Это интервью пролежало в моем диктофоне не один месяц. Без какой-либо причины. Просто так получилось. Время пролетело незаметно. А сейчас Юрия Александровича уже нет. Я намеренно не стал почти ничего убирать из текста. Даже, казалось бы, устаревшие моменты.
Тогда, будучи в Москве и не зная телефона Севидова, я позвонил в “Советский спорт” и попросил передать, что с ним хотел бы увидеться журналист из Алматы. В итоге мы договорились встретиться в спартаковском манеже в Сокольниках, куда Юрий Саныч отвозил на тренировки своего внука, ждал его и по окончании занятий вез домой.
В Сокольниках я заплутал. Спортивных сооружений в том районе много, а указателей нет. И спросить не у кого. Наконец я все же нашел искомый манеж, опоздав к назначенному времени минут на 20. Мои извинения Юрий Саныч принял легко, сопроводив их успокаивающим: “Тут с первого раза никто найти не может”. И я включил диктофон.
Футбол не хуже бокса и борьбы
– Юрий Александрович, одна из самых обсуждаемых футбольных тем года в Казахстане – Титов и Тихонов в астанинском “Локомотиве”.
– Надо сказать, что Тихонов и Титов – не первые спартаковцы, поехавшие играть в Казахстан. Дорожка была проложена еще в мое время. В 1970 году приехали в “Кайрат” я и Сережа Рожков, потом Николай Осянин, и мы помогли клубу войти в высшую лигу. Что касается нынешней ситуации, то приезд таких игроков всегда вызывает большой интерес как у публики, так и у самих футболистов. Потому что есть чему поучиться.
– Василий Уткин в “Футбольном клубе” сказал, что в связи с переездом Титова и Тихонова “НТВ-Плюс” рассматривает возможность покупки прав на трансляции чемпионата Казахстана. Вам было бы интересно их смотреть?
– Мне и без Титова с Тихоновым было бы интересно посмотреть, как развивается казахстанский футбол. Я комментировал матчи Кубка Содружества, видел и “Актобе”, который в техническом и тактическом плане выглядел интереснее остальных. Работа главного тренера – Володи Муханова, конечно, видна. Но все-таки хотелось, чтобы было больше своих ребят. А всякие разговоры, что Казахстану больше подходят такие виды, как бокс, борьба, нежели игровые, я считаю неправильными. Те же японцы или корейцы подняли футбол в своих странах до мирового уровня, и таких же успехов может добиться Казахстан. Дело только в правильном планировании работы.
Казахские бразильцы
– Приезд в 1970 году в “Кайрат” связан исключительно с тем, что ваш отец тогда был главным тренером команды?
– В первую очередь это было связано с тем, что после того несчастья (Севидов насмерть сбил человека и получил срок. – Прим. авт.), когда я вышел из тюрьмы, то не хотел идти в “Спартак”. Потому что “Спартак” испугался той ситуации, что случилась со мной, и не поддержал меня. А как освободился, они сразу начали: “Юра, давай к нам”. Я не пошел и, может быть, сделал ошибку. А отец мне очень помог в то трудное время. Благодаря ему и матери я смог продолжить играть. И поэтому поехал с отцом в “Кайрат” – чтобы помочь ему. Забил сразу около 20 мячей (19. – Прим. авт.).
– Что в первую очередь бросилось в глаза по приезде в Алма-Ату?
– Удивило многое. Прежде всего – легкое отношение игроков к футболу. Они не верили в себя, не знали, на что способны, и отцу, мне и Сереже Рожкову пришлось много поработать над тем, чтобы доказать, что мы не слабее, а сильнее соперников по первой лиге! Только в конце первого круга, когда за поездку Свердловск – Ленинград – Киев – Рига – Вильнюс мы потеряли всего одно очко, ребята поверили в себя. И прежде всего – такие опытные игроки, как Абгольц, Чеботарев, от которых, собственно говоря, и ожидали прогресса. И они резко прибавили, вот тогда второй круг мы и провели на одном дыхании, у себя дома меньше трех, по-моему, вообще не забивая. Народ повалил на стадион, трибуны были забиты, и, наверное, это одни из лучших лет для “Кайрата”. Команда играла в современный футбол. Тогда как раз шел чемпионат мира в Мексике, бразильцы играли в традиционных желтых майках и зеленых трусах, и ту же самую форму сделали мы – нас (полушутя, конечно) называли казахскими бразильцами.
Шашлык и холодное пиво
– Вы упомянули про полный стадион. А какая-то персональная кричалка казахстанских болельщиков про вас была?
– Надо сказать, что тогда это вообще было немодно. Не вывешивали флаги и транспаранты, но люди были нам очень благодарны. В город выйти было просто невозможно. Узнавали, встречали. Я начал тогда учиться в институте – в Москве-то меня выгнали, – поэтому часто бывал в городе и видел отношение людей.
– Какие-то любимые места в Алма-Ате у вас были?
– Да, да, да! Конечно! Любимое место – ресторан “Достык” на выставке. Не знаю, есть он сейчас или нет…
– Нет.
– Да? Жаль. Тогда там работали совершенно сумасшедшие болельщики, они специально нам делали шашлык, зная, что на следующий день после игры мы приедем часам к одиннадцати утра. Там, в верхней части города, было не так жарко. Плюс немножко холодного пива и шашлык. Туда же мы возили всех наших друзей, которые приезжали на матчи. Причем “Спартак” улетал в шесть утра после игры, мы попросили персонал поработать и всю ночь провели там.
Коляска не дождалась
– С кем-то из “Кайрата” того времени вы сейчас поддерживаете связь?
– Чаще остальных – с Долматовым, с Рожковым, конечно (они москвичи. – Прим. авт.). Ионкина видел (и Анатолия Михайловича уже нет с нами, он скончался через два месяца после этого интервью. – Прим. авт.), хотя мы вместе не успели поиграть. С другими москвичами – Юрием Семиным, конечно, поддерживаю отношения, с Осяниным.
– А в Алма-Ате давно не были?
– Давно. Даже не представляю, какой сейчас город. Последний раз я был в Алма-Ате в 1975 году, когда получал диплом.
– Но к нам регулярно приезжают ветераны “Спартака”. Почему вас нет в их числе?
– Желание приехать было, но дело в том, что я уже давно не действующий игрок даже на ветеранском уровне. У меня в коленях стоят американские протезы, бегать я не могу. Десять лет назад меня ждала инвалидная коляска, но друзья помогли с очень дорогостоящей операцией. Так что, как футболист, я приехать не мог. Мне предлагали приехать в качестве комментатора и просто друга, который поиграл в “Кайрате”. Но дело в том, что я работаю. Помимо газеты – на радио и телевидении, и мне очень-очень сложно куда-то вырваться.
Первый еврокубок – у “Кайрата”
– Хотя ваша карьера получилась не такой длинной, как, наверное, хотелось бы, титулов у вас достаточно. Один из них – Кубок железнодорожников с “Кайратом”. Какое место среди ваших трофеев он занимает?
– У меня дома на стене висит медаль за победу в этом Кубке. Сильные команды мы тогда обыграли. Причем в полуфинале дома уступили “Локомотиву” из Софии, так получилось, что мы не могли выставить основу (предстояли важные матчи), и играл полуосновной состав. Мы проиграли 0:2 и на гостевой матч поехали без особых надежд. Но там мы им 3:0 “нащелкали” и прошли дальше. А в финале обыграли бухарестский “Рапид”, который тогда считался очень сильной командой.
– Насколько высоко котировался тогда этот турнир?
– Во-первых, нужно сказать, что это вообще первый еврокубок, который выиграла советская команда. Может, он не такой престижный, но первый – от этого никуда не денешься. Финал состоял из двух матчей, решающий играли в Алма-Ате. При подаче углового я подошел к разыгрывающему, получил мяч, дошел до штанги, обыграв по пути троих, а там отдал Сереже Рожкову. Он “щеку” подставил, и мы выиграли – 1:0.
Зрелище было колоссальное! Впервые я видел, как весь стадион зажегся факелами!
Главное – любовь к игре
– А почему вы покинули “Кайрат”?
– В первую очередь из-за главного тренера Королькова. Когда отец пришел в команду, я был при нем как второй тренер. И опытнее всех, ну и по мастерству не из последних, и мне было многое позволено. Но когда пришел Корольков – на тот момент тренер неопытный, – ему, наверное, было неприятно, что в первую очередь ребята идут советоваться ко мне. Да и я не выступил так, как хотел, в высшей лиге – помешала травма. И он, по-моему, делал все, чтобы выжить меня из команды. Я его прямо спросил: “Тебе не хочется, чтобы я здесь был?”. Он говорит: “Ты пойми, мне сложно с тобой”. – “Хорошо, давай просто разойдемся”. Тем более что его поддерживало руководство, все-таки он свой, до этого работал в Караганде. Хотя я ушел, а на следующий год через пять игр его сняли – понятно, на ком держалась команда.
– Ваш внук занимается футболом по вашей инициативе?
– Нет, он сам любит футбол,
сам пошел в школу, пока, естественно, ничего не умеет, но все игры смотрит, дома – семь или восемь различных мячей. Посмотрим, что получится. Многие родители ведь ждут, что уже в 7 лет дети будут Пеле. Нет, не будут. Самое главное в этом возрасте – привить любовь к футболу. А любовь к футболу у него есть – мы вместе сидим до полвторого ночи, смотря Лигу чемпионов.
– Но вы наверняка мечтаете, чтобы он стал выдающимся футболистом?
– Мне довольно много лет, и не знаю, доживу я до этого или нет. Но мне бы, конечно, хотелось, чтобы фамилию Севидов, которая началась с моим отцом (ему страшно не повезло – он сломался в 1946 году в 25 лет, а я закончил играть по-настоящему в 23 года), мой внук пронес дальше и оказался в футболе более счастливым, чем мы.
Дмитрий МОСТОВОЙ