В 1972 году на Олимпиаде в Мюнхене Вениамин Солдатенко завоевал серебряную медаль в ходьбе на 50 км, а спустя четыре года стал первым в истории легкой атлетики чемпионом мира в этой дисциплине, требующей от спортсмена фантастической выносливости.
В ЛЕГКУЮ АТЛЕТИКУ – ИЗ БОКСА– Выносливость у меня от природы, – вспоминает Вениамин Васильевич. – Как говорила мама, в детстве я был живчиком. Урок физкультуры в школе станицы Арыкбалык Кокчетавской области был любимым моим предметом.
– Сразу стали заниматься легкой атлетикой?
– Нет. В 1959 году приехал из Кокчетава в Алма-Ату поступать в институт физкультуры по специализации “бокс”, но не прошел конкурс. Спортом продолжил заниматься уже в армии. И вот там-то, в Бакинском округе ПВО, серьезно увлекся легкой атлетикой. Нашел книгу известного украинского тренера о подготовке бегунов на средние и длинные дистанции, стал самостоятельно бегать по расписанным в книге планам. В 1961 году занял третье место на окружных соревнованиях в беге на 1500 м, после чего написал письмо в Московский институт физкультуры о желании там учиться. Буквально через месяц пришел положительный ответ, и меня отпустили в столицу. А мои сослуживцы в связи с Карибским кризисом задержались в армии еще на год. Так что мне в этом отношении повезло.
– Как произошла переквалификация бегуна в ходока?
– В беге я “застрял” на втором разряде, а для выпуска из института необходимо было иметь как минимум первый. Мой тренер по бегу всегда считал, что у меня есть способности к спортивной ходьбе. В какой-то момент решил попробовать себя в новой дисциплине, познакомился с заслуженным тренером СССР Анатолием Леонидовичем Фруктовым. Первый разряд получил уже через полгода, а через два года выполнил норматив мастера спорта СССР. После окончания института физкультуры в 1965 году по распределению попал в Алма-Ату, а в 1967-м выиграл свою первую Спартакиаду народов СССР. На дистанции 20 км мы финишировали вместе с Геннадием Солодовым, уже 12 лет выступавшим за сборную Союза, но золотую медаль отдали мне, как более молодому спортсмену.
ОЛИМПИАДУ ПРОИГРАЛ ИЗ-ЗА СУДЕЙ– Начав карьеру с побед на 20 км, славу вы приобрели на 50-километровой дистанции…
– За год до Олимпиады-68, которая проходила в Мехико, мы приехали в Мексику на предолимпийскую неделю. Тогда на сборы впервые поехала научная бригада, которая следила за нашим физическим состоянием. По их данным, форму я набрал превосходную, нагрузки можно было увеличивать. Однако на самих соревнованиях еле-еле занял девятое место, а затем не сумел пройти и олимпийский отбор на “двадцатке”. Тогда старший тренер сборной СССР посоветовал мне попробовать себя на дистанции 50 км. И у меня сразу начало получаться. В 1969 году я выиграл чемпионат СССР, а на первенстве Европы в Афинах завоевал бронзовую медаль. Через год снова стал лучшим в стране, а в 1971-м выиграл и Союз, и Европу в Хельсинки. В 1972 году на первой своей Олимпиаде я занял на “полтиннике” второе место.
– В 1972-м в немецком Мюнхене победил спортсмен из ФРГ Бернд Канненберг. Наверняка не обошлось без вмешательства судей?
– Да, в то время в регламенте еще не было прописано, чтобы соревнования судили арбитры из разных стран, работали в основном местные судьи. Первые 25 км мы шли с Канненбергом вровень, я был спокоен, зная, что сильнее соперника. И тут судьи вдруг начали придираться к моей технике, делать замечания. Чувствуя, что меня просто-напросто могут дисквалифицировать, тренеры дали сигнал, чтобы я притормозил. Когда вернулся с Олимпиады на родину, было ощущение, будто чего-то недоделал. Тогда решили с тренером постараться побить мировой рекорд. Выбрали день, уговорили ребят идти со мной (по правилам, для фиксирования мирового рекорда должны были финишировать как минимум три человека). Шагали по дорожке стадиона 125 кругов. Когда я ребят обгонял на очередной круг, умолял их дотерпеть, не сходить с дистанции. Спасибо им, дошли, рекорд был установлен. Через месяц из IAAF прислали медаль.
“ВЫ ИУДЕЙ?”– Вернемся в Мюнхен. Вы тогда стали свидетелем одной из самых кровавых страниц в истории мирового спорта – захвата в заложники террористической группировкой “Черный сентябрь” израильских спортсменов…
– Это случилось уже после соревнований в ходьбе на 50 км. В качестве призера я участвовал в пресс-конференции, и мне из зала передали записку с вопросом: “Вы иудей?”. Я взглянул на этого человека и покачал головой. Тот вышел из зала. Следующей ночью и произошла трагедия. Среди 11 убитых спортсменов были и те, кто только-только переехал в Израиль из СССР.
– Ваш жилой корпус находился далеко от места теракта?
– Нет, все корпуса были рядом. Но ничего слышно не было. Видимо, акция была тщательно подготовлена, все продумано до мелочей.
– Членам сборной Союза можно было свободно покидать Олимпийскую деревню?
– Каких-то запретов не было. Просили только не ходить по одному, все-таки языка не знали. Когда выходили в город, нас обычно сопровождал один сотрудник госбезопасности в штатском. А после теракта всем порекомендовали не покидать пределы деревни.
НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ…– По какой причине спортивную ходьбу на 50 км исключили из программы Олимпиады-76?
– Международный олимпийский комитет (МОК) объяснил это организационными сложностями и незрелищностью дисциплины. Хотя на соревнованиях болельщиков всегда было очень много. Тогда IAAF в пику решению МОК провел первый в истории чемпионат мира по спортивной ходьбе в шведском Мальме. На тот момент я был очень хорошо готов. Не выиграл Олимпиаду, зато стал первым чемпионом мира. В этом звании проходил семь лет, пока с 1983 года не стали регулярно проводиться чемпионаты мира по легкой атлетике.
– Кто был вашим основным конкурентом из зарубежных спортсменов?
– Когда только начинал соревноваться, очень сильны были восточные немцы. Они с 1966 года приезжали к нам на совместные сборы, все скрупулезно конспектировали, возили с собой аппаратуру. Кроме того, в ГДР очень сильно была развита фармакология. До моего появления в спортивной ходьбе главенствовал олимпийский чемпион 1968 года Кристоф Хене. Потом появились мексиканцы. А в 1990–2000-е годы не было равных поляку Роберту Крженевски, выигравшему четыре золотые олимпийские медали. Сейчас на подходе молодой российский парень Денис Нижегородцев. Думаю, Пекин будет за ним.
И ЛОШАДЕЙ ОБГОНЯЛИ, И ТРАКТОРЫ– Почему вы не участвовали в Московской Олимпиаде?
– К тому времени я уже завершил спортивную карьеру. В 1978 году на чемпионате Европы в Праге я выиграл свою последнюю медаль – серебряную. Вот она мне действительно досталась очень тяжело. Мне уже было 40 лет, молодежь наступала на пятки. В Чехословакии мы боролись за второе место с поляком Яном Орнохом. Перед входом на стадион был установлен деревянный помост под углом 20 градусов. Я когда его увидел, подумал, что не смогу финишировать. Но именно на этом подъеме я выиграл у поляка решающие метры. Тогда я понял, что такое полностью отдать все силы. Будь дистанция метров на 20 длиннее, я бы уже не дошел. Попытался пройти отбор на Олимпиаду, но финишировал только 12-м, на Игры не попал. Кстати, то мое время оказалось лучше, чем у третьего призера Олимпиады. Мой тренер Анатолий Фруктов хотел договориться о включении меня в состав сборной СССР, но я так расстроился из-за занятого места, что решил закончить карьеру. И осенью 1980 года в Кишиневе на Кубке СССР нас с Володей Голубничим (двукратный олимпийский чемпион. – Прим.авт.) проводили из спорта.
– Не скучно шагать четыре часа 50 км? О чем думали в это время?
– Стихи читал, песни пел, школьную программу повторял. Но в основном старался ни о чем не думать, видел впереди себя спину соперника и рассчитывал, как его догнать.
– Про вас разные истории ходили, будто вы лошадей и тракторы обгоняли…
– Было дело. Тренировались мы в Киргизии на высокогорье на границе с Китаем. Там прямой дороги не было: либо вверх, либо вниз. Вот местные чабаны и предлагали нам соревноваться. Они на лошадях вверх по склону, а мы пешком. Через километр лошади устают, мы их догоняем и обходим. Та же история с трактором была. Мы держим постоянный ритм, а трактор дергается, переключая скорость. Вот у него вода в радиаторе и закипала.
ПОДПОЛКОВНИК ЗАПАСА– Самая ваша значимая правительственная награда – орден “Знак Почета”?
– Да. Я получил его в 1972 году за олимпийское серебро. За мировой рекорд ничего не давали. Еще у меня три почетные грамоты Верховного Совета республики за победы на Спартакиадах народов СССР. Каждая из них давала право на персональную пенсию.
– Легко нашли себя в послеспортивной жизни?
– Еще во время выступлений меня назначили в “Динамо” (Алма-Ата) начальником отдела легкой атлетики и гимнастики. Так что сильно по поводу окончания спортивной карьеры я не переживал. В новой должности работать было интересно, при мне в гимнастике появились такие ребята, как олимпийские чемпионы Валерий Люкин, Владимир Новиков и другие.
– В чем заключалась ваша работа?
– Находить спортсменов, приглашать их в “Динамо”, обеспечивать сборы, посылать на соревнования. В общем, решение организационных вопросов. Под меня, кстати, этот отдел и открыли. Возглавлял я его, пока в 52 года не ушел на пенсию в звании подполковника.
– Сейчас вы занимаете должность председателя спортивного комитета в Special Olympics (всемирное движение, занимающееся организацией и проведением соревнований для людей с нарушениями интеллекта. – Прим. авт.), которая также подразумевает оргработу?
– Да, занимаюсь теми же делами, что и раньше в “Динамо”. Хотя сначала меня пригласили как тренера по легкой атлетике. Через четыре года возглавил спортивный комитет. У нас здесь особый контингент. С этими детьми общаюсь с удовольствием, привязался к ним за месяц работы. Знали бы вы, какие они добрые и отзывчивые!
Сергей Райлян