На эти и другие вопросы отвечает основатель фонда WikiBilim, электронной библиотеки Kitap.kz, ныне исполнительный директор Национального бюро переводов, чьей миссией является перевод ведущих научных трудов в области гуманитарных знаний на казахский язык, Рауан КЕНЖЕХАНУЛЫ.
Планка ожиданий сильно завышена
– Как-то на конференции TEDx Almaty вы заявили: “Все, кто живет в Казахстане, уже знают казахский язык”. Возможно, многие с вами не согласились бы, что вы подразумевали под этим высказыванием?
– Я думаю, что здесь мы разнимся в дефинициях, что значит “знать язык”. Очень часто в резюме люди, указывая свое знание языков, пишут: “Могу пользоваться со словарем”, при этом человек может знать 100–150 слов. А как говорят лингвисты, а также те, кто учат других людей языкам, 200–300 слов, в принципе, достаточно, чтобы человек мог общаться “в пределах рынка” и получать жизненно важную информацию.
Я исхожу из того, какой минимальный объем лексики для всех людей, живущих в Казахстане, уже доступен. Невозможно не набрать такой объем, живя в языковой среде. И второе, все мы проходили через школьную программу, да, у каждого есть свое мнение по поводу ее качества, но тем не менее у любого, кто ее прошел, есть представление о структуре языка и его грамматике. Поэтому, думаю, можно было бы сказать, что каждый человек в стране знает казахский язык, имея такой багаж. Говорить по‑шала‑казахски – все равно что флагом страны морду подтирать — Кирилл Денисов
И потом, невозможно второй, третий язык знать досконально, для этого существуют уровни, в английском языке это Beginner, Pre-Intermediate, Intermediate и так далее. Я думаю, что у нас планка, после которой человек может сказать, что знает язык, или общество воспримет, что он знает язык, сильно завышена. И, в принципе, это понятно, это известная болезнь обществ, очень чувствительных к вопросам языка. Поэтому кому-то стыдно говорить с ошибками, а кто-то очень негативно воспринимает речь с ошибками. Нам надо вырасти над собой, перерасти этот уровень и прийти к другим пониманию о знании языка и процессу его приобретения.
– Для многих постижение языка – это некий непобедимый процесс, а тут вы говорите, что на помощь приходит сама городская среда, которая обучает буквально всех. Получается, что все просто?
– Когда вы едете в другую страну чтобы изучить язык, ваш главный мотив – это погружение в среду. Но среда – это не только люди, но и окружение в целом. То есть, живя в любом казахстанском городе, так или иначе мы оказываемся в интерактивном лингвистическом реалити-шоу. Представьте, вы с утра едете и слушаете радио, оно с языка на язык перескакивает, одни и те же рекламные ролики крутятся, и не набраться какого-то словарного запаса просто невозможно. Плюс это все повторяется в виде текстов, картинок на рекламных щитах, не говоря уже обо все остальном – телевидении, газетах и др. Я думаю, просто нужно открыться и позволить языку войти в жизнь. Если блокировать себя мыслью, что это невероятно сложно, то вы никогда не выучите, но еще сложнее воспринимать его как свой язык, который может стать частью вашей личности.
Рауан КЕНЖЕХАНУЛЫ100 лучших книг для гуманитариев
– В Государственной программе развития и функционирования языков в Республике Казахстан на 2011–2020 годы говорится, что казахский язык должен стать языком полноценного каждодневного функционального и профессионального общения. Сколько, по-вашему, нам, как обществу, еще нужно времени для воплощения этого?
– Думаю, каждый язык в первую очередь жив и интересен и для носителей, и тех, кто его изучает, своим содержанием. И очень важно наполнять его интересным, современным контентом, который поможет человеку состояться как личности, как профессионалу. Если в языке нет такого содержания, то нет смысла заставлять человека его учить. Например, если вы бизнесмен или инженер и на этом языке нет ни литературы, ни материалов, которые помогут вам преуспеть, то учить его будет сложно. Поэтому во всех проектах, которые мы делаем, стараемся работать на эту миссию – насыщать язык интересным, практическим наполнением.
За эти 26 лет многое сделано, создано немало контента по разным направлениям. И как раз проект “100 новых учебников на казахском языке” – в копилку насыщения языка современным содержанием: научным, познавательным, профессиональным, которое сделает его интересным, востребованным.
– Раз уж вы упомянули, то расскажите, на какой стадии находится проект по переводу 100 лучших учебников мира по гуманитарным наукам?
– Первые учебники, переводимые в рамках этого проекта, должны появиться в университетских аудиториях к сентябрю 2018 года. Если мы сможем обеспечить качество и спрос, то их может быть гораздо больше ста.
Этот проект является частью процесса модернизации общественного сознания, его нельзя рассматривать отдельно. Чтобы модернизироваться как обществу, нам очень важно знать, как меняется мир сегодня, куда он движется. А он движется при очень большом влиянии инженерной науки, технологии меняют абсолютно всё. Нет ни одной сферы человеческой жизни, которая не подвержена тому, что сегодня называют четвертой индустриальной революцией, цифровизацией. Но те знания, которыми мы обладаем в гуманитарной сфере, не вполне отвечают на вопросы, с которыми человек сталкивается из-за появления виртуальной реальности, с появлением искусственного интеллекта и т. д. В психологии, например, всё, что было ранее наработано, касается того, как люди общаются друг с другом. Сейчас же мы все больше разговариваем друг с другом через технологии или вообще только… с технологиями. Под их влиянием появляются новые направления психологии, социологии, лингвистики и других гуманитарных наук. Перекинется ли мода на казахский язык из жизни виртуальной в реальную, рассказали эксперты
– То есть срочно требуется перевод новых научных знаний?
– Речь о том, чтобы содержание и уровень дискурса в казахстанских университетских аудиториях вывести на глобальный уровень. Ведь гуманитарные науки тоже развиваются, и речь именно об актуальной научной литературе. Кроме того, результатом этого проекта должны стать не только книги: переведенные, напечатанные, изданные, также мы должны получить развитую переводческую школу, научную лексику совершенно другого уровня. В рамках перевода этих учебников мы сталкиваемся с большим количеством новых терминов, многих понятий нет и на русском языке, к слову, 90 процентов учебников, переводимых в рамках этого проекта, переводятся с английского языка, и всего одно наименование на этот год в оригинале написано на русском.
Идет большая дискуссия: как быть с терминологией, как заимствовать международную научную лексику. Для ученых и преподавателей важно обеспечить научную точность перевода, а вот переводчики, лингвисты, издатели переживают за художественное качество текста. Приходится балансировать между ними, поэтому к процессу перевода привлекаются разные специалисты, ученые, преподаватели, которые знают язык оригинала и разбираются досконально в предмете, создают первую версию текста, далее научные редакторы проверяют содержательную корректность, и следующая стадия – литературная редактура текста.
– А как отбирались эти учебники?
– Мы обратились во все наши университеты и получили более 800 предложений, далее в рабочей группе отобрали 17 наименований. Эти учебники должны быть в образовательных программах ведущих вузов мира, они должны быть актуальными и современными, нейтральными с точки зрения содержания. Сейчас ведется работа над их переводом, казахские тексты учебников уже вышли, идет процесс редакции, надеюсь, мы сможем закончить его до конца года.
Нейронные сети и казахский язык
– Насколько, на ваш взгляд, новые технологии влияют на продвижение языка?
– В современном мире язык и технологии – это неразрывные вещи. Если посмотреть на Wikipedia, Google и другие ресурсы, которые распространяют контент, они представляют собой в первую очередь глобальную лингвистическую платформу. В Wikipedia существует свыше 285 языковых разделов, и на ее базе легко найти ответ на вопрос, сколько в мире осталось живых языков, за которыми стоят сильные сообщества носителей.
Посмотрите, сколько языков представлено в сервисе Google-переводчика. Те языки, которые присутствуют в этих сервисах, имеют высокий потенциал к выживанию и продвижению вперед. Отвечая на ваш вопрос, замечу, сегодня эти технологии как раз определяют судьбу языков.
Следующий этап – системы распознавания речи, которые широко входят в нашу жизнь, – умные дома, умные машины, где вы командуете голосом, такие сервисы, как Siri, “Алиса”, Google Now. Ведь это все очень непросто, мы уже выходим на уровень, когда контент, созданный в Сети, начинает генерировать новый контент. Если мы сейчас не успеем войти со своим содержанием в эти платформы, то дальше будет уже сложнее, сейчас как раз хорошее время для этого.
Именно поэтому мы начали с Wikipedia, чтобы перенести в цифру весь контент, который существовал на бумаге, по той же логике мы озвучили и оцифровали всю классику казахской литературы. Все эти аудиокниги теперь переданы в Google, чтобы помочь казахскому языку войти в число поддерживаемых Google-переводчиком в режиме перевода “голос на голос”. Сейчас их системы перерабатывают тот материал, который мы передали. Системы машинного перевода сегодня являются наиболее передовыми платформами искусственного интеллекта. Когда мне некоторые коллеги говорят, что, мол, переводчик плохо переводит, не надо забывать, что за ним нет живого человека, ведь это же чудо, что машина всего за секунды может дать смысл целых текстов и веб-страниц.
Сейчас эти технологии все больше основываются на принципах работы нейронных сетей, которые имитируют работу человеческого мозга. И все больше и больше именно эти технологии определяют состоятельность языка, его возможность отвечать требованиям современного человека.
Я уверен, что со временем любой контент, созданный на любом другом языке, будет доступен мгновенно, без всяких переводчиков для свободного использования на всех других языках. Но, чтобы быть в числе языков, которые поддерживаются такими сервисами, нам нужно сейчас очень много поработать.
Алматы