Каменные сооружения, появившиеся на территории нынешней Западно-Казахстанской области в конце XVII века, дают ценнейшую информацию о жизни наших предков. По ним сегодня можно определить места расселения казахских родов, пути их миграции. По количеству кулпытасов – надмогильных сооружений, можно судить и о демографической ситуации того времени.
– Эти памятники дают информацию не только об архитектуре, обычаях, религии, но и численности населения, этнографической ситуации. Манеры изготовления этих кулпытасов, их размеры, материал, из которого они сделаны, – все это подлежит тщательному изучению,– говорит директор Центра археологии и истории Западно-Казахстанской области Мурат Сдыков.
“Каменная баба” в Санкт-Петербурге
Удивительно, но ценность кулпытасов первыми осознали российские ученые. Надмогильные изваяния вызвали настоящий ажиотаж в Русском географическом обществе Санкт-Петербурга, куда их привез в XIX веке известный казахский этнограф Салык Бабаджанов, являвшийся членом-корреспондентом этого общества.
Ученые были просто потрясены видом “каменной бабы”, привезенной из Бокеевского ханства. До этого среди европейских ученых бытовало мнение, что у степных народов не могло быть архитектуры. Бабаджанов не только привез в российскую столицу эти изваяния, но и выступил с докладом о культуре своего народа.
Но место захоронения и кулпытас самого известного этнографа Бабаджанова были разрушены, долгие годы ученые не могли даже отыскать его. Дело в том, что уже в советские годы земли, на которых располагались дом-усадьба семейства Бабаджановых и кладбище, где был захоронен один из первых представителей казахской интеллигенции, были переданы под военный полигон Капустин Яр.
Только в 1991 году усилиями известного краеведа Николая Ивлева, уроженца этих мест, удалось определить местонахождение могилы этнографа.
Ханские некрополи
Недалеко от ставки хана Младшего жуза Жангира находится ханский некрополь. Здесь был похоронен сам Жангирхан и все его сородичи. Ученые насчитали более 450 видимых кулпытасов.
По мнению современных этнографов, они имеют огромное значение как памятники письменности, а также этнографическое и историческое наследие. Кроме того, это редкое по своей массовости средоточие казахских мемориальных эпиграфических памятников.
Ученые говорят, что надписи на кулпытасах в этой местности написаны очень правильно, что свидетельствует не только о высокой культуре, но и о грамотности муллы, который этим занимался.
Сейчас ставится вопрос о специальном исследовании этого памятника архитектуры. Основным из них является мавзолей Жангирхана. Когда-то здесь возвышался двухъярусный деревянный ханский мавзолей в виде беседки. В архитектурном отношении он, по мнению исследователей, представляет собой выдающийся памятник мемориального деревянного зодчества казахов.
Но, к сожалению, в советские годы мавзолей сломали, а деревянные конструкции использовали в качестве строительного материала для животноводческой фермы. Чудом сохранился первоначальный кулпытас Жангирхана.
Лишь в конце 90-х годов прошлого века был возведен новый мавзолей последнего хана степи. Он был сделан из мангистауского ракушечника. Как отмечает историк Мурат Сдыков, в начале XIX века именно такой ракушечник очень широко использовался для изготовления кулпытасов на территории Западного Казахстана.
– Этот материал хорош тем, что первоначально он очень мягкий и с ним очень легко работать, однако со временем под воздействием климатических условий ракушечник становится все тверже и тверже. В те времена некоторые кулпытасы заказывали мангистауским мастерам заранее. Затем на арбе привозили сюда, на это уходили месяцы. Это было очень дорого, такое могли позволить только богатые,– рассказывает он.
Время покаяния
По кулпытасам можно определить наиболее густонаселенные территории области. Такими, судя по памятникам, в XVIII–XIX веках были территории нынешних Бокейординского, Срымского, Чингирлауского и Бурлинского районов.
Недалеко от поселка Бурлин в XIX веке жили представители многочисленных родов тама и табын, о чем свидетельствовали памятники мемориально-культовой архитектуры, существовавшие здесь до середины 30-х годов прошлого столетия. Но затем памятники исчезли. Только в прошлом году при разборе завалов бывшего здания машинно-тракторной станции были обнаружены около сотни кулпытасов, замурованных в стены и фундамент.
Как рассказали потом старожилы, они знали, что поселковая МТС построена из надмогильных столбов, но говорить об этом боялись, времена были тяжелые. А в минувшем году их осторожно извлекли и решили поместить в специально созданный музей с условием, что они будут изучены специальной комиссией ученых. Но прежде покаялись, даже руководство области приняло участие в специально организованном ритуале поминовения и покаяния.
Еще несколько лет назад кулпытасы обнаружили при ремонте дорог в центре Уральска, оказалось, из них делали дорожные бордюры. Мусульманское духовенство области выступило за то, чтобы отправить их обратно на кладбище, чтобы усопшие обрели покой.
Сохранить для потомков
Традиция возведения кулпытасов исчезла после Октябрьской революции. Это считалось признаком религиозности и, мягко говоря, не приветствовалось. Но в последнее время резко возрос интерес не только ученых, но и местных жителей к истории родного края. Люди сами начинают изучать и исследовать кулпытасы, чтобы их история осталась не только в преданиях и легендах, но и фундаментальных научных трудах. Поэтому они являются основными гидами по старинным кладбищам, ученым остается зафиксировать и провести тщательное исследование.
До сих пор неизвестно даже, сколько же всего в степях Приуралья этих архитектурных памятников, – сотни, тысячи, десятки тысяч? И это уже не праздный вопрос…
* * *
Историки говорят, что кулпытасы в этих местах появились с обретением ислама. До этого в степи существовали другие формы захоронения. На различных территориях – разные формы надгробных памятников, единого эталона нет, в каждом регионе имеются свои особенности.
* * *
В народе бытует легенда о смерти Салыка Бабаджанова, согласно которой он был отравлен. Незадолго до смерти он был вызван в район Царицына на крупное совещание по пограничным вопросам. Сородичи, словно предчувствуя неладное, отговаривали его от поездки. Тем не менее ученый поехал, правда, под усиленной охраной. Но это не спасло его. Во время совещания стремя лошади Бабаджанова было смазано ядом. На обратном пути этнограф почувствовал себя плохо и через три дня умер. Он завещал похоронить его именно здесь, в местности под названием Торгай, на границе казахских земель и Астраханской губернии.
Гульмира КЕНЖЕГАЛИЕВА, Уральск