Сами мы не местные…
Первый вызов нам передают по рации. Код “30 Ц” – ранение, избиение, травмы средней тяжести. Есть еще “65 Ю” – это обозначение недугов тех, кому за 60: давление, возрастное недомогание. “71 Ж” – болит живот или почки. Каждый вызов фиксируется в диспетчерской и через радиосвязь транслируется бригадам скорой помощи в виде таких вот лаконичных шифров.
Фельдшер Акнур Сейтменбетова и водитель специализированного авто Шахемардан Кадыров – это бригада под номером 15. Мы направляемся в юго-западную часть города. Там неподалеку от рынка ждет наш первый пациент.
– Сразу хочу сказать, что самая большая беда на наших дорогах – это отсутствие понимания. Очень редко уступают дорогу, – с места в карьер вступает в разговор Шахемардан. – Мало того, что в пробках стоим по часу-полтора, так никто никогда не пропустит. А что говорить о подъездах к многоэтажкам, которые вечно забаррикадированы!
Но мы к месту происшествия добираемся на удивление быстро. Еще пять минут уходит на то, чтобы найти АЗС – это ориентир. Нам машут из толпы мужчин. Сразу видно – парни не местные. Под руки подводят к машине пациента. Запекшаяся кровь, синяки на лице, порезы на руках. Вещи мятые, в пыли. Специфическое амбре говорит о том, что пациент не слишком трезв.
Акнур усаживает его в машину, заполняет карточку – пациент назвался Муратом, говорит, приехал из Шымкента в гости к брату.
По версии окруживших “скорую” мужчин, Мурата избили, когда он только сошел с автобуса. Отобрали личные вещи, мобильный телефон и сумку. В бессознательном состоянии он находился почти 12 часов, пока его не нашли обеспокоенные исчезновением родственники.
Акнур измеряет давление, щупает повреждения: “Скорее всего, перелом нижней челюсти и закрытая черепно-мозговая травма”.
Хрупкая девушка быстро наводит порядок в нестройных рядах сопровождающих. Глядя на то, как толпа галдящих мужиков обступает хрупкую Акнур, спрашиваю у водителя, приходилось ли выступать в роли защитника?
– Присматриваем, конечно. Особенно ночью. Я засекаю: на укол ей нужно 20–25 минут. Если долго не возвращается, звоню в диспетчерскую. Они звонят доктору. Та дает сигнал: “Все в порядке”. На моей памяти серьезных эксцессов не случалось.
Неожиданно Шахемардан сменил тему разговора. И тихо произнес: “Хочется, как можно больше людей спасти, раз уж моего сына не спасли…”
… 5 лет назад у Шахемардана Кадырова родился второй сын. Жить малышу было отмерено ровно 10 дней. А Шахемардан, имеющий диплом о техническом образовании, после этого подался водителем в “скорую”. Говорит, что не жалеет. Ведь стольким людям помог.
НЕ МИГАЙ – ВСЕ ЖИВЫ
Тем временем Акнур решает транспортировать избитого пациента в 7-ю клиническую больницу – та, которая ближе. Обычно отвозят по месту прописки, но куда везти иногородних?
Пострадавший негромко стонет, запах перегара режет глаза, кровавая слюна капля за каплей покрывает дерматиновую поверхность кушетки в пяти сантиметрах от меня. Брат нашего пациента убеждает нас не сообщать о случившемся в полицию.
Но от его желания тут мало что зависит. О любом вызове с криминальным оттенком сотрудники скорой помощи сообщают в правоохранительные органы.
В 7-й поликлинике нас не принимают. Говорят, пострадавшего нужно отвезти в 5-ю, челюстно-лицевую. Мы вновь загружаемся в автомобиль. Вот и пробки, о которых нас предупреждали ребята.
– У нас есть утвержденные почти 10 лет назад нормативы, по которым “скорая” должна приехать на вызов в среднем через 5–8 минут. Но сейчас это утопия, – делится с нами Акнур.
– А “мигалка” и по встречной? – задаем дилетантский вопрос.
– “Мигалка” – это особый случай, – откликается Шахемардан, – вообще за любое нарушение правил дорожного движения в ответе всегда водитель, даже если это водитель “скорой помощи”, в случае ДТП скидок не делается. А злоупотреблять вообще нельзя, в том числе и “мигалкой”, и “встречкой”. Приедается – и люди внимание перестают обращать. И потом, когда ты едешь с сиреной, у тебя настроение другое – дерзкое. Весь подбираешься, включается азарт: ты должен успеть спасти человека. Но если я сейчас включу сирену, а меня остановит сотрудник дорожной полиции и спросит: “Кто у тебя умирает?” – что я ему скажу?
Подъезжаем к челюстно-лицев ой. Передаем с рук на руки пациента. Теперь вновь свободны: “Центр, прием, 15-я на линии, мы свободны”, – бодрым голосом сообщает Акнур.
Такой бодрости можно позавидовать. Смена начинается в 7.45 утра, заканчивается ровно через 24 часа. Пообедать удается редко, поужинать – почти никогда. На смену приходится в среднем 17–19 вызовов, в зимнее время – 20–23. На каждый вызов уходит от получаса до двух. 27 машин второй подстанции обслуживают район в 350 тысяч человек. Расслабляться некогда…
ЛЮБИМОЙ БАБУШКЕ В ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ…
…Вызов поступил из Дома ветеранов. Акнур задумчиво говорит: “Мы там частые гости”.
У “скорой” есть свои постоянные пациенты. Так, одна женщина побила все рекорды по звонкам, поступившим на пульт 03, – 600 (!) вызовов в год.
Еще чаще “скорую” вызывают как… бесплатное такси – в диспетчерскую поступает сигнал о переломе ноги, а на деле в 7.30 утра “неотложку” встречают с направлением в районную поликлинику. Делать нечего – приходится везти: каждый вызов фиксируется и должен быть обслужен. Только вот в это время где-то в городе счет чьей-то чужой жизни идет на минуты…
В Доме ветеранов нас встретили радостно: “Наконец-то, девочки!”. Едва переступив порог двух смежных комнатушек, отшатываемся – в нос ударил стойкий запах хлорки и урины. Сразу понятно: здесь лежачий больной…
Состояние 73-летнего Ивана Васильевича, инвалида II группы, ветерана Советской армии, ухудшилось с утра. А что вы хотите – мерцательная аритмия, сахарный диабет, ишемическая болезнь сердца…
Супруга Татьяна Сергеевна суетится подле мужниной постели. Персонал пытается ее успокоить, но она лишь смахивает слезы.
Акнур сделала необходимые процедуры и связалась со старшим врачом. После небольшой консультации они решают, что тут нужна кардиологическая бригада, чтобы исключить возможность любой роковой случайности.
Сама хозяйка маленькой комнаты имеет медицинское образование и с 1959 года вплоть до пенсии работала врачом, в том числе несколько десятков лет – на “скорой помощи”.
– Я ведь на десять лет старше Ивана Васильевича, – смахивает слезы Татьяна Сергеевна, – думала, он за мной будет ухаживать в старости, а вот оно как получилось…
Мы оглядываем комнатку. Со скромным антуражем резко диссонирует маленький уголок – две открытки и несколько фотографий на стареньком туалетном столике. Открытки красивые: “Любимой бабушке” – золотое тиснение на матовой бумаге, “от Лилии” – приписано размашистым почерком. На фото – семья человек из двадцати… И любимая бабушка рядом.
Татьяна Сергеевна ловит мой взгляд: “Они все приходят к нам. Все. Вот там огурчики и помидоры – это они приносят. По очереди…”.
А БЫЛИ ЛИ ДЕТИ?
А у нас новый вызов. Акнур говорит: “Рожать поедем”.
Поднимаемся на третий этаж. Акнур с биксом легко взбегает по ступенькам. Я перехватываю аптечку – килограммов пять, не меньше. И это еще облегченный вариант!
Нам долго не открывают. Затем на пороге показывается молодая женщина и с вызовом произносит: “Ребенка разбудите”. Я незаметно осматриваю ее: не похоже, чтобы рожать… “Может, обойдется?” – мелькнуло в голове.
Следующие несколько минут выслушиваем скорбный плач о том, что несчастная схоронила четырех детей из шести. Мы видим лишь одного ребеночка, мирно сопящего в манеже посреди убого обставленной квартиры…
“Я ведь вылечила рак, а вчера был день рождения, мне можно рожать?” – слезы градом катятся по щекам нашей пациентки. Я осторожно косилась на дверь: ходы к отступлению свободны. Неожиданно ласковый голос молодого врача заглушил рыдания и сбивчивый рассказ “мамаши”: “Вам можно рожать. У вас все будет хорошо, вы молоды, здоровы, красивы. Вам надо беречь себя. Сколько вы выпили?” Рыдания потихоньку затихают…
Еще пять минут – и мы ретировались из квартиры. “Хронический алкоголизм, галлюцинации”, – констатирует Акнур с завидным спокойствием.
Смена подходила к концу, разговаривать сил не было, мы тепло прощаемся с бригадой № 15: сроднились, словно в боевом крещении.
…А к вечеру я почувствовала, что меня лихорадит. Непонятно, по какой причине. То ли сказалось нервное напряжение, то ли вирус где-то подхватила. Два последующих дня температура ниже 39 не опускалась.
Но на все уговоры домашних вызвать “скорую помощь” отвечала решительным отказом. Кому-то она сейчас нужнее…
Зарина АХМАТОВА, Иван БЕСЕДИН (фото)