Сегодня об этом рассуждает известный азербайджанский политолог, лидер движения “Единение славяно-тюркского мира” Адгезал Мамедов.
– В современном мире процесс глобализации захватывает всех нас, нивелируя все границы. Однако ваше движение ставит своей целью единение славяно-тюркского мира. Насколько это соответствует реалиям времени и есть ли потребность в таком единении?
– При взгляде на историю России трудно переоценить влияние тюркской знати, переходившей в православие, хотя немало из них сохранили мусульманскую веру, что не мешало им преданно служить российскому престолу. Тюркские языки знали не только многие видные люди России – полководцы Александр Суворов, Михаил Кутузов, писатель Лев Толстой, дипломат Игнатьев, генерал Корнилов, но и целые сословия российского общества, например, казачество, в чьем быте и повседневной жизни тюркское степное культурное влияние было весьма заметным. В казачьей среде, наиболее часто контактировавшей с турками, как и во всем русском обществе, никогда не было туркофобии, и даже 200-летнее противоборство не посеяло между русским и турецким народами антагонизма. Даже в периоды войн турки и русские относились друг к другу как к достойным противникам, заслуживающим уважения.
– Но это было в прошлом. А что сейчас?
– Современные и русские, и тюркоязычные народы – сплав разных племен и народов. “Копни русского, и ты найдешь татарина”, гласит русская пословица. Вполне правомерно, что современные евразийцы начали переосмысливать роль прежде всего тюркских народов в истории России. Их заслуга состоит не только в том, что они включали тюркский мир в ее историю, но и в том, что посмотрели на саму эту историю не с Запада, глазами европейцев и позиций европоцентризма, а как бы из другого мира – тюркского, степного, азиатского. Это обогатило российскую науку, позволило осознать некоторые стороны русского исторического процесса, в частности, взаимоотношений России с тюркскими культурами, неотъемлемой частью которых является и азербайджанская. В связи с этим приверженцы российской концепции современного евразийства придавали большое значение географическому фактору, особенно огромным степным пространствам Евразии (где, кстати, прародина всех тюркских народов), на формирование русского национального характера. При этом они ввели новое понятие как центральное и определяющее жизнь общества – “степной фактор”. Наследие Чингисхана: какое влияние оказала Золотая Орда на казахов
Именно в степной, а не в “лесной” или “речной” зоне, подобно тому, как это было и у тюркских народов, по мнению евразийцев, вырабатывались формы властвования, мышления и психологии, не свойственные другим культурам.
В русском национальном типе можно обнаружить тюркские мотивы поведения: массовость и довольно часто иррациональность политических движений, наблюдаемые до сегодняшнего дня. Все это повлияло на национальный характер русских, и формирование нации шло одновременно с образованием империи на огромных пространствах двух материков, что наложило свой отпечаток на ход российской истории.
– Современное российское евразийство разделяется на несколько течений. Что это за течения?
– Знаете, в действительности эти течения скорее интеллектуальные, чем политические. Первое течение под руководством Александра Дугина характеризуется ярым антиамериканизмом и традиционным русским мессианизмом. Второе – Эдуарда Баграмова – главными темами выдвигает славяно-тюркское смешение и славяно-тюркский союз. Это имеет не только внутрироссийское, но и внешнеполитическое значение.
Оно ставит своей целью реабилитацию Золотой Орды и тюрко-мусульманских меньшинств в истории России, сопоставление православной религиозности с суфийским мусульманским мистицизмом.
Верность России изображается, как лучший способ защиты национальной идентичности тюркских народов бывшего СССР. Третье евразийское течение – Александра Панарина – защищает понятие “империя”, как модель евразийства на практике, полагая, что империя это не узкий национализм и не агрессивный империализм, а особая форма “государственности”, которая покоится на ценностях и принципах, а не на культе нации и поэтому реализует в политическом плане национальное своеобразие Евразии.
Следующим направлением в российском евразийстве является тюрко-мусульманская версия Исмаила Гаспаринского, согласно которой олицетворением и стержнем Евразии могут быть только тюркско-мусульманские народы. По мнению выразителей этого евразийского течения, Россия может быть евразийской державой лишь при условии признания и должной оценки тюрко-мусульманского мира в себе самой.
– А движение, лидером которого вы являетесь, к какому течению принадлежит?
– По нашему видению, интеграция вытекает из общей нашей истории. Евразию можно представить как продукт непрерывного диалога между славянским и тюркским мирами. И в том числе народами арийского ареала. А значит, между православием и исламом. При этом, по моему мнению, религия должна служить залогом истинности идеологии евразийского сближения. Соответственно Россия должна сблизиться с мусульманскими странами и в международном плане.
Для нас существуют прежде всего две большие религии, два универсализма, способные объединить Евразию и дать ей идеологическое обоснование – русский и тюрко-мусульманский.
Именно так будущая идеология евразийского образования не может ограничиваться православием, она должна соединить православие и ислам. Тюркские корни древней цивилизации: китайцы произошли от казахов?
Евразийство заслуживает того, чтобы его знали лучше. Оно демонстрирует потребность в обобщающих и объясняющих идеях, в легитимации общественного симбиоза, объявших два континента, к числу прямых наследников которых принадлежит русско-тюркский мир.
Такая концепция евразийства созидательна и основывается на культурном и экономическом сотрудничестве, без противопоставления народов и религий и вполне лояльна по отношению к целостности России и не выступает как сепаратизм.
А для воспитания этнической толерантности в обществе и укрепления дружбы между нашими народами мы намереваемся учредить фонд поддержки нашего движения. С его помощью мы расширим совместные проекты, направленные на развитие отношений между нашими народами. Для живого диалога нужны общественные площадки. И почему бы базу такого фонда не основать в Астане?