Апофеозом исхода зрителей стал эпизод, когда покидавший зал явно не в лучшем расположении духа Асанали Ашимов едва не столкнулся с бегущим Игорем Личадеевым, исполняющим в «Фуршете…» роль Отелло. Да и по реакции других зрителей, все-таки оставшихся на своих местах, было видно: многие из них ожидали увидеть спектакль, мягко говоря, иного уровня. И уж точно не такой похабный и бесхребетный.
Немного фактов. Всю прошлую осень театральный Алматы обсуждал приглашение в Лермонтовку Виктюка. В феврале Роман Григорьевич наконец приехал, провел кастинг для спектакля по пьесе своего друга Валентина Красногорова, которую руководство театра не зарезало только из уважения к именитому гостю. Был подписан контракт, готовую постановку ожидали к концу сезона, но не дождались. Ни постановки, ни Виктюка. Тогда руководство театра фактически выдвинуло режиссеру ультиматум, грозя неустойкой. Роману Григорьевичу был дан срок до 11 сентября. В середине августа Виктюк в Алматы прибыл. Спектакль сдал. По моему мнению, лучше, чем словом «халтура», конечный результат не охарактеризуешь.
Такое впечатление, что нас по-прежнему держат за отсталую российскую глубинку, которую можно купить на стеклянные бусы и громкое имя. Пустое. Использование видеоаппаратуры и экрана на сцене? Проходили. Вчерашний день. Действие, развивающееся не только на сцене, но и в зале? Тоже было. И не раз. Интерактив? В ту же копилку. Как все это назвать? Могу повторить слово на букву «х». Впрочем, есть еще несколько подходящих к случаю слов на букву «х», но, боюсь, все они непечатные.
Что еще? Ах да. Актеров, скачущих в бирюзовых труселях и таких же галстуках под «песни» Верки Сердючки, у нас еще не было. Это свежо. Это по-современному.
Виктюк не раз повторял, что у каждого театра существует своя намоленная годами аура. Так вот, в прошлую субботу аура Лермонтовки была обесчещена. В особо циничной форме. Я представлял себе, что было бы, если бы «Фуршет…» увидели Рутковский, Диордиев, Темкин, Попов… Мне становилось плохо. К финалу я стал чувствовать, что просто схожу с ума.
И неспроста меж своих распространились слухи, что в Лермонтовке едва ли не бунт: заслуженные и по званиям, и по факту актеры требуют не показывать ЭТО зрителю. Что говорить, если Сергей Погосян, побывав на репетициях, так и не нашел в себе сил прийти на сдачу.
Я не ханжа, меня не пугает ни голое тело на сцене, ни мат, ни даже мерзость в виде втаптывания в грязь советского флага под орущее из динамиков «Айн, цвай, драй, зибен-зибен, ай-лю-лю». Не пугает в том случае, если этому есть объяснение, есть оправдание, есть ответ на вопрос «Для чего?».
Пьеса Красногорова вряд ли когда-нибудь будет признана вершиной драматургии. Но все-таки это живенькая пьеса. О том, как после премьеры «Отелло» в захудалом театре на сцене обнаружился настоящий труп Дездемоны, чьей смерти желала едва ли не вся труппа. Это пьеса о цинизме и пороках. Не театра – общества. Да, Виктюк убрал из нее все ненужное, включая отдельные совершенно топорные диалоги, и оставил все нужное. Но зачем из этого нужного было делать столь неудобоваримое зрелище, мне понять не дано.
В любом случае, судить будет зритель. Мне же только остается восхититься нашими прекрасными актерами, которые, к сожалению, оказались втянуты в ЭТО. Впрочем, судя по их реакции, они считают, что жалеть их не стоит. Если так – виват, бирюзовые труселя! Сиси-писи, мы едем в Тбилиси! Репертуар Верки Сердючки я теперь знаю очень хорошо.
Дмитрий МОСТОВОЙ, Руслан ПРЯНИКОВ (фото)