В Алматы Паскаль побывал в конце прошлой недели. Он оказался человеком гипероткрытым, радушным, и, думаю, в нем бьется самое настоящее шелковое сердце! Обладатель приятного мелодичного голоса и не менее хороших манер сам пишет стихи и музыку. В середине марта Паша засядет за написание нового альбома. На сегодня он выпустил уже 4 диска, последний из которых “Золотые сны” вышел в мае 2007 года. Паскалевские хиты – это “Шелковое сердце”, “Лето, лето”, “Боже, как долго”.
Шалости жизни не прошли стороной
– Паша, начнем с самого начала вашей музыкальной деятельности, расскажите о времени, проведенном в Гнесинском училище…
– В Гнесинку я поступил в 1988 году на эстрадное отделение вокала. Я сам писал песни, их же исполнял на экзаменах. До сих пор продолжаю писать. Самые популярные мои песни поет Григорий Лепс. Не знаю почему, но именно Лепс мне ближе всех, я столкнулся пару раз с тем, как сложно и проблематично писать на заказ, то нота не звучит, то еще что-то не устраивает, это ведь творческий процесс, который должен произойти по наитию. Вот как у нас с поэтом Константином Арсеньевым, мы мало спорим, я пишу мелодию, он – текст. Бах, и срастается!
– Каким вы были студентом?
– К тому времени я мало хулиганил, шел по пути духовного развития, и какие-то шалости вроде алкоголя или что-то еще меня не привлекали.
Ну-у очень любил физику
– А почему все-таки обычный парень Паша стал заморским Паскалем?
– Самый прославленный из Паскалей был Блез Паскаль – физик, математик, философ, в его честь названа единица давления. Это была моя школьная кличка, я не помню нюансов, она возникла, когда мы проходили на уроке что-то, связанное с Паскалем. Когда все сложилось в творчестве, я подумал, что это очень интересно – создать единицу давления в музыке.
– На вас так много амулетов и колец. Для чего они и в кого вы верите?
– На сегодняшний день это немного. На Востоке считается, что человек без колец, без таких вещей на теле – все равно что голый. Некоторые обереги мне подарили, это кольцо (демонстрирует серебряное украшение с черным камнем. – Прим. авт.) я получил от человека, который ходил в хадж в Иерусалим. Меня очень интересовал момент, как христианские и мусульманские святыни могут там соприкасаться. На этом кольце на арабском написана выдержка из Корана: “Бог един”. Сам я крещеный.
– В Казахстане вы далеко не в первый раз…
– Когда появилась первая песня “Шелковое сердце”, я приезжал в Алматы несколько раз. Помню, даже один раз в цирке выступал. Мне нравится Алматы. Здесь очень красиво, особенно в предгорье и горах. Горы всегда величественно смотрятся под солнцем или под снегом. А потом мне нравится, как город развивается, здания красивые. Я в свое время мечтал быть архитектором, даже поступал в строительный. Поэтому имею об этом определенное представление.
В Москве же все хаотично… Я так и не смог прижиться в Москве – пробки, расстояния, шумно, нет воздуха, живу во Внуково, возле аэропорта.
Разве я похож на рыбака?
– Вы себя считаете форматным музыкантом нашего времени?
– Я абсолютно форматен. У меня 12 песен находятся в активной ротации. Почему не всегда мелькаю на телевидении – я не всюду лезу. Когда ты общаешься с журналистом, он хочет чего-нибудь “желтенького”. Я должен принять роды в лифте, сломать ногу, покататься на слоне, полетать на вертолете на Ямайке, поймать сома под Херсоном – вот это интересно. Разве я похож на летчика или рыбака? За музыкантов должна говорить музыка!
– На ваш взгляд, почему одни и те же исполнители заполняют музыкальный рынок? По сути, у слушателя-зрителя нет выбора…
– Сегодня медиарынок составляет “плей-лист”, кого вам слушать и смотреть. Можно купить, конечно, кассету или диск. Это, я называю, заход “снизу”, то есть в обход того, чем нас кормят медийщики… У нас был другой путь, мы записали несколько песен, отнесли их на радио, и они понравились, сняли клип, отдали на телеканал. Потом я стал сталкиваться с чистым прагматизмом – один шаг стоит столько-то. “А разве вам неинтересно послушать?”, на что получал ответ: “Вон целая очередь стоит, готовая заплатить”. Сейчас все телеканалы и продюсеры пожинают плоды того, что породили, – программы становятся безвкусными, безынтересными. Я не знаю, что буду делать в “стирке” Малахова. Меня последний раз приглашали в какую-то мистическую программу, я спросил: “А что, нет ничего интереснее? Может, о музыке поговорим?”.
На хлеб и гитару хватает
– Вы зарабатываете на жизнь исключительно музыкой?
– Только ею. И никаких других дел у меня нет. Я живу, и меня все устраивает: хлеб – есть, во что одеться – есть, гитара – есть. Все нормально. Живу, записываю песни. Наша студия находится в ведении нескольких людей, мы ее собирали постепенно, годами, с группой, с которой я играю, – “Слайд”. Там же пишется и Игорь Тальков-младший (с сыном Талькова Паскаль делает совместные проекты и просто дружит. – Прим. авт.).
– Вы умеете отдыхать от музыки? Например, запираете ли гитару на время в шкафу и не вспоминаете о ней?
– От музыки не устаешь. Я всегда вожу с собой инструменты, у меня в машине постоянно лежит гитара. Играть каждый день – для меня необходимость.