Более 30 лет Григорович был главным балетмейстером Большого театра, и это время навсегда останется в истории искусства “золотой эпохой Григоровича”, когда в области балета мы были “впереди планеты всей”. “Каменный цветок”, “Легенда о любви”, “Спартак”, “Щелкунчик”, “Ромео и Джульетта”, “Раймонда”, “Дон Кихот” и многие другие балеты он ставил на крупнейших сценах мира. Перечень его званий и наград настолько значим, что невольно напрашивается эпитет “не человек – памятник”. Только вот при встрече с ним об этом говорить не стоит. Не любит этого восьмидесятилетний балетмейстер и утверждает, что ему просто два раза по сорок.
– Юрий Николаевич, почему для постановки в столице Казахстана вы выбрали именно “Тщетную предосторожность”?
– Это веселый, остроумный, жизнерадостный спектакль. Каждый балетмейстер обращается к прошлому. И каждый вносит свое. И потом – спектакль этот камерный, уместный для такой небольшой сцены, как у вас. Другие спектакли требуют большего кордебалета, большего пространства, впрочем, “Тщетная предосторожность” идет сейчас и в Большом, и в КовентГардене, и в Грандопера. Декорации создал французский художника ЖанПьер Косиньоль. Мы с ним познакомились в Париже и с удовольствием работаем вместе. Я очень люблю этот спектакль. Он наивный, но прелестный. Есть интересная идея – поменять краснодарских актеров и ваших. Там такой же спектакль, декорации те же, партитура та же. Это интересно и вам, и нам – посмотреть спектакль в другом исполнении. Мы поговорим об этом в Сочи, где пройдет II Международный конкурс артистов балета и хореографов. Я там председатель жюри. Очень хорошее впечатление у меня от вашей труппы, я с удовольствием с ними работал – молодцы! Есть азарт, энтузиазм, желание работать. А вот свет я хотел бы видеть получше – нужны более мощные аппараты.
– Как повашему, будет меняться балет? Вы отмечаете какието характерные тенденции?
– Балет меняется, как жизнь, не стоит на месте. Вносятся новые элементы. Основа классического танца, а к ней прибавляются новые черты. Но это не значит, что новое отменяет старое. Когда появился джаз, не отменили классическую музыку, симфонический оркестр. Балет классический – это как симфонический оркестр, появляются параллельные направления, живут. Дай Бог, пусть они будут, это очень интересно. В искусстве много путей, и слава Богу. Меняется жизнь – меняются нравы, меняется искусство – меняется театр. Мы же не делаем сейчас спектакли так, как делали Петипа, Перро. Не отменяют Баха и Бетховена оттого, что появился Пендерецкий. Все существует параллельно. Самое интересное живет, остается и переживает все времена. Хотя в Европе сегодня, на мой взгляд, явный перегиб в сторону модерна.
– Вам довелось ставить спектакли в Корее. Отличается ли манера движений артистов, их стиль, восприятие балета, есть ли свои особенности?
– В Корее я поставил четыре балета – “Лебединое озеро”, “Щелкунчик”, “Спартак”, сейчас завершил “Ромео и Джульетту”. Корейцы – приверженцы русской школы балета, приглашают очень много российских педагогов из Москвы, СанктПетербурга, там много танцует наших артистов. Корейцы чрезвычайно восприимчивы к нашему стилю, как, впрочем, и китайский балет, который основал русский балетмейстер Петр Андреевич Гущин.
– Вас порой критиковали за пристрастие к большому кордебалету…
– Меня все время критикуют. Какие только ярлыки критики не вешали: и новатор, и консерватор, и эротоман…
– Вместе с тем многие говорят, что кордебалет – это та роскошь, которой можно любоваться лишь у Григоровича.
– Не совсем так. В зависимости от необходимости выражения на сцене появляются солисты или кордебалет. Если нужно изобразить, как, например, в “Баядерке”, тени – как тут без кордебалета? А когда отношения – это падеде. Главное, чтобы все было уместно и выразительно.
– Говорят, что удел человека талантливого, художника – неизбежное одиночество.
– Почему же? Есть много великих людей, жизнь которых складывалась очень счастливо. Вот то, что с возрастом одиночество настигает любого человека, – это да.
– Ваш юбилей отмечался в лондонском КовентГардене. Как все прошло?
– Меня пригласили туда вместе с моей краснодарской труппой и солистами Большого театра, давались отрывки из моих балетов. Юбилеи для артистов – это не только праздник, но и большая ответственная работа.
– Вам, наверное, часто задают вопросы по поводу ухода из Большого театра. Как сегодня вы оцениваете тот свой шаг?
– Как и прежде. Я не мог согласиться с репертуарной политикой, предлагаемой в то время дирекцией Большого театра. Однако сейчас меня опять пригласили, и я вновь работаю в ГАБТ, ставлю спектакли.
– Говорят, Волочкова – ваша любимая балерина. Это правда?
– У меня много любимых балерин. Но с Волочковой я очень люблю работать, Настя прекрасно, профессионально танцует, тонко чувствует роль, музыку.
– Ну и почти обязательный вопрос – как вам наша Астана? Какое впечатление от города?
– Вы знаете, я поражен! Два года назад Астана удивила меня мощью строительства. А сейчас – вновь удивление. Появилось много громадных, чудных зданий. Нравится, как город распланирован, как разрастается – сплошная строительная площадка. Все живет, дышит, все в динамике, это удивительно!
Наталия БУРАВЦЕВА, фото Андрея ТЕРЕХОВА, Астана