Встречи с “братками”
– Расей меня зовут еще с детства, – начинает разговор экс-нападающий сборной Казахстана, участник семи чемпионатов мира и двух олимпийских квалификаций Андрей РАЙСКИЙ. – Прозвище закрепилось и перешло уже во взрослую жизнь. В том числе в хоккейную. Кстати, когда играл в Канаде, с моей фамилией было даже удобно – она созвучна знаменитой фамилии Гретцки. Хоккейный путь же начинался, как у многих усть-каменогорских мальчишек 1980-х. В школу пришел тренер, записал в секцию. Помню, семь лет мне тогда было.
– Во взрослый хоккей вы попали в лихие 90-е. Первые контракты, первые большие по тем временам деньги, первое общение с криминальными структурами?
– Да, были определенные встречи. Но как-то эти вопросы решались. Что в Москве, что в других городах мы с такими ребятами не конфликтовали. Они нас даже оберегали, где-то помогали. Может, просто мне так повезло.
Сумасшедшие деньги
– Что за агент приехал за вами из-за океана в 1992-м?
– Алекс Беркович из Нью-Йорка. В том году меня, оказывается, на драфте выбрал “Виннипег” – клуб НХЛ. Я, ничего не подозревая, тренировался с “Торпедо”, готовился к следующему сезону. И тут в Усть-Каменогорск приезжает Беркович. Русскоязычный. Подходит ко мне: “Не хотели бы попробовать себя в команде НХЛ?”. Я, конечно, удивился: приехал издалека, нашел меня в небольшом провинциальном городе.
Говорит: “Клуб в вас заинтересован. Если хотите, то можем прямо здесь подписать контракт”.
В то время в “Торпедо” были задержки с зарплатой, поэтому первым делом спросил: “Тех денег, что вы дадите, мне хватит на жизнь в Канаде?”. Алекс меня успокоил: “Все будет нормально”. Перевел мне текст контракта, я его подписал. Тем более всегда мечтал поиграть за океаном. “Виннипег” помог с визой, оплатил перелет. Можно сказать, я был одним из казахстанцев – первооткрывателей хоккейной Америки.
– Сумма в контракте после торпедовской зарплаты не шокировала?
– Ну да. По тем временам на эти деньги можно было купить, наверное, целый жилой дом или приватизировать половину завода. Контракт был двусторонний.
Если я играл в фарм-клубе, то получал где-то 40–50 тысяч долларов в год, а если в основной команде, то 200–300 тысяч долларов.
При этом только за то, что подписал контракт, мне сразу выплатили бонус – 50 тысяч долларов.
Остаться в Америке
– Самое яркое впечатление от заокеанского хоккея?
– Организация дела: огромные дворцы, много народа. В клубе дали расписание сразу на год вперед. Заранее знаешь, в какой гостинице будешь жить, каким рейсом полетишь на игру.
Зашел в раздевалку – форма выстирана, выглажена, клюшку любую выбирай. Единственное, чего мне не хватило, – это знания языка.
Говори я хорошо по-английски, играл бы, наверное, до сих пор. Не оказалось рядом человека, который подсказал бы, что надо потерпеть, поиграть еще годик в фарм-клубе.
– А вот ваш партнер по торпедовскому звену Константин Шафранов в НХЛ поиграл-таки…
– Он долго шел к “Сент-Луису” через низшие лиги. К тому же у Кости, я думаю, семья хотела остаться в Америке.
Суровый Виннипег
– Виннипег считают самым холодным местом из всех, где есть клубы НХЛ…
– Да, климат там, как наш усть-каменогорский: минус 40 зимой, плюс 30 летом. В общем, суровые зимы и жаркое лето.
– Кстати, там же заканчивал свою заокеанскую карьеру Николай Антропов – единственный из казахстанских хоккеистов, кто по-настоящему заиграл в НХЛ.
– За океаном Николай был, скажем так, ближе к звездам, чем к большинству игроков лиги. Он много сезонов отыграл в “Торонто”. Высокий габаритный парень.
– Вы поиграли во многих странах. В какой из них жилось комфортнее?
– Наверное, в Канаде. Там люди дружелюбные. Думал, у них в командах будет, как у нас, – деление на “молодых” и “стариков”. Однако там, наоборот, все поддерживали, что-то подсказывали. Причем не только люди из мира хоккея. Спросил как-то болельщика: “Почему так?”. Он в ответ: “А если бы наш сын приехал в Россию, не зная языка, вы бы ему разве не помогли?”.
Казах Трабукки
– В Италию вас устроил знаменитый футбольный агент Марко Трабукки…
– Да, начинал он в хоккее. У меня заканчивался контракт с ЦСКА, и Марко предложил меня итальянским клубам. Он тогда еще слабо говорил по-русски. Потом я узнал, что у него, оказывается, мама казашка. Трабукки работал не только со мной. Из наших он помогал братьям Корешковым, когда те играли в Магнитогорске. Но потом любовь к футболу пересилила, и Марко ушел из хоккея.
– А вы сами со своими связями не пробовали работать агентом?
– Даже не пытался. Мог помочь советом, если кто-нибудь обращался. Но только, так сказать, на общественных началах, не профессионально.
Бесплатное мороженое
– В московском ЦСКА вы появились в 1994 году. Что осталось от великой команды?
– Когда я приехал, в ЦСКА была одна амбициозная молодежь. Потом из НХЛ подъехал Алексей Касатонов: он доигрывал с нами. На время локаута в НХЛ из-за океана подъехали Алексей Яшин, Слава Козлов. Андрей ПЧЕЛЯКОВ: Завязать с хоккеем заставили пустые трибуны
Денег тогда не было, и ЦСКА оказался на грани существования. Однако благодаря Виктору Васильевичу Тихонову и его связям умереть такому бренду не дали.
Помог “Питтсбург”, который стал нашим спонсором. Он давал экипировку, клюшки. В ответ мы играли в армейских цветах с “пингвином” на свитере.
“Питтсбург”, кстати, начал первые шаги по преобразованию российского хоккея. Люди тогда в Москве на хоккей не ходили. Их стали завлекать бесплатными напитками и мороженым, разыгрывать призы. Благодаря такому западному маркетингу у нас почти на каждой игре были полные трибуны.
– Чем запомнился Виктор Васильевич Тихонов?
– Это был фанат хоккея. Его не волновало, что происходит у тебя в семье, – в назначенный час ты должен быть на тренировке. Касатонов, который был играющим тренером, сглаживал жесткость Тихонова, мог нам лишний выходной дать. Мы жили на базе по 200 дней в году. Особенно тяжело было привыкать к этому тем, кто поиграл на Западе.
Хоккей на Кубе
– В 1998 году сборная Казахстана дебютировала на Олимпиаде. Вы завоевывали вместе с ней лицензию в Нагано, но на финальный турнир не полетели…
– В одном из матчей чемпионата Италии я сломал кисть. Было очень обидно пропускать такой турнир. Конечно, мог бы промолчать и сыграть на уколах. Но я понимал, что люди на меня рассчитывают, и не мог их подвести. Тогда у нас была команда – как одна большая семья. Практически все ребята из Усть-Каменогорска, по сто лет знакомы друг с другом.
Даже когда были финансовые проблемы, все ехали в сборную с удовольствием.
Тренировал сборную Борис Викторович Александров – прекрасный человек.
– Знаменитый матч в Нагано со Словакией, когда наша сборная обыграла команду со звездами НХЛ в составе, удалось посмотреть?
– Нет. Я как раз уехал на Кубу отдохнуть и залечить травмы, а там хоккей да и зимние Олимпиады не показывают. Поэтому счет узнал потом.
– С момента завершения игровой карьеры в “Барысе” и начала работы тренером в системе усть-каменогорского “Торпедо” прошло около десяти лет. Чем занимались все это время?
– Жил в Новосибирске, поигрывал в хоккей, тренировал любителей. Был небольшой бизнес, но он не пошел. Вернулся в Усть-Каменогорск, где у меня мама, занимался с ребятами в детской спортивной школе. Вернул же меня в хоккей покойный ныне заслуженный тренер Валерий Павлович Кириченко. Он всё мне говорил: “Андрей, нечего без дела ходить. Занимайся тем, чем умеешь”. В конце концов убедил. Три жизни казахстанского хоккея
– В прошлом сезоне вы работали тренером в команде “Алтай”, выступающей в молодежной хоккейной лиге. В новом что-нибудь изменится?
– Скорее всего, войду в тренерский штаб “Алтай Торпедо”. В начале июня его возглавил Ерлан Сагымбаев, с которым мы вместе росли и играли, а потом работали в “Алтае”. Перед командой “Алтай Торпедо” поставлена задача выиграть чемпионат Казахстана. Вообще, сейчас со стороны акима ВКО Даниала Кенжетаевича Ахметова, акима Усть-Каменогорска Куата Мухитовича Тумабаева и президента ХК “Торпедо” Николая Абрамовича Проскурина идет работа по поднятию местного хоккея, выстраиванию в клубной системе вертикали – от детской команды до команды мастеров. Первая команда, выступающая в Высшей хоккейной лиге, готовится выиграть Кубок Петрова. Но в клубе мечтают о Континентальной хоккейной лиге.
Алматы