Придирчивый Григорович
– Насколько я знаю, вы когда-то мечтали танцевать Джульетту. Сейчас мечта сбылась, к чему теперь стремитесь?
– Я действительно об этом очень мечтала, и после премьеры на душе было немного пусто.
Кроме того, исполнилась моя мечта поработать с гениальным хореографом Юрием ГРИГОРОВИЧЕМ. Он уже ставил в нашем театре “Легенду о любви”, но тогда я танцевала вторые партии и не могла даже представить, что однажды такой мастер будет работать со мной. Я, конечно, хотела бы станцевать в “Легенде…”, но еще больше меня привлекает партия красивой волевой женщины Эгины в балете Арама Хачатуряна “Спартак”. Она сложна технически, но мне интересно побороться с самой собой!
– Есть разница в том, как работают наши балетмейстеры и, например, Григорович?
– Григорович – профессионал во всех отношениях. Я восхищаюсь им, у нас такую классику никто поставить не сможет. Все, начиная с декораций и заканчивая пуговкой на костюме, должно быть таким, каким он себе представляет. Он ко всему придирается, и это, мне кажется, большой плюс. Из-за того, что музыка Прокофьева к этому балету сложная, поначалу я не понимала ее, не слышала. Мы один кусок раз по десять проходили.
Тут в разговор включился Фархад БУРИЕВ, партнер Гульвиры на сцене (он исполнил партию Ромео) и по жизни, который также присутствовал на интервью:
– Нет повести печальнее на свете, чем музыка Прокофьева в балете, – так стали говорить, когда появился балет “Ромео и Джульетта”.
Любовь случается
– А часто ли на балетной сцене вспыхивают чувства между партнерами? – вполне законно интересуюсь я у танцоров.
Гульвира: У нас очень много театральных семей. Например, бывает, что супруг – музыкант, супруга – балерина. Я думаю, с обычным парнем у меня бы слишком различались интересы. К тому же балетные часто уезжают на гастроли.
– В вашем случае кто на кого первым обратил внимание?
Фархад: Мы начали репетировать “Жизель” и оставались в театре практически вдвоем. Стали понемногу общаться. Так и подружились.
– Вы ревнуете друг друга, когда танцуете с другими партнерами?
Ф.: Гульвира этого не может видеть!
Г.: Я не могу представить того, чтобы он танцевал с другой Джульеттой. Я сказала сразу, что не приду на этот спектакль.
– То есть вы это не воспринимаете как работу?
Г.: Я-то воспринимаю, но есть некоторые особы…
Ф.: Меня порой спрашивают: “В “Ромео и Джульетте” вы действительно целовались или это было частью вашей работы?”. Нам в этом смысле было легко, потому что не надо было играть любовь.
Г.: Из-за того, что я танцевала в “Ромео и Джульетте” с моим будущим супругом, эпизод поцелуя дался легче. Другим партнерам я бы не позволила целовать себя в губы.
– Вы ходите друг к другу на спектакли?
Г.: Да, и всегда делаем замечания. Но не только. Если я оказываюсь за кулисами, то стараюсь помогать Фархаду, делаю массаж. В нашей профессии бывают как подъемы, так и быстрые падения, поэтому, я считаю, самое важное, что есть близкий человек, который может поддержать в трудную минуту.
Лучше в родном театре
– Вы с завистью сталкивались?
Г.: Да, и это очень неприятно на самом деле.
– До чего человек может дойти в своей зависти?
Г.: Я знаю, что в Большом театре на пачках тесемки подрезали, стекловатой натирали. Там очень большая конкуренция, у нас такой борьбы нет. Но если есть серьезные связи – твое имя могут вычеркнуть из состава. Меня зачеркивали, было такое.
– Кому проще пробиться в ведущие артисты – женщине или мужчине?
Г.: Мужчине. Мальчики не так активно идут в балет, поэтому они на вес золота. Многие из них уезжают на заработки. Артиста хлебом не корми – дай погастролировать.
– А вы как относитесь к гастролям?
Г.: Я сотрудничала с Имперским балетом Гедиминаса Таранды. С ним поездили. Но мне было трудновато, два месяца поработала – и вернулась. Лучше я буду в своем родном театре, со своими костюмерами, гримерами.
Не “зазвездить” бы
– Сложно быть молодым и неизвестным артистом балета?
Г.: Даже на вторых ролях, в кордебалете надо показывать и доказывать, что ты чего-то стоишь. Как можно отличить солистку, даже если она стоит в кордебалете? По физическим, техническим параметрам, эмоциям. Во мне эти задатки первой разглядела балетмейстер Гульжан ТУТКИБАЕВА.
– Бывает, что человек всю жизнь танцует лишь в кордебалете. Для него это трагедия?
Г.: Может, в Большом театре – трагедия. У нас зависит от человека. Если он хочет большего – добьется. Хотя у нас особенно не к чему стремиться, потому что очень маленькая зарплата. Ради чего начинающим артистам напрягаться, если солисты получают на три тысячи тенге больше, чем они. Поэтому многие поработают лет пять и уходят из балета.
– Если хочешь чего-то добиться, нужно быть тщеславным или трудолюбия достаточно?
Г.: Говорят, наглость – второе счастье, а еще в нашей профессии якобы нужно идти по головам. Но мне кажется, надо оставаться честным по отношению к себе и окружающим. Я всегда боялась заболеть звездной болезнью и говорила подругам: “Не дай бог, остановите меня сразу!”.
“От мяса не откажусь”
– Есть ли особая диета для балерин?
Г.: Нет. Лично я отучила себя от хлеба, могу съесть немного черного с утра. Сладкое не люблю. Лучше всего мне удается держать форму, когда много работы. Ну и после шести вечера стараюсь не есть.
– А лишние полкило партнерши на руках сильно ощущаются?
Ф.: Вообще – да. Но своя-то ноша не тянет!
Г.: Я всегда комплексую, когда начинаю немножко поправляться, и, выступая с другими партнерами, спрашиваю, не тяжело ли им. Это чужая спина, мне их жалко, поэтому не позволяю себе набирать вес. Хотя мне трех дней достаточно, чтобы я надулась, как шарик.
– Как балерины развлекаются, отдыхают?
Г.: Хожу в кино с девочками. Ночные клубы не люблю, для меня там слишком шумно.
– А как насчет пива и шашлыка?
Г.: Пива нам много нельзя, оно плохо действует на связки – сушит, особенно коленный сустав. Можно немного коньячка, чтобы кровь разогнать. А мясо я люблю очень, от него не отказываюсь в любом виде.
Балерины против
– Век у вашей профессии недолгий. Вы представляете, чем будете заниматься после тридцати лет?
Г.: Я бы хотела преподавать, не мыслю себя вне балета. Пока ты молодой, выпил обезболивающее и пошел танцевать, но после 30 лет все болячки начинают вылезать. А на пенсию мы должны выходить в 58 лет. Я не представляю, как в таком возрасте можно танцевать. Сколько пишем на этот счет письма, боремся, но нам сократили только три года. А раньше на пенсию балетные выходили после 36 лет.
– Есть ли профессиональные советы для мышц?
Г.: Солевые ванночки, разогревающие мази, камфорное масло. Три года назад в театре появился массажист – для нас это праздник! При забитых мышцах очень хорошо помогает сауна.
– Какие балетные партии вам ближе?
Г.: До выпуска из училища меня считали гротесковой балериной, подходящей для спектаклей типа “Дон-Кихот”. Но сейчас у меня больше лирических партий: Джульетта, Жизель, Сильфида.
– А в реальной жизни вы какая?
Г.: Оптимистка. Мне всегда говорят, что я хохотушка. На самом деле я человек настроения. Если оно хорошее, всем вокруг хорошо, если плохое, то достается Фархаду!
В Корею за наградами
Пока летом ГАТОБ находится на заслуженном отдыхе, Гульвира Курбанова трудится, готовясь к поездке на международный конкурс в Корею.
Свое отпускное время Гульвира решила использовать не по назначению, сейчас она усиленно работает над своими номерами, чтобы с 14 по 20 августа выступить на Международном конкурсе артистов балета в Сеуле. Туда Гульвира едет вместе с партнером Нурланом КОНАКБАЕВЫМ и своим педагогом. Пара будет исполнять па-де-де из постановок “Дон-Кихот”, “Корсар” и современный танец. В Корею едут также еще несколько артистов Театра Абая.
“Надеюсь получить там какое-нибудь место, – говорит Гульвира. – Там обычная для таких конкурсов программа – три тура. Я во второй раз еду на международное состязание. В прошлом году принимала участие в Астане в конкурсе “Байтерек”, где стала лауреатом третьей премии. После приезда из Кореи планирую взять отпуск за свой счет, потому что для меня это был очень тяжелый театральный сезон!”.
Марина ХЕГАЙ, Руслан ПРЯНИКОВ (фото)