А в последнем номере “КАРАВАНА” ассоциация заметила, что “эти рога можно дорого продать в Китай и страны Юго-Восточной Азии, где из них изготавливают медицинские препараты”.
Ну и где тут логика?
Заместитель директора по науке КАСБ Сергей СКЛЯРЕНКО на этот вопрос “КАРАВАНА” ответил вопросом:
– Конфискованные героин, кокаин, марихуану тоже сжигают. Так ведь?
– Вы сравниваете героин и рога?
– Да какая разница! И то и другое изъято из нелегального оборота. И то и другое можно использовать в медицине. И на том и на другом можно хорошо заработать на внешних рынках через официально лицензированного казахстанского поставщика. Например, нашу марихуану уже можно продавать в Канаду или Грузию. Хотя наша дичка будет не чета культурной – слабее, наверное (смеется).
– Но зачем уничтожать? В комментариях люди пишут, что такой товар с высокой рыночной стоимостью напрасно сожгли.
– Китай – основной потребитель рогов. Сколько поставим – столько и возьмет. Но его потребности мы все равно не сможем удовлетворить. Даже если убьем всех сайгаков. Были годы, когда стадо достигало двух миллионов голов. И были годы, когда не больше 30 тысяч.
– Давайте допустим, что конфискат все-таки продали в Поднебесную.
– Допускаю, что даже хорошо заработали. И тем самым открыли канал для легализации незаконно добытого продукта. Это так и называется. И приводит к двум вещам. Представьте: возвращается из степи группа полицейских и привозит несколько мешков рогов. Нашли где-то. Хозяев, конечно, не установили. Наверное, это был браконьерский склад. Дальше эти рога актируют и продают в Китай как легальный товар от лица Республики Казахстан.
– Он же поступил к заказчику законным путем!
– А выходит, что государство таким образом поучаствовало в финансировании незаконного промысла. Тот, кто сложил рога в этот нелегальный склад в условленном месте и передал полиции, – он свою работу выполнил и деньги получил. А государство в этом незаконном промысле поимело свою долю. Стало частью цепочки по поставке рогов на международные рынки. Второе соображение экономическое.
– Реализация товара в Казахстане?
– Наши фирмы включают усиленную рекламу и формируют потребительский спрос. Потребности в рогах на внутреннем рынке нет. Но она будет. Хочешь что-то продать – воспитай потребителя. А он есть. Формируется предложение, спрос начинает расти, потом возникает “воронка” потребителя. А спрос будут удовлетворять любыми средствами. В том числе незаконными.
– Допустим, конфисковали у браконьеров миллион тонн. И все сожгли. Это “назло бабушке отморожу себе яйца”? Может, все-таки надо придумать, как что-то заработать на этом?
– Повторяю, таким путем государство только легализует себя в незаконном промысле. Зато вчера мы не пустили нелегальный товар на легальный рынок. Надо убивать нелегальный рынок, а не подпитывать его. Только так можно остановить убийство сайгаков. Сегодня государство вкладывает средства в охрану сайгака. Я уверен, что когда-то начнется его легальная добыча с контролируемыми объемами. Чем привлекателен бизнес на сайгаках
– Сергей Львович, а какие цены на рынке?
– Цены на рога менялись очень сильно. Все цифры в Интернете. В начале 90-х годов на китайских рынках цена падала до 100 долларов за килограмм. В конце 90-х поднялась до 500. Лет 15 назад дошла до 2 000 долларов. Кстати, в середине 80-х руку к этому приложил и WWF – Всемирный фонд охраны природы. Еще во времена СССР он провел исследование. Тогда же началась кампания по защите носорогов (их рога – тоже исходный материал для медицины), они предложили заменить рога носорога рогами сайгака. А потом границы открылись, пошел массовый обмен товарами…
– Вы категорически против пополнения госказны. Вам не кажется, что мы просто сожгли деньги, которые могли помочь детям, малоимущим, больным?
– Во-первых, конфискованные рога и раньше уничтожали. Просто мы впервые сделали это публично. Во-вторых, в Казахстане нет больших запасов этого конфиската. В-третьих (смеется), а вы знаете, сколько денег в стране и как их тратят?
– Я не министр финансов и не член парламента!
– Эти деньги успешно ушли бы туда же, куда уходят все остальные. Я не сказал, направо или налево. Я сказал, что не знаю, куда именно (смеется). Деньги за незаконные рога никого бы не спасли и не спасут. А у браконьеров будет гарантированная цепочка: оставили мешки с товаром в степи – и он будет попадать конечному заказчику. Никаких рисков!
Сейчас надо думать, как правильно использовать рост численности поголовья сайгака.
Это работа, которую надо проводить реально уже сегодня. Вопрос в том, когда можно будет открыть добычу. Потому что пригодные площади для обитания сайгака – уже не те, что 20–30 лет назад. Нынешний ареал по сравнению с историческим стал меньше. Эти территории менее пригодны.
– Плюс браконьеры?
– И новые угрозы, которых раньше не было. Инфраструктура – железные и автодороги, нефте- и газопроводы, которые пересекли пути традиционных миграций. Есть информация, что на Устюрте сайгаки вообще перестали переходить железную дорогу. Наши мониторинговые группы там работают. Если случится холодная зима – сайгаки не смогут уйти на юг. Там, на Устюрте, может вообще сложиться печальная ситуация. И это актуальнее, чем сжигание незаконного товара.