Алматинское выступление Audio Bullys было недолгим, меньше часа (см. №37 за 12 сентября), но для понимающих людей приезд этой команды в Казахстан, безусловно, стал событием. В такой переменчивой области, как танцевальная музыка, Audio Bullys держатся на вершине уже долгое время. Работы с обоих их дисков становились бомбами на танцполах. Сейчас же они готовятся выпустить очередную пластинку, которая будет, по их словам, “еще более танцевальной”.
Перелет Audio Bullys из Лондона длительностью почти сутки сказался на нашем общении после концерта. Помимо усталости артистов взаимопонимание существенно осложнял ленивый кокни-акцент Саймона Фрэнкса – типичная манера общения лондонских улиц.
Гламур не пройдет!
– Саймон, героем вашего первого клипа на трек “We don’t care” стал бритоголовый уличный мальчишка. Насколько городская тематика вас подпитывает?
– Сейчас не особо. Может, разве что в детстве нас интересовала уличная жизнь. А сейчас, знаешь ли, мы уже выросли. Того пацана для клипа мы нашли в боксерском кружке. Кстати, снимал видео Уолтер Стерн – тот же режиссер, который делал клип для группы The Verve на их знаменитую песню “Bitter Sweet Symphony”.
– А что ты думаешь про гламур, который популярен в наших клубах? Имеет ли он влияние на лондонскую тусовку?
– Да, мы проходили мимо одного клуба – не помню его названия. Вот он точно был похож на гламурный. Думаю, в Англии это тоже было популярно, но с переменным успехом. Сейчас же народ вовсе отошел от этого. Им хочется чего-то более реального.
– В книге “Last Night a DJ Saved My Life” (книга, ставшая своеобразной энциклопедией танцевальной музыки. – Прим. авт.) некоторые диджеи и продюсеры не скрывают, что начали крутить пластинки и делать музыку, чтобы произвести впечатление на девчонок. Как было в вашем случае?
– Что, правда, в той книжке так говорится? Не-е-ет. Мы стали заниматься этим просто потому, что любим музыку. Думаю, нас все-таки побуждало желание делать ее. Я вообще не знаю, чем еще я бы мог заниматься в жизни, кроме нее.
На пенсию не собираемся
– Хочется немного узнать о вашем третьем альбоме “Sunday Night Fever”, который вот-вот должен выйти. Он отличается от прежних пластинок?
– Да, притом сильно. Мы сделали его более танцевальным, чем предыдущие наши работы – “Ego War” и “Generation”. И, по-моему, один из самых лучших треков с новой пластинки “Let me be me”. На алматинском GreenFest мы играли его и еще несколько вещей с “Sunday Night Fever”.
– А вообще сложно сейчас изобрести что-то новое в электронной музыке? Куда она движется?
– Я думаю, она сильно изменилась. Появляется куча новых продюсеров, типа Justice, Simmy и других. Им нравится экспериментировать со звуком. Особенно сейчас стало популярно подмешивать в танцевальную музыку рок-н-ролльное звучание.
– Да, кстати, как-то вы назвали свою музыку современным рок-н-роллом. А вы, типа, новые рок-звезды?
– (Смеется.) Ой, не знаю. Я даже не помню, когда мы такое говорили. Ну, может, когда свой первый альбом выпускали…
– А что, по-твоему, сейчас вообще происходит с рок-н-роллом? Он мертв? Вот, к примеру, упомянутая группа The Verve опять собралась, альбом выпускает. Может, зря?
– Ты что?! Рок никогда не умрет. Это же замечательная штука. И то, что The Verve воскресли, это очень круто. Я видел их выступление в Гластонберри. Оно было потрясающим. Да еще есть много классных команд. The Strokes вообще моя любимая.
– Чем занимаются электронные музыканты на пенсии? У вас есть какие-то планы?
– Я вообще не собираюсь уходить на пенсию. Никогда. Может, немного сбавлю темп. Ну, знаешь, как Фрэнк Синатра, который пел до самой смерти и никогда не прекращал. Если остановишься, то сразу постареешь и станешь скучным. А мы делаем то, что любим, поэтому зачем отказываться от такого занятия?
Живые концерты – это круто!
– Следишь ли за политикой?
– Нет, не слежу. Сейчас, правда, немного начал интересоваться. Газеты читаю и все такое. Но когда помладше был, вообще ничего об этом не знал, мне было неинтересно. Знаешь, просто удивляет, чем люди в этой жизни занимаются: войны, рабство и тому подобные вещи… Собственно, почему я люблю песню Джона Леннона “Imagine”. В ней поется о мечте – когда вокруг все будет спокойно. Я думаю, однажды так и произойдет. Может, не в ближайшем будущем, конечно, но я очень хочу, чтобы это случилось.
– В таком случае почему бы многочисленной армии клабберов не создать свою собственную партию, чтобы как-то повлиять на эту ситуацию?
– Клубная музыка – это музыка, предназначенная для веселья. И, может, если бы некоторые товарищи с пушками побольше веселились, у них бы отпало желание воевать. Но знаешь, это Боб Дилан пишет песни, наполненные смыслом, а в большей части клубной музыки подобной глубины не встретишь. Она существует, чтобы народ просто танцевал. И там не может быть никакой политической подоплеки.
– Насколько я понял, алматинцам повезло в том смысле, что даже на своем московском концерте Audio Bullys не выступали с живыми музыкантами?
– В самом начале нашей карьеры мы играли с Томом вдвоем. Он диджействовал, я пел. Потом мы решили, что будет прикольно, если мой брат будет подыгрывать на гитаре, а за барабаны сядет наш друг Терри. Вот таким составом мы у вас и выступили. В клубах мы, как правило, продолжаем играть вдвоем. Но живые концерты целой командой – это всегда круто!
Артем КРЫЛОВ, Руслан ПРЯНИКОВ (фото)