Территории прикаспийских стран примыкают к очагам активности международных террористических организаций прежде всего на Ближнем Востоке (Ирак, Сирия) и в афгано-пакистанской зоне, что отчасти способствует распространению экстремистской идеологии, пишет информационно-аналитический портал «Каспийский вестник».
Отсюда и наблюдается исход рекрутируемых террористическими организациями новобранцев из числа местного населения, также довольно многочисленны и местные салафитские общины прикаспийских государств. Данный фактор в настоящее время оказывает существенное негативное влияние на безопасность прикаспийских стран и в целом Каспийского региона.
В последние годы, как отмечается в публикации, наиболее проблематичной ситуация выглядела в Казахстане. К примеру, в прикаспийской Атырауской области Казахстана до последнего времени религиозная ситуация характеризовалась местными органами власти как напряженная. Поводом тому являлась активная пропагандистская работа миссионеров различных радикальных организаций и местной салафитской общины, которая только по официальным данным несколько лет назад насчитывала до 3 тыс. членов.
Но, как отмечает российское издание, рост радикализма среди верующих Казахстана — это не единственная проблема для властей. И то, что проблемы религиозной ситуации в Казахстане находятся сегодня в поле зрения американских аналитиков – не удивительно. К примеру, на сайте Института безопасности и политического развития (Стокгольм, Швеция) недавно опубликованы результаты соответствующего исследования американских учёных Сванте Э. Корнелла, С. Фредерика Старра и Джулиан Такер.
Монографию на английском языке объёмом 98 страниц под названием «Религия и светское государство в Казахстане» (Religion and the Secular State in Kazakhstan) вкратце перевела редакция портала «Каспийский вестник»:
После обретения независимости Казахстан по аналогии другими постсоветскими странами бросил вызов советскому атеизму и попытался заменить его новыми государственными подходами к религии. Наряду с другими странами Центральной Азии и Азербайджаном, Казахстан принял светскую форму правления. Это делает регион исключительным примером в мусульманском мире и является источником гордости для региональных правительств. Светское правительство должно было стать точкой соприкосновения государственных моделей стран региона с Европой и Соединенными Штатами. Но вместо этого они стал источником споров и разногласий, так как западные государства и организации часто критикуют государственную политику этих стран в религиозной сфере.
Термин «секуляризм» — это широкое понятие, которое включает в себя различный спектр подходов, в том числе американских, французских и турецких. Однако, когда американцы говорят о секуляризме, они почти исключительно берут модель США в качестве ориентира. Однако в новом исследовании вместо этого используется другой принцип. Авторы предлагают учитывать пять различных моделей взаимодействия между государством и религией. Первая — «слияние», то есть слияние политической и духовной сферы. Следующая форма является «доминирующая религия», в которой допускаются религиозные меньшинства. В центре подобного построения моделей взаимодействия находится модель «государственного нейтралитета», примером которой являются Соединенные Штаты. Четвёртая модель — «скептически-изолирующая», как во Франции, которая стремится регулировать и контролировать религиозное влияние в государстве и обществе. Последняя форма — это «враждебная» модель, к которой можно считать советский атеизм.
У Казахстана много общего с соседями, но есть между ними и существенные различия. К примеру, Казахстан значительно более разнообразен в этническом и конфессиональном плане. Кроме того, мусульмане страны были в основном кочевым населением и исторически воспринимали ислам наряду с сильными мистическими и синкретическими аспектами. До обретения независимости у казахов никогда не было собственных исламских властей: религиозный лидер был либо в Казани, либо в Ташкенте.
Период советской власти оставил важный след в казахстанской религиозной жизни. Но советская власть была не просто попыткой уничтожения религии: советские руководители также целенаправленно поощряли чуждые религиозные идеи, пытаясь создать искусственную конкуренцию между ними и традиционными религиозными конфессиями. Когда Казахстан вошёл в эпоху возрождения интереса к религии, население уже не могло просто вернуться к докоммунистическим традициям. Вместо этого мусульмане и христиане Казахстана попали под воздействие новых, зарубежных религиозных влияний.
Множество исламских движений из Турции, Северного Кавказа, Персидского залива и Южной Азии боролось за влияние на казахстанских мусульман. Христианские миссионеры из Европы, Северной Америки и Южной Кореи нацелились как на православную общину, так и на урбанизированных этнических казахов. В то время как некоторые группы были безобидными, в стране появились и деструктивные салафитско-джихадистские группы, пытавшиеся утвердиться здесь. Однако, в отличие от своих соседей, Казахстан не испытывал серьезных проблем со стороны религиозного экстремизма в первые годы независимости, но с 2005 года экстремистское насилие в стране растет. Проблема экстремизма Казахстана связана с влияниями Северного Кавказа, афганско-пакистанской области и Сирийско-иракской военной зоны.
Спустя двадцать пять лет после обретения независимости научные исследования показывают, что религия заняла видное место в обществе. Но в сравнении с мировой мусульманской уммой видно, что верующие Казахстана отличаются противостоянием политическим проявлениям религии. Мусульмане Казахстана демонстрируют исключительно низкую поддержку законов шариата — 10 процентов; даже среди тех, кто поддерживает шариат, только четыре процента поддерживают смертную казнь за вероотступничество и только три поддерживают телесные наказания. Половина казахов считает, что разные религии ведут к Богу и что человек может быть нравственным, не веря в Бога. Эти цифры не совпадают с подобными представлениями в остальном мусульманском мире и свидетельствуют о том, что общество глубоко погружено в мирное сосуществование между религиозными общинами.
Казахстанская модель светского правления не приняла политику нейтралитета американского типа в отношении религиозных общин. Вместо этого правительство взяло на себя обязательство регулировать религию, тем самым тяготея к четвертой «скептической/изолирующей» модели с опорой на французский и турецкий опыт. Однако, казахстанская модель сделала еще один шаг, дифференцировав традиционные и нетрадиционные религиозные общины. Правительственная политика явно поддерживает и поощряет традиционные общины и стремится позволить им восстановить свое положение в обществе, будучи враждебным к распространению нетрадиционных религиозных влияний. Это означает, что Казахстан также заимствует элементы модели «доминантная религия», хотя и с небольшим изменением: в Казахстане не даются привилегии какой-либо конкретной религии, как это делают большинство других стран с подобной моделью.
Со временем Казахстан законодательно закрепил новые ограничения в религиозной сфере, которые были приняты после террористических актов в 2011 и 2016 годах. В частности, закон 2011 года запретил иностранцам регистрировать религиозные организации, требовал регистрации мест отправления культа и запрещал отправление религиозных обрядов в частных домах, то есть практику, общую для скрытных религиозных групп. Закон также заставил религиозные общины перерегистрироваться и потребовал минимального количества взрослых членов для регистрации на местном, провинциальном и национальном уровнях. В результате некоторые более мелкие или менее организованные группы не смогли зарегистрироваться. Закон также ограничил распространение религиозной литературы, требуя одобрения Агентства по делам религий.
После террористических актов в 2016 году правительство предприняло ряд новых мер, в том числе создало министерство по делам религий для защиты секуляризма и умеренных религиозных традиций. В частности, орган был создан и для того, чтобы сосредоточиться на работе с молодежью страны. Также в 2016 году обязательный курс «Секуляризм и основы религии» стал обязательным для учащихся девятого класса. В 2018 году дальнейшие поправки к закону ограничили возможность несовершеннолетних посещать религиозные службы и ужесточили ограничения на иностранное религиозное образование.
Главным религиозным учреждением Казахстана является Муфтият, который работает в целях координации религиозной практики с государством и подготовки исламского духовенства. В то время как клерикальное истеблишмент твердо опирается на ислам суннитов Ханафи, Казахстан активно сотрудничает с Египтом в сфере обучения своего духовенства, для чего создан университет Нур-Мубарак. Между тем, последние два муфтия страны были обучены в именно Каирском исламском университете Аль-Азхар.
Это ставит вопрос о возможном влиянии на ситуацию в стране более строгих исламских толкований, которые доминируют в Аль-Азхаре. Кроме того, влияние института способствует враждебности суфийским практикам, что создает дилемму для казахстанского правительства, которое характеризует ислам Ханафи и суфийский «народный ислам» как традиционный, но, по-видимому, не предусматривает возможность конфликта между их. За этой ситуацией в предстоящие годы будет наблюдать Министерство по делам религий.
Между тем, Комитет национальной безопасности Казахстана уже возглавил борьбу с экстремизмом. В частности, он контролирует, инфильтрирует и преследует предполагаемых экстремистов с большим рвением. По его собственным данным, организация успешно предотвратила более 60 террористических нападений в стране за последние пять лет.
События последнего десятилетия заставили казахстанские власти сделать вывод о недооценке угрозы, которую представляют экстремистские религиозные группы. Пересмотр законов и политики привел к вмешательству государства в частную жизнь отдельных лиц и общин, которые власти считают экстремистскими или нетрадиционными. И это одна из причин западной критики, направленной против Казахстана.
Однако еще одна причина этой критики — более философское несогласие: западные сторонники поддерживают полную свободу вероисповедания и нейтралитет государства по отношению к религии, принимая только вмешательство в действия групп, которые участвуют или разжигают насилие. Но власти Казахстана действуют на основе принципиально иного принципа: государство обязано регулировать религиозные дела для обеспечения возрождения традиционных религиозных общин и обеспечения стабильности и гармонии в обществе.
Между тем, западные критики политики Казахстана упускают из виду то, что в стране существует скептически-изоляционная модель светского государства. Из-за этого большую часть западной критики не слышат в Казахстане, и она мало влияет на страну. Более плодотворный подход состоял бы в том, чтобы принять казахскую модель и вместо того, чтобы критиковать власти страны, напротив, работать с ними для улучшения их религиозной политики. Это может со временем помочь Казахстану разработать модель, более схожую с обществами большинства мусульманских стран.