Но очевидно, что однажды одна из них станет доминирующей. Кто же перетянет канат? Те, кто обладает численным превосходством, или те, у кого больший авторитет? Об этом Республиканская общественно-политическая газета Central Asia Monitor побеседовала с блогером и журналистом Арманом Кудабаем.
— На ваш взгляд, какой он, современный казахский национализм?
— Каждое общество время от времени переживает своеобразные «скачки». Какие-то из них происходят незаметно, какие-то можно заранее просчитать, а какие-то становятся чуть ли не откровением даже для всеведущих специалистов. Возможно, многие со мной не согласятся, но я считаю, что между событиями у комплекса «Абу-Даби Плаза» в Астане, «неуместными» высказываниями вице-спикера мажилиса Владимира Божко, критическими замечаниями Алмазбека Атамбаева в адрес казахстанского руководства, случившимися еще раньше беспорядками в торгово-развлекательном центре «Прайм Плаза» в Алматы, а точнее, реакцией на все это со стороны блого- и медиасферы есть нечто общее.
Помню, еще пять-шесть лет назад усиленно муссировался тезис о необходимости развития своего, казахского, национализма. Большинство популяризаторов этой идеи появились на свет во время «ненавистного союза» и считали себя эдакими первыми романтиками революционных веяний. Они выстраивали целые философские и научные концепции, обосновывавшие прямо-таки историческую важность национализма (именно национализма, а не национальной идеологии и не программ сохранения национальных традиций и ценностей) на данном этапе формирования государственности.
По их мнению, он, во-первых, обязательно должен был способствовать дальнейшему цементированию казахской нации в единый этнос и сохранению языка. Хотя отсутствие национализма не помешало, к примеру, Австрии и Швейцарии успешно существовать долгие годы и сохранить свои традиции и языки (при главенствующей роли немецкого языка). А во-вторых, он должен был якобы стимулировать необходимую защитную реакцию в случае угроз извне. Что тоже сомнительно: многие народы, в том числе австро-венгры, чехо-словаки, турки с курдами и без этого вставали на защиту отечества.
Предвидя такого рода возражения, наши «теоретики» предлагали создать особый, наш, или, как тогда они его именовали, разумный национализм. За рубежом его бы назвали умеренным. Но ведь помимо разумных/умеренных, есть еще крайние националисты (то бишь, фашисты) и даже анархо-националисты. Консерваторы во многих странах тоже представляют националистическое крыло.
Сегодняшнее время некоторые называют пиком популярности национализма. Однако эксперт с этим не согласен. Тем более, когда неясно, о каком именно национализме идет речь. Если о том, который проповедовали упомянутые «романтики», то, как считает журналист, он переживает период заката.
— «Романтики» — это в основном представители окрепшей интеллигенции, высокообразованные и успешные люди. Да, их можно назвать умеренными. В той или иной степени они осознавали, какие опасности грозят этносу, который в силу исторических или политических причин оказался на тот момент в меньшинстве на своей территории. Поэтому все их устремления и вся их так называемая «идеология» сводились к увеличению численности казахов и защите их прав.
Господин Кудабай признает, что их цель практически достигнута: в количественном плане титульный этнос доминирует над другими, приняты законы и программы, направленные на защиту и развитие казахского языка, Казахстан отвоевывает себе достойное место в мировом сообществе и т.д. Но при этом, отмечает блогер, изменилась сама внимающая аудитория – она перестала внимать, в том числе тому, что говорят эти первые «романтики».
В своем комментарии Кудабай решил вспомнить о полемике, развернувшейся вокруг скандала у «Абу-Даби Плаза», когда «романтики» сразу же ринулись выдвигать самые разные версии и раздавать советы.
— Если те из них, кого можно назвать независимыми, выкрикивали: «Наконец-то свершилось!», то провластные и полупровластные настаивали на своем: «Мы, мол, предупреждали!». А в это время толпа скандировала совсем другое и отчего-то до боли знакомое: «Наших бьют!», хотя при этом не выдвигала никаких политических и социальных требований.
Как считает собеседник, толпе, по большому счету, было без разницы, с кем случился конфликт у казахов — с арабами, индусами или китайцами. Главное, что их обидели. И в этом он отмечает их четкое отличие от «романтиков».
События в «Абу-Даби Плаза» — индикатор отношения общества к казахским националистам
Журналист согласен с мнением, что основной причиной произошедшей тогда драки стало отсутствие у людей нормальной работы, а точнее — социальная неустроенность. Но есть и другая серьезная причина, которую Кудабай называет «зарождающимся социально-политическим трендом»: это когда все чаще слышишь от молодых казахстанцев, что «они не верят ни власти, ни оппозиции».
— За эти годы у нас образовалась огромная и разношерстная группа людей, не имеющих крыши над головой, каких-либо социальных гарантий и перспектив, вынужденных скитаться по просторам родины в поисках лучшей доли. По сути, это уже потерянное поколение, не получившее путевки в жизнь, никак не защищенное ни государством, ни обществом. Такими молодыми людьми и подпитываются ряды националистов нового типа.
События у «Абу-Даби Плаза» примечательны тем, что произошли они не где-нибудь, а в благополучной Астане, под носом у самых больших чиновников, которые привыкли жить мифами о том, что это сказочный город в пустыне, некий неприступный анклав. Но, как оказалось, вывести их из этого дремотного транса достаточно легко. Власть получила ушат холодной воды на голову и осознала, наконец, что кочующая по стране масса безработных и неприкаянных уже добралась и до ее города.
Господин Кудабай подчернул, что типичный представитель казахстанского чиновничьего истеблишмента мыслит следующим образом: «нет источника проблемы — значит, нет и проблемы». В связи с этим эксперт призывает акцентировать внимание не на том, как ограничить движение этой огромной массы трудоспособного населения, а на том, что с ней делать. Возможно, тогда чиновникам станет ясно, что их многочисленные программы и проекты не только не улучшают ситуацию, но еще больше ее усугубляют.
— Что не так с этими программами? Почему они не работают?
— Возьмем, к примеру, введение квот на обучение в вузах для сельской молодежи и наспех сшитые программы по завлечению молодых в село. На первый взгляд, инициатива вроде бы правильная, но, если копнуть чуть глубже, то станет понятно, что они в чем-то даже бессмысленные. Ведь по закону те, кто получил такие «привилегии», обязаны отработать определенное время в сельской местности. Тогда как село сегодня не в состоянии обеспечить новоиспеченных специалистов работой, да еще по столь экзотическим направлениям. Ну нет там работы! Да, есть нужда в учителях, медиках, полицейских, но это лишь небольшой процент местного населения. А остальным куда? В ряды кочующих по стране гастарбайтеров?
Среди неучтенных чиновниками обстоятельств, эксперт отмечает, что сельские зарплаты сильно уступают городским. Кроме того, даже если жителю села удалось трудоустроиться, он вынужден будет отдавать половину своей мизерной зарплаты на различные взносы, подписки и т.д., на подношения родной дирекции, только чтобы его не остаться не у дел при следующей оптимизации.
О беспорядках в алматинском центре «Прайм-Плаза»
— Тогда эти события многие поспешили окрестить «восстанием казахов на «Прайм-Плаза». Но восстание против кого или против чего? Против Кайрата Нуртаса? Ну так большинство тогдашних бузотеров продолжают любить и слушать его песни. Восстание против организаторов концерта? Эта версия тоже выглядит натянутой, если учесть, что вопрос об отмене концерта возник уже после его начала, и никто не мог знать этого заранее. Восстание против власти? В этом тоже нет логики.
Тем не менее паровой котел взорвался, недовольство выплеснулось наружу. Зачинщиками беспорядков стали все те же представители периферийной молодежи. Организаторы просто не учли эту аудиторию, в основном они рассчитывали на «городских» зрителей, которые, кстати, поначалу пытались пристыдить бузотеров. А в итоге люди, пришедшие на концерт, опасаясь за детей и родных, поспешили прочь от торгового комплекса. В результате получился как бы социальный перекос, «обиженные» почувствовали себя еще и оскорбленными. При этом, как и в случае с конфликтом в «Абу-Даби Плаза», здесь не было никаких политических и социальных требований.
— То есть «обиженные» — это и есть новые казахские националисты?
— Я бы назвал их не столько обиженными, сколько потерянными и униженными. Причем их нельзя сравнивать ни с российским движением «Наши», ни с «Русским миром», ни с украинским «Правым сектором», ни с европейскими ультрас, ни с английскими футбольными нац-фанами. Те управляются конкретными силами и в отсутствие соответствующих команд ведут себя тише воды и ниже травы. Это можно классифицировать как организованный национализм.
Автор: Сауле Исабаева