В Алматы на какой-то конкурс красоты приехала Патрисия. С помощью переводчика и варварской смеси английско-испанского мы с ней общались. Я ей показал изделия и это кольцо, сказал название. Она – о, это про меня! Сразу его захотела. Я не стал вставлять свои пять копеек, что это путешествие человека, по фильму… Так оно у нее очутилось. Ирина Хакамада приезжала с тренингом. Перед этим была выставка народных умельцев, я в ней участвовал. Она проходила, заинтересовалась. В результате у нее оказалось кольцо “Любовь в невесомости”. Костя Кинчев был с концертом. После пресс-конференции показал ему работы. Мы с ним очень похожи в профиль, и меня это сильно веселило. Супруга вырезала из газеты фотографию Кинчева, где он стоит в баре в обнимку с девицами, положила под стекло. Коллеги подходили, смотрели и ошарашенно так – а что это Митрофанский с какими-то бабами в газете делает? А она – ну вот, такая сволочь, даже не стесняется… Сукачёв тоже приезжал с концертом. Дальше вы знаете (смеется).
Все новое в ювелирке – забытое старое
– Вы придерживаетесь модных линий, тенденций в ювелирном искусстве?
– Какие модные тенденции, о чем вы? Дизайн ювелирных украшений в отличие от дизайна унитазов, шкафов практически не меняется. Меняются технологии, методика закрепки… Когда смотрю новые коллекции известных брендов, хочется сказать: ребята, я такое видел на выставке в Кремле несколько лет назад. Люди пытаются сделать что-то интересное, но получается повторение старого. Или идет дизайнерство. Не от эмоций, настроений, а людям хочется “подизайнерить”. Повторюсь: хорошо, что у меня нет специального образования – оно загоняет в рамки. Моя фантазия свободна от шаблонов!
– Ради интереса смотрите, что продается у нас в ювелирных магазинах, на барахолке?
– Нет. Но люди это покупают, потому что в массовых объемах им ничего другого не предлагают. Есть интересные коллекции ювелиров, но их сюда не везут, потому что боятся – вдруг не купят? А я сажусь и работаю! Любые эксперименты – моё. Мне так весело. Всё это рок-н-ролл! Я по складу жизни рок-н-ролльщик. Для меня искусство – в кайф
– Подскажите, стоит вкладывать деньги в золото, серебро, ювелирные украшения?
– Если в золото, серебро как металл – это вполне нормально. Если в ювелирные украшения – только в авторские. Несмотря на все кризисы, настоящее искусство в цене росло и будет расти.
АЛМАТЫ