Добраться до города нефтяников и в спокойные времена было непросто. А сейчас по всей дороге стоят машины дорожной полиции.
Приезду журналистов никто особо не обрадовался, и сами забастовщики тоже.
Мы провели в Жанаозене около пяти часов, поговорили со многими. Из девяти пунктов требований большинство вспоминали только один – районный коэффициент, который платили в советские времена. Рабочие хотят, чтобы коэффициент не был завуалирован, как сегодня, в окладах и премиях. Но это невозможно – запрещено существующим законодательством. А раз так, то требования должны быть направлены депутатам – пусть узаконят коэффициент. Тогда не только нефтяникам станет легче жить, но и бюджетникам. Ведь районный коэффициент распространяется на всех.
Но когда я спрашивал забастовщиков: “Получается, что вы боретесь не только за свои права, но и за права бюджетников? Ведь если узаконят коэффициент, то и бюджетники будут в выигрыше!”, мои собеседники недоуменно восклицали: “Еще чего! Мы за свои права боремся, а эти в кабинетах сидят”.
С начала марта ежедневно на смену не выходили от 1,5 до 3,8 тысячи работников филиала, в основном занятых на обслуживании фонда скважин и в транспортном обеспечении. Потери добычи, по данным на 18 марта, составили 12 тысяч тонн.
P.S. Когда эта заметка была написана, стало известно, что решением примирительной комиссии довольны далеко не все нефтяники, и значит, забастовка может продолжиться.
Теперь забастовщики требуют разобраться… по чьей вине предприятие простаивало 18 дней и понесло колоссальные убытки.
И почему-то тут же вспомнилось: каждый раз во время забастовок звучит требование поменять руководство “Озенмунайгаза” (ОМГ). Похоже, кто-то упорно добивается кресла в одной из ведущих нефтяных компаний страны, причем делает это руками рабочих. Вопрос: КТО?
Ашот Мартиросов, Жанаозен – Актау