39-летнего Ермека Тайчибекова считают наиболее последовательным пророссийским общественно-политическим деятелем в Казахстане.
В декабре 2015 года Тайчибеков был осужден на 4 года по части 1 статьи 174 Уголовного кодекса Казахстана («Возбуждение социальной, национальной, родовой, расовой, сословной или религиозной розни»). В заключении с момента ареста и в период пребывания в лагере Тайчибеков находился 25 месяцев. О своей точке зрения, заключении и ощущении свободы он рассказал в интервью Центральноазиатской редакции EADaily.
— Естественно, я еще привыкаю к тому, что нахожусь на свободе. Это очень особое ощущение. Поскольку в условиях заключения следить за происходящим в мире было затруднительно, сейчас я знакомлюсь со всем тем, что случилось за это время в Казахстане, России и в остальных странах.
— По своим убеждениям я — атеист, материалист, ультратехнократ, русский империалист руссоцентрист с прогермано-произраильской ориентацией. Я за создание геополитической оси: Москва — Берлин — Иерусалим. Сторонник доктрины Монро. Мои убеждения как русского империалиста стали складываться после трагического октября 1993 года, когда в Москве был расстрелян Верховный совет, — говорит Тайчибеков.
Во второй половине 2000-х годов, когда наступила эпоха всеобщего доступа к Интернету, время популярности социальных сетей, Тайчибеков получил возможность транслировать свои взгляды для более широкой аудитории. Именно тогда он и прослыл как "русский империалист".
— Своим взглядам и убеждениям я не изменил. Ни тогда и ни сейчас. Я — русский империалист, и я не отказался от идеологии "русского мира".
Что касается людей, по заявлениям которых в отношении него возбудили уголовное дело, Тайчибеков ответил, что никаких чувств и эмоций касательно них он не испытывает.
— Я не вспоминаю этих людей и не думаю о них ничего. Если они считают, что для борьбы с идейными оппонентами следует писать заявления в спецслужбы, то пусть это будет на их совести. У меня ни к кому и в том числе к ним нет ни злобы, ни ненависти, ни огорчения.
За время нахождения в заключении Тайчибеков старался оказывать юридическую помощь сокамерникам: помогал многим таким же заключенным правильно писать жалобы в суды.
— Люди не знают, как написать заявление, как обжаловать свой арест, свое заключение, обжаловать приговор нижестоящего суда в вышестоящем. И я исправлял эту ситуацию. Своими мозгами и руками.
Отдельный момент, с которым встречается каждый, кто попал в тюрьмы Казахстана, это заметное присутствие салафитов в местах лишения свободы. Их идеология хорошо распространяется среди заключенных, поскольку у них действует система взаимоподдержки, солидарности, идейного братства, это привлекает к ним других заключенных, осужденных не как исламские фундаменталисты.
— Подумывали ли вы об эмиграции из Казахстана?
— Ближайшие 15 месяцев после освобождения по УДО я ограничен в правах: я не могу покинуть пределы города, в котором живу, не имею права посещать кафе, рестораны, ночные клубы и прочие увеселительные заведения, я должен еженедельно отмечаться у участкового полицейского, всегда с 22:00 вечера до 7:00 утра я обязан находиться дома. Меня Министерство финансов Казахстана пожизненно включило в список лиц, причастных к финансированию международного терроризма, чьи счета в банках заблокированы, любое мое имущество — от недвижимости, транспорта до ценных бумаг, долей в уставном капитале предприятий и депозитов на расчетных счетах — является вне закона. И теперь всем банкам, нотариусам и прочим регистрирующим органам в Казахстане запрещено меня обслуживать. Сделано это за то, что я переводил деньги ополченцам на Донбасс. В Казахстане они считаются террористами.
Также Тайчибеков отметил, что его статус в Казахстане «существенно ниже нелегального мигранта из Таджикистана».
— Я не могу официально работать, заниматься предпринимательской деятельностью. Существенно поражен в гражданских правах. Наказание в данном аспекте намного суровей ко мне, чем, к примеру, к государственным коррупционерам, серийным убийцам, разбойникам, педофилам, наркоторговцам — их банки могут обслуживать после освобождения из заключения, и они могут официально трудоустроиться. Поэтому пока я ограничен в возможности выехать за границу, а человек я законопослушный, через 15 месяцев в случае успешного окончания срока УДО, я могу покинуть Казахстан. Однако эмиграция воспринимается как бегство, трусость, приспособленчество и, конечно же, отчасти поражение. А бежать отсюда я не хочу, ибо здесь я родился и все мои предки из рода Жаныс, племени Дулат на протяжении не менее 500 лет жили всегда в районе долины рек Чу и Талас.