– Раньше за один заход брали по 20–30 тонн рыбы. Сейчас – 40–60 килограммов. Один мешок! – Потомственный рыбак и когда-то бригадир артели Аскар СУЛЕЙМЕНОВ обреченно разводит руками. – Озеро усыхает, река Или мелеет. Рыба в нее на нерест не идет. Если ничего не изменится, то (длинная пауза) через 10–20 лет здесь жизни не будет. Еще чаю?..
Мы – в некогда процветающем поселке Куйган. Аскар пригласил нас к себе домой на обед. Чай, печенье, конфеты – это традиция. Думал, на столе окажется здоровенная рыба. Сазан или сом – не важно. Вместо этого – рыбные котлеты. Да, вкусные, горячие. Только потом сообразил: большой рыбы здесь больше нет. А подавать алматинским гостям мелочь, видимо, стыдно.
Позвал “КАРАВАН” в это богом и властями забытое место уроженец Куйгана и патриот Прибалхашья Изтилеу РАХИМЖАНОВ:
– У меня душа болит, – он достает пачку документов. – Смотрите, послал запросы в разные инстанции в Астану в начале июня. Вот квитанции (яростно трясет), что их получили (разворачивает карточным веером). А ответов нет!
– О чем запросы?
– Или умирает, в ней рыбы почти не осталось. Ну и дорога до Куйгана – это 100 километров самоубийства. Не боитесь проверить? Поехали?
Поехали!
Дорога: тпру-но! – газ-тормоз!
От Алматы до Капшагая долетели пулей: шикарный автобан. Как в Европе. Наш водитель Саша БАЕВ добродушно крякал, когда кто-то нас обгонял: 150 идут, красавчики!.. Свернули в сторону Балхашского района. Уже не 120. А вот и “вэлкам”. Надо здесь запечатлеться на память. Мимо проскочили оранжевые “Жигули” времен царя Гороха. Или Брежнева?
Перед капотом прошмыгнул тушканчик, то тут, то там в зарослях саксаула мелькали фазаны. И на протяжении всего пути от Баканаса до Топара вальяжно, даже с каким-то хамским выражением морды, дорогу переходили коровы, бараны и козлы.
– Сейчас начнется, – Изтелеу с каким-то садистским выражением лица посмотрел на спидометр. А там уже даже не 60 километров в час, а 50–40. – В начале 90-х годов дорога нормальной была. Потом, когда в районе Караоя крутые начали строить для себя резиденции и базы отдыха, большие грузовики эту трассу “убили”. Ямочный ремонт не спасает. Люди свои машины тут гробят постоянно. Ямы – по 20–30 сантиметров глубиной (признаться, таких мы не увидели. – Авт.), но “волны” – страшнее. Их не всегда заметишь, а они идут одна за другой.
На этих словах мы взлетели, приземлились, опять взлетели… При этом я дважды проверил головой прочность крыши (чуть мозги через ноздри не вылетели), а позвоночник едва не ушел в трусы. Таких “взлетов” и “посадок” потом было еще штук десять.
– Поэтому местные уходят правыми колесами на обочину, – закончил мысль Изтилеу. – Они знают, что здесь можно разбить глушители, коллекторы, шаровые, амортизаторы, колеса. О, видите – след масла! Кто-то картер пробил.
Таких следов я насчитал шесть или семь. Видимо, не местные оставили.
Знак “Ремонт дороги” мы и увидели, и услышали. Сразу после него в днище дробью застучали мелкие фракции асфальта. Похоже, его закидывали в ямы лопатой. Ею же и утрамбовывали?
Опять “тройной прыжок” – и добряк Баев начинает материться. Ямы объезжает виртуозно: “фигурное вождение” за годы работы в КТК и “КАРАВАНЕ” освоил отлично. И похуже дороги видел. Но эти “волны” и ухабы еще сильнее комментирует наш фотокор Тахир САСЫКОВ (два раза очень крепко).
Одна моя приятельница еженедельно посещает фитнес-салон, в котором есть массажное кресло. От него, по ее словам, она чуть ли не оргазм испытывает. Алиша, прокатись на своей “Мазде” до Куйгана. Еще не то испытаешь!
Водитель бортовой “Газели” из поселка Жидели: Аким-невидимка: как Жамбылский район стал затерянным миром
– Это не дорога, а направление. Зато повышаю мастерство вождения. В этом году уже три раза ремонтировался. Две зарплаты отдал! Больше 40 километров в час никогда не еду. Есть участки, где можно разогнаться до 60 км. Но их мало. От Куйгана до Баканаса 180 км. Едем часов пять…
Грустная цапля уныло бродила по полувысохшему болоту: вокруг солончаки и выгоревшие камыши. Какие тут лягушки и тритончики? Э-э-э, берега попутала?
Изтелеу Рахимжанов:
– Раньше у речки Топарки тут было много русел. Совсем мало осталось, не русла – арыки! Была сеть озер – сами видите, как усыхают.
Улов все дальше
Стоим на берегу Или у поселка Аралтобе. Рахимжанов машет рукой:
– Основное русло сейчас в-о-он там, в паре километров. Была когда-то дамба, нацеленная на Куйган. Но паводок ее порвал. И река пошла на поселок Караой.
– Какая сейчас здесь глубина?
– Метров шесть. Местами 7–8. А раньше больше 17 было. Вместе с водой рыба уходит не в Куйган, а в Караой. Потому что там глубже и чище. Сейчас тут все заилено. Вот река и изменила направление. Лет 20 назад тут здоровенные баржи ходили…
Рядом – рыбаки. Пенсионер Александр ЧУДНЕНКО приехал из Алматы:
– Я привык к Капшагаю, рыбачил в верховьях Или, но там рыбы уже нет. Говорят, тут змееголов в камышах есть.
– Много поймали?
– Уже третий день – и всего один сазанчик. Видите метку? Не так давно вода была на этом уровне. Может, Капшагайская ГЭС задерживает или китайцы перехватывают? Не знаю. Река мелеет. Ну и, конечно, браконьеры, которые считают за улов любую рыбешку в 10–15 сантиметров. Не брезгуют. Я таких сразу отпускаю. А выше по течению Или в некоторых местах можно вброд перейти. Когда такое было?
Алматинец Муратбек:
– В конце июля я видел, как местные нагло сеть поставили между лодками – и поперли. И пустые бутылки бросали туда-сюда. И на берег тоже. Однажды пришлось здоровенную яму выкопать, чтобы похоронить весь этот мусор: в наш багажник не влезло бы столько…
Особенности региональной администрации
Раз мы в командировке – надо поставить местную печать, что были тут.
Захожу в акимат Куйгана. Тишина, как на кладбище. Испуганная секретарша докладывает: бастык уже неделю в больнице – и печать у него…
Дом культуры – директор болеет. И печать тоже у него. Школа… Ну вы уже поняли: директор тоже болеет – и печать с ним. Елки-палки, в Куйгане вся административная жизнь кончилась?
Здание для участкового полицейского построили, почти как для акима. А этого стража порядка – свищи-ищи! Время – 4 часа дня понедельника. Ау!..
Может, жителям вообще никакого начальства не надо? Автобус отсюда в райцентр не ходит. Только попутки и такси. Асфальт – только дорожки возле акимата, дома культуры, школы и резиденции участкового.
На разговор с журналистами “КАРАВАНА” жители поселка шли неохотно. Впечатление, что побаиваются местного акима. Один рыбак вообще отвернулся и махнул рукой. Потом, когда разговорились, прозвучало много разных слов в адрес местных властей.
В них звучала не злость. В них звучала усталость. Усталость от того, что к лучшему ничего не меняется. От того, что люди не видят перемен. А имя поселкового акима произносят неохотно и сквозь зубы.
Обвинений в его адрес нет. Понимают, что от него тут ничего не зависит.
Рыба ушла на дальний кордон?
Асхат (фамилию назвать отказался):
– Скот есть, рыбачу – жить можно. Только зимой тяжело. А рыба – показывает руками – 15–20 сантиметров…
Махатбек:
– Мой дедушка здесь жил, отец. Рыбы мало. Только скот выручает…
Виктор Герасимов, переехавший сюда пять лет назад из Кордая:
– Там нет работы. Меня нигде не брали, потому что возраст предпенсионный. А тут жить можно: рыбку поймал – уже не голодный. Но ощущение, что на необитаемом острове живем. Почти все поселки рядом заасфальтированные, освещенные. А к нам как заедешь – капец. Богом забытое место. Тупик! Тонна угля зимой тут 30–35 тысяч тенге, а морозы – 40–45 градусов да с ветерком.
– Зарабатываете только продажей рыбы?
– Ловлю, продаю. В Куйгане есть две-три фирмы. Я наемный рабочий, то в одной конторе, то в другой гидом-проводником работаю.
Приезжают люди – я вожу их по разным местам на рыбалку. 5 000 тенге в день платят. В месяц 3–4–5 раз такая работа есть.
Но она только летом. Поэтому денег не хватает: сын и дочка в Алматы учатся, им же помогать надо! А в Куйгане нет для меня другой работы. Люди только от Или и озера кормятся. У кого есть скот, тому легче. У меня пара коров – уже хорошо. А так, если честно, мне здесь нравится. Места тихие…
Так в Куйгане сейчас выживают чуть более 1 200 человек. И никто не решается сказать, что здесь будет через 10–15 лет. Не хотят накликать?
Горячий Изтилеу (он же местный) выводит нас на мост на окраине поселка:
– Смотрите, в этом месте Или была шириной 300 метров. Тут баржи ходили!..
Даже я, близорукий, вижу, что тут уже не больше 20 метров. Приплыли?
В камышах – брошенные сейнеры и лодки. Ржавчина и безнадега. Какие-то пацаны рядом курят. Спросили: собираются ли здесь жить? – Нет!..
Во времена СССР четверг был объявлен всесоюзным рыбным днем. Похоже, в Куйгане четверги тоже скоро отменят.
Оптимизм по-баканасски
Заместитель акима Балхашского района Канат АКЫЛБЕКОВ сначала немного нервничал и тщательно подбирал слова для ответов.
– Есть ли какие-то перспективы у трех этих населенных пунктов – Балатопара, Жидели, Куйгана? Была же программа переселения людей из депрессивных районов в перспективные?
– Эти три – перспективные. Там скот разводят, сенокосов и пастбищ хватает. Малые аулы, где было по 10–20 домов, переселили.
– Канат Акылбекович, куйганцы на дорогу жалуются.
– Сейчас делают проектно-сметную документацию. Ремонт будет. Наверное, в следующем году. Утверждать будут в областном акимате.
– А как быть с рыбой? Балхаш мелеет, топарские русла исчезают, Или возле Куйгана заилена, сузилась в 15 раз.
– Правое русло Или – которое ушло в направлении Кароя – уже три года чистят. Летом начали делать проект для расчистки русла возле Куйгана. Деньги выделят из областного бюджета.
– Во времена СССР в Куйгане был рыбопитомник. Выращивали мальков для воспроизводства ценных сортов. В том числе осетра. Общественники призывают воссоздать его, потому что популяции рыбы сокращаются катастрофическими темпами. Есть такой проект хотя бы в среднесрочной перспективе?
– (длинная пауза) Мы предлагали это разным инвесторам. Но у местных денег нет. А другие не идут. Хотя вся инфраструктура для проекта есть…
Я не всегда верю начальникам. Если дорога “убитая”, то в этом не рядовые граждане виноваты. Если в реке заканчивается рыба – не только браконьеры. Так что продолжение этой истории следует.
АЛМАТИНСКАЯ ОБЛАСТЬ