Год назад последний раз поднялись в небо военные летчики Денис Федотов и Андрей Леонтьев. Поднялись, чтобы остаться в небе навечно.
Сорок дней назад последний раз спустились под землю 30 горняков шахты “Абайская”. И навечно остались под землей.
На земле и под землей
Год назад, 16 февраля 2007 года, в пяти километрах от Караганды потерпел крушение военный самолет МиГ-31. Истребитель-перехватчик рухнул на землю при заходе на посадку в пяти километрах от взлетной полосы. На высоте 600 метров, в небе, произошел сбой бортового пилотажно-навигационного оборудования. Военные эксперты уверены, что офицеры могли катапультироваться, у них оставалось несколько секунд. Но летчики до последнего момента пытались спасти боевую машину. Самолет буквально разорвало на части. Оба пилота погибли.
11 января 2008 года в добычном забое шахты “Абайская” погибли 30 горняков. Под землей, на глубине 600 метров, произошел взрыв метана. А следом случилось самое страшное – начался подземный пожар. Угольные пласты в таких случаях раскаляются до тысячи градусов. Такие пожары никто в мире не тушит.
Из горящей лавы спасатели, рискуя жизнями, смогли поднять только девять тел погибших.
Помянули…
На этой неделе в Караганде летчики и шахтеры, в небе и под землей, поминали своих товарищей. Карагандинская эскадрилья установила на месте падения МиГа памятную стелу. Власти Карагандинской области установили мусульманский камень и православный крест на том месте, где предположительно под землей в горящей лаве находятся тела погибших шахтеров.
Летчики отметили годовщину по-военному: прошли парадным строем мимо стелы и выпустили в небо несколько зарниц.
Горняки отметили сороковины по-шахтерски: пришли к крестам суровой мужской толпой, зажгли свечи и налили товарищам стакан водки.
Имеем право?
По странному совпадению именно в тот же день, 19 февраля, и даже в те же часы, когда шахтеры, сняв шапки, стояли в снежной степи, в столице проходило заседание правительства. И Кабинет министров заслушивал гневный доклад министра ЧС РК о состоянии угольных шахт, принадлежащих миллионеру-инвестору Лакшми Митталу: “В январе инспекторским составом МЧС на шахтах угольного департамента “Арселор Миттал” было проведено 153 обследования, в ходе которых выявлено 1094 нарушения норм и требований промышленной безопасности, при этом приостановлена деятельность 70 объектов, в том числе 10 очистных и 27 подготовительных забоев”.
Проверяющие пришли к выводу, что 70 (!) процентов шахтного оборудования устарело, а обещанной в 2006 году модернизации и новых технологий так и не внедрили. Большое влияние на нарушение промышленной безопасности оказывает принятая на шахтах сдельно-премиальная оплата труда, низкие тарифные ставки, гонка за планом, внедренный метод “шахта-лава”, недопустимо высокие нагрузки по добыче… Угольный департамент АО “Арселор Миттал” по-прежнему не принимает участия в решении проблем шахтеров. Министр пообещал: если так будет продолжаться, он поставит вопрос об отзыве у инвестора лицензии на право недропользования.
Члены правительства министра под-держали. А Премьер-министр даже поручил внести изменения в законодательство, ужесточить требования к инвестору по соблюдению техники безопасности. И изменения эти внести к 1 января 2009 года.
Новые требования будут распространены и на уже действующие контракты. И мы теперь будем строго наказывать и пресекать, не допускать и наказывать, изгонять и отбирать. Имеем право. Потому что это наша земля, наши недра и наши граждане.
Государство больше не желает заигрывать с миллионерами-иностранцами. Разговор теперь с ними будет короткий: не нравятся наши законы – пожалуйте вон! Карим Масимов так и сказал, мол, прошли те времена, когда иностранные инвесторы, пользуясь экономическими проблемами нашего государства, диктовали нам грабительские условия контрактов. Нынче мы уже достаточно сильны и богаты, чтобы начать заботиться о своих гражданах, которых доверили иностранным инвесторам.
Инвестора лишили слова
Не прошло и десяти лет, прежде чем государство решилось сказать свое решительное слово всемогущему инвестору. На шахтах “Арселор Миттал” погибли более ста шахтеров – граждан Казахстана, прежде чем о шахтерских проблемах заговорили во весь голос и на правительственном уровне.
Что ж, лучше сейчас, чем никогда. Хотя можно было бы и напомнить, сколько раз в течение этого десятилетия шахтеры пытались достучаться до высоких кабинетов. Сколько раз просили помощи и защиты у своего государства. Сколько раз со страниц газет и в письмах говорили то, что слово в слово озвучил 19 февраля министр ЧС. Но до вчерашнего дня последнее слово оставалось за хозяином шахт. Только сейчас, похоже, его лишили этого слова.
Погибших шахтеров уже не вернешь. Но, возможно, это поможет живым.
Сколько нужно жертв?
Почему у нас так? Почему кто-то обязательно должен погибнуть, для того чтобы живые поняли, что так дальше жить нельзя?
До 16 февраля 2007 года мы гордились первой отечественной авиационной эскадрильей, дислоцированной в Караганде. И министры обороны докладывали: мы располагаем мощнейшей летной техникой, авиаракетными комплексами перехвата, которые позволяют нам закрывать небо Астаны и всего государства. На вооружении Карагандинской авиабазы самый мощный среди стран СНГ боевой парк самолетов МиГ-31 и СУ-27.
Но год назад 16 февраля мы узнали: военные летчики месяцами не поднимались в небо. Погибший экипаж за последние два месяца своей жизни налетал всего один (!) час. 60 минут в небе за 60 дней.
Министры обороны не докладывали, что военные летчики, которые “охраняют небо Астаны и всего государства”, из-за нехватки средств экономят каждую каплю топлива. Что офицеры получают копеечную зарплату. Что семьи живут на съемных квартирах. Что в казахстанской армии вообще жесточайший дефицит офицеров.
После трагической гибели карагандинских летчиков финансирование воздушной армии значительно возросло. Как и обещал министр обороны, в два раза выросли объемы полетов и зарплата летчиков. 20 военных летчиков получили квартиры. То есть что-то делается. Но, видимо, не все, что нужно. Две недели назад под Алматы вновь упал МиГ. Один из летчиков погиб.
Через год мы узнаем, что принесла эта смерть живым.
Татьяна ТЕН, Караганда