C древнейших времен магия камня манила человека. Вера в самоцветные амулеты и обереги владела людьми еще в библейские времена. Великие правители набивали свои сокровищницы драгоценностями, считая их спасением от упадка и гибели династии, а дворец царя Соломона был буквально усыпан самоцветами. Считалось, что свет камней изгоняет злых духов.
В Древней Греции и Риме в красивых камнях видели упавшие звезды и верили, что они могут разжечь любовь или ненависть, дать здоровье или, наоборот, болезнь.
Дыхание Флоренции
Зыряновские мастера с древними согласны. Признают особые свойства минералов.
– Кто-то от наших картин из камня чувствует тепло, а кто-то – холод, – говорят художники. – В Средние века в соборах из каменной мозаики делали грандиозные образы святых. И были случаи, когда люди, переступив церковный порог, лишались чувств. Их обвиняли в грехах, но, возможно, вся причина была в минералах, из которых выполнена мозаика.
Алтайские камни, по словам зыряновцев, добрые. И созданные из них картины тоже добрые. Медитативные. Мы проверили это сами. Зажгли свечу, поставили около миниатюры из агата, сели поудобнее и вгляделись в пейзаж. Он начал меняться вместе с фитильком пламени: то ярче – то тускнее, то тревожнее – то спокойнее. Как сама жизнь.
– Камнерезное дело находится на стыке науки и искусства, – заметил руководитель художественного цеха Виктор Переверзев. – Еще в глубокой древности храмы украшали мозаичными росписями. Но изображения просто выкладывали цветными кусочками на плоскости, без подгонки. Картина более-менее смотрелась только издали. В эпоху Возрождения появилась интарсия, или флорентийская мозаика, – техника, где пластины подгоняются так плотно, что швы неразличимы. Мастера интарсии – это и геологи, и технологи, и токари, и художники.
Самые лучшие сюжеты для каменной живописи – природа тех мест, откуда родом эти камни. Эту аксиому еще шесть столетий назад вывели основатели флорентийской мозаики – камнерезы при дворе Медичи. Благородное семейство, правившее итальянской провинцией, так мечтало об имидже щедрого покровителя искусств, что основало “сады” или, проще говоря, мастерские, где талантливые люди могли рисовать или создавать изделия из полудрагоценных камней. И флорентийцы достигли в этом высочайшего уровня мастерства! Сам великий Микеланджело восклицал, стоя у каменных картин с видами Средиземноморья: “Вечные шедевры!”
Формула пейзажа
– Правильный выбор минерала в “каменной” живописи, – просветили нас художники, – это львиная доля успеха. Итальянские камнерезы использовали агат, аметист, авантюрин, сердолик, лазурит, халцедон, мрамор… Минералы со светлой палитрой. И картины у них получались в жемчужных тонах – с голубым небом, розовым закатом, зеленой волной. А мы решили для себя, что будем работать только с местными камнями. Алтайскими.
И сразу столкнулись с такой особенностью: на Рудном Алтае нет голубого минерала. Из-за этого небо на наших этюдах всегда облачное. Зато все остальное – трава, лес, земля – в цвете.
Название Рудный Алтай говорит само за себя. Недра Восточного Казахстана хранят несметные богатства – руду, минералы, самоцветы. Сотни видов! Например, месторождение Бакырчик кроме золота содержит еще шунгит – наноминерал, поднявший на новую высоту мировой научно-технический прогресс. За наночастицами обнаружили умение быть электронным мозгом с колоссальной памятью. Причем в районе Бакырчика этот суперминерал состоит из микроскопических шариков и называется фулерит. В Америке фулерит используют в стелс-технологии для покрытия корпусов самолетов-невидимок. У японцев он служит материалом для получения сверхпроводников нового поколения. На мировом рынке один грамм такого сырья стоит до 850 долларов. А в Восточном Казахстане его пока отправляют в отвалы. Мостят им сельские дороги.
У Аягозского района – свой секрет. Уникальнейшая геосистема Акжайляу включает 140 минералов! Геологи нашли здесь четыре эндемика – гагаринит, кенвит, ифтисит и кайсикхит, которых больше нет нигде в мире. А в отрогах хребта Тарбагатай еще в советское время обнаружили агатовидный кварц – на редкость красивый камень с дымчатым рисунком. Там же велась добыча пьезокварца – минерала, который в советское время применяли в передатчиках спецслужб.
Но главная тайна аягозских предгорий – это миаролы. Пустоты-пузыри с цветущими в них кристаллами – топазами, бериллами, аквамаринами, морионом (туманный кварц)… Этим кристаллам миллионы лет! Они выросли в газовых “камерах”, которые сама природа выдула в магме во время вулканических извержений. Гранитная лава отвердела, и химические процессы, помноженные на время, сотворили чудо – драгоценные каменные цветы. Самоцветные астры, орхидеи, хризантемы.
Геологи нам рассказали, что те, кто находил эти каменные цветы, теряли покой, а то и разум.
У камней Западного Алтая иное обаяние. Они скромнее расцветкой, проще узором и мягче энергетикой. Как северное лето – неброское, но желанное.
Алтайские камни окрашены солями меди, цинка, свинца, кадмия, висмута, золота, серебра, платины. Всеми семью цветами радуги, только неяркими, словно размытыми утренней дымкой. Змеевики, гранит, яшма, нефрит, халцедон, агаты, чароит, кварц, сланец…
На каменных пейзажах для каждого ряда деревьев, каждой ветки зыряновские художники подбирают свой минерал, свой слой цветов и оттенков. Врезы приходится выпиливать и подгонять с микронной точностью. Это филигранная работа, которая невозможна без врожденного художественного чутья. Настоящий мастер всегда увидит в срезе нужный рисунок – камень сам подскажет сюжет. Ремесленник же может ненароком сточить изюминку.
Обычный вроде булыжник со скрытым до поры узором может стать удивительной вазой. А может уйти в отвал. Как правило, из привезенной грузовиком партии минералов выбраковывается две трети, а на картины вообще идет не больше десятой доли процента!
Весь рабочий материал заготавливается летом, когда камни согреты и легко расстаются с землей. Специалисты, знающие толк в минералах, отправляются на карьеры и перелопачивают тонны породы! Все, что ими отобрано, грузится в машины и увозится в город на склады камнерезного цеха. Дальше каждый камушек должен пройти нумерацию, оформление в картотеке и кодирование в электронной базе данных. Чтобы художник всегда знал, что у него в запасе, минералы каких расцветок и форм ждут своей очереди.
Конечно, проще было бы расколоть камень на месте, сразу проверить узор и не тащить лишний груз за десятки, а то и сотни километров. Но в таком случае мастера рискуют испортить картинку, о которой, может, будут жалеть всю жизнь.
Искусство, заметили нам в назидание зыряновцы, не терпит суеты.
Трепетное отношение к камням заставило руководство цеха даже отказаться от опытных токарей. Профессионалы с многолетним стажем, как правило, консервативны, с трудом меняют навыки и чаще выбирают работу по шаблону. А это для художественной работы – смерть. Творчество всегда неповторимо. Поэтому в мастерскую предпочли взять человека, до сих пор абсолютно не знавшего токарного ремесла, чтобы научить его не просто точить, а подчеркивать, усиливать рисунок камня.
Тайна философского камня
Практически все минералы покрыты микротрещинами, заметными на узоре. Геологи называют их дайками. Миллионы лет назад вулканические извержения наслаивали породы друг на друга, спрессовывали, покрывали сеткой “пор” и разломов. В них затем попадали влага, пыль, частицы растений, насекомых, соли… Со временем они окаменели и придали рисунку особый вид.
– Вот посмотрите, – подвели нас художники к овальной пластине. – Это не авторское произведение, а простой срез камня. Сам по себе готовый этюд с деревьями, травой, цветами! Даже фигуры людей, животных и птиц угадываются.
Мы согласно закивали. Картинка располагала к размышлениям, успокаивала, очаровывала. Ее действительно можно было разглядывать часами, забыв про время. Приводя в порядок чувства, обдумывая планы. Воистину самый великий творец прекрасного – сама природа. Человек способен только подражать ей.
“Философским камнем”, как выяснилось, был срез агата. Спилы у этого полудрагоценного минерала с прозрачной переливчатой серединой – сами по себе произведения искусства. Только обработай, ограни, отшлифуй. Чтобы при работе минерал не развалился, дайки-трещинки пропитывают специальным клеем, который со временем делает картину еще прочнее. Если подсветить такую миниатюру свечой, она начинает играть, будить фантазию. “Кому-то открывается озеро с островом, – заметили камнерезы, – кому-то водный поток, разделенный валуном, кому-то небо, отраженное в реке… Это и есть настоящее искусство. Зритель вдруг выбирается из повседневности и оказывается лицом к лицу с необычной красотой. Размышляет, находит вдруг мысли и чувства, которые затерлись, может быть, в суете”.
С неменьшим почтением художники относятся к яшме с западноалтайской речки Громотухи. Она играет, словно расписная.
– Камень чувствовать надо, – говорит Виктор Переверзев. – К сожалению, у нас ценителей каменной живописи пока мало. Но мы мечтаем, что когда-нибудь в Казахстане откроется выставка-продажа, где подобные произведения будут уходить влет. Как сегодня на мировых антикварных аукционах. Флорентийская мозаика представляет огромную ценность для коллекционеров! Панно, столешницы, шкатулки с каменной живописью нечасто встретишь даже на крупнейших торгах. И стоимость их поднимается с каждым разом. Это же вечное искусство – краски камня хоть и не такие яркие, как на масляных или акварельных картинах, зато не выцветают и не портятся тысячелетиями!
Свет и тени
Зыряновские мастера пошли дальше своих учителей из Средневековья. К классической палитре флорентийской мозаики они добавили полутона. Такой техникой, по словам камнерезов, не владеют больше нигде в мире!
Зыряновцы, например, освоили передачу отражения на воде. Хотя это трудная задача даже для художника, рисующего традиционными красками. Сложность правдоподобного изображения речного течения, игры света и теней, говорят, выводили из себя маэстро живописи, самого Левитана. Камень же гораздо консервативнее обычных красок. Чтобы добиться естественной живой картинки, художники вынуждены перебрать сотни, тысячи образцов! Найти “родные” кусочки и подогнать их так, чтобы глаз зрителя не заметил ни одного стыка. “Сложнее техники я не знаю”, – вздохнул руководитель цеха.
От идеи изготовления ширпотреба камнерезы отказались сразу. Здесь вне конкуренции ремесленники Поднебесной, поставившие выпуск сувениров и бижутерии на поток. Если зыряновцам на изготовление пасхального яйца требуется полдня, то китайским работникам – 5 минут. Алтайские художники сделали ставку на авторские дизайнерские проекты.
– Наши картины лучше всего воспринимаются в интерьерных решениях, – говорит руководитель фирмы, – с готовыми схемами освещения, с продуманным антуражем. Каменная живопись требует более тщательного выбора места, чем обычные холсты. Она теряется и выглядит неуместно в столовой и спальне, но зато замечательно подходит к большому залу с камином или холлу, отделанному под мрамор. Важен даже фон, на котором размещена картина: к примеру, на фиолетовом этот пейзаж будет смотреться, а на белом – померкнет, потеряет богатый вид.
Непревзойденными ценителями интерьера с каменной мозаикой были, конечно, европейские монархи. Не найдется, пожалуй, ни одного родового замка, где бы не стояли мозаичный столик, скамейка с наборным сиденьем, а над камином не было бы мраморной полки, украшенной самоцветами. Оттуда из глубины веков к художникам попал и секрет особого освещения мозаики. При попадании прямых лучей отполированная поверхность картин отдает бликами, сводя на нет всю эстетику. Чтобы увидеть пейзаж во всей красе, свет должен быть непрямым, рассеянным, но достаточно сильным. Таким, какой падал сквозь узкие арочные окна в старинных залах замков.
Не дай бог расположить светильники сзади кресла, на котором вы устроились созерцать пейзаж, – отражение огоньков испортит всю картину! Секрет и прост, и сложен одновременно. Мало освещения – вода на каменном пейзаже не светится, рисунок жухнет. Много – тонет в бликах. Но, если найдена золотая середина, каменное полотно наградит вас магическим ощущением мгновения и вечности.
Не так давно произведения камнерезов пополнила икона – первая, по словам художников, проба. Ее отвезли в областной центр на показ священнику. Батюшка труд одобрил, предупредив о строгом соблюдении канонов церковной живописи. И подтвердил, что божественные мозаичные картины издавна создавались в христианской церкви, достигнув расцвета в эпоху Средневековья. Получается, зыряновские мастера взялись за возрождение старинной флорентийской мозаики с использованием алтайских камней и собственной авторской технологии. И каждое изделие, как и прежде, уникально!
Галина ВОЛОГОДСКАЯ, фото Виктора ВОЛОГОДСКОГО, Восточно-Казахстанская область