Когда я решила заняться этой темой, то для начала просмотрела сайты и фейсбучные странички наших художников. Многие из них подчеркивают, что занимаются искусством не ради денег, а для души. В разговоре с нашими мэтрами искусства на вопрос: почем, часто можно было увидеть одну и ту же картину: боль в глазах и оскорбленное самолюбие. В такой реакции всегда читался ответ: “Мы с вами что, с баулами на барахолке стоим? Это моя выставка, а не базар!”.
Между тем всемирно известный арт-скандалист Дэмьен Хёрст почему-то никогда не стеснялся вывешивать ценники на свои произведения, и сегодня это самый богатый художник в мире. У него на счетах более миллиарда долларов.
Американец Джефф Кунс создал благодаря своему таланту целую арт-корпорацию. Сегодня на него работают 150 человек, и он никак не комплексует по поводу того, что духовное искусство приносит ему конкретные материальные блага.
Наша страна давно держит курс на рыночные отношения, но при этом искусство, похоже, застряло где-то в очень глубоком прошлом. Коммерциализация процесса идет с таким скрипом, что невольно задаешься вопросом: а возможно ли там вообще заработать? Несмотря на эти абсолютно неделовые настроения, в последние годы все-таки появились частные галереи – их можно насчитать с несколько десятков. Чем занимаются все эти люди? Об этом я решила поговорить с управляющим директором галереи Союза художников РК Юрием МАРКОВИЧЕМ, который по совместительству имеет похожую должность и в частной галерее.
Про комплексы из “совка”
– Почему у нас некоторые художники комплексуют, когда речь заходит о стоимости их работ?
– У искусства всегда был коммерческий оттенок. Для кого-то это будет открытием. Однако все мировые шедевры, которыми сегодня восхищаются, были сделаны когда-то под заказ знати, королей и купцов, что подразумевает финансовую сторону сделки. Искусство – конечно, духовный мир, но оно не должно существовать вне финансовой плоскости. Оно также инструмент инвестиций и должно оцениваться в денежном эквиваленте. Стереотип, что искусство и деньги не могут быть рядом, возник в советское время. Тогда активно боролись с капитализмом, но в итоге он все равно победил. Были созданы художественные институты, они дали нам плеяду мастеров, которые не считали зазорным продавать свои работы. Возникло даже такое понятие, как “коммерческий художник”.
А сегодня как раз таки работы художников, которые были написаны не только в рамках советской системы искусства, являются наиболее востребованными и высокооплачиваемыми. Например, картины Сергея Калмыкова.
Художник жил впроголодь и умер в нищете, не сумев продать свои работы. Сегодня эти картины на аукционе стоят в пределах 20 миллионов тенге. И таких мастеров много. У нас были и есть гениальные художники. Сегодня их работы вошли в золотой фонд казахстанского искусства и популярны среди бизнесменов и коллекционеров.
Инфографика Айгуль АКЫБАЕВОЙШальные 90-е…
– Когда в Казахстане все-таки начал зарождаться бизнес на искусстве?
– Во время перестройки, в начале 90-х. Мы стали идти к рыночному формату, появились коммерческие институты в искусстве – галереи, салоны. Стали появляться ИП, ТОО. Это стало обычным бизнесом, с регистрацией, уплатой налогов. Очень интересное время – расцвет арт-бизнеса.
Возникла бешеная мода на художников – этот тренд задали иностранные посольства и консульства, которые активно открывались в то время. Они оценили казахстанское искусство и стали первыми потребителями и покупателями – украшали офисы, дома, покупали в подарок.
Тогда клиентская база казахстанского искусства выглядела так: 80 процентов – иностранцы и 20 процентов – местные бизнесмены. Сейчас ситуация на арт-рынке идет в обратную сторону. Интерес к казахстанскому искусству стали проявлять отечественные бизнесмены. У нас появились крупные коллекционеры. Например, Нурлан Смагулов и другие.
– В этот период инвестиции в искусство были очень прибыльными. Сколько процентов роста давали такие вложения?
– Первыми инвесторами, которые вкладывались в искусство, были галерейщики. Они рисковали, но инвестировали свои средства в тогда еще не раскрученных, не распиаренных художников. Первичный рынок начинался с небольших денег. Потом созданные коллекции выходили на продажу. И начинался рост прибыли. Те, кто угадал с выбором, получили хорошую прибыль. Тогда можно было купить работу Калмыкова за 35 тысяч тенге, а сегодня она оценивается, как я уже говорил, около 20 миллионов тенге. Вот и считайте, какой тут рост. В те времена было много наследников и владельцев произведений, но они не могли знать, кто из художников станет брендом, выстрелит и на какие картины будет глобальный рост. До сих пор у нас есть запас картин мастеров из 1950–1960-х, которые не стали еще брендами, но этого достойны. И вложения в этой нише вполне перспективные, так как больше всего ценится антиквариат.
– Как сделать из художника бренд? Картина – это товар, как бы обидно ни было нашим художникам. Чтобы ее продать, нужна реклама. Как у нас с этим дела обстоят?
– Этим как раз должны заниматься галерейщики. Они и продюсеры, и агенты, и маркетологи, и юристы в одном флаконе. Но художники – сложный народ. Не каждый из них понимает, что его работы нуждаются в продюсировании. Они не играют по тем экономическим правилам, которые были созданы еще сотни лет назад. Их отталкивает слово “контракт”, хотя во всем мире это нормальная форма сотрудничества.
Некоторые наши художники не любят отдавать проценты за услуги галереям, не хотят иметь агентов. Хотя в тех же Штатах, если у тебя нет агента, то ты никудышный художник.
Правила арт-бизнеса и менеджмента заложены еще французами Маршанами. Эти ребята начинали первыми делать серьезный бизнес на искусстве. Но в Казахстане эти правила до сих пор не работают. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом: художники – создавать произведения, а менеджер или продюсер – продвигать и продавать их на рынке. Это тоже сложная профессия, которая требует большого таланта и которой не так просто обучиться.
– Зато некоторые рекламируют себя сами, выкладывая работы в “Инстаграме” среди губ уточкой…
– Есть такое. Это смешно и непрофессионально. Я могу говорить об этом долго. Шансы найти покупателя таким образом минимальны. Но за это не надо платить проценты. А галеристы, салонщики, агенты берут в среднем 20 процентов с продажи произведения. В этом бизнесе много дополнительной работы, сопутствующей раскрутке любого художника. Вопрос менеджмента в искусстве сегодня очень болезненный. У нас огромное количество художников, но единицы тех, кто может это продавать.
– А спрос вообще есть или так себе – от юбилея до юбилея?
– Спрос должен рождать предложение, с этим у нас тоже есть проблемы. Есть спрос на реализм, этнические полотна, батыров и ханов. Но у нас художники бросаются из крайности в крайность. Сейчас все решили этим заняться разом, при этом качество не всегда соответствует ожиданиям. Мы иногда отбираем картины в Союзе художников для республиканских выставок и видим, что некоторые работы вообще лучше никому не показывать. У наших художников не хватает самокритики.
– Резюмируем. Бизнес идет или рынок спит?
– В некоторых нишах процесс идет очень неплохо, и финансовая составляющая там интересная. Я не буду называть их – это коммерческая тайна. Сейчас в основном приходят разовые покупатели.
Время коллекционеров уходит, так как многие коллекции уже собраны и живут своей жизнью, а сами коллекционеры уже могут открывать музеи современного искусства.
Сейчас мы пытаемся развивать систему арт-подарков. Проблема в том, что нам надо искать и готовить новых покупателей. А это огромная работа – тут вам и образовательная система, и привитие духовных ценностей. В любом случае арт-бизнесом должны заниматься профессионалы.
Инфографика Айгуль АКЫБАЕВОЙНе любовь, а случайные связи
Несмотря на то что арт-рынок Казахстана все еще пребывает в зародышевом состоянии, попытки выносить это дитя предпринимаются. И занимаются этим не только наши соотечественники, но и приезжие заграничные эксперты. Значит, не все так плохо, подумали мы. А потом для надежности решили спросить у них самих. Несколько лет назад в Казахстане появился аукционный дом, его руководитель Максим ТКАЧЕНКО считает, что в Казахстане отношение к искусству похоже на случайные половые связи. О преданной любви на долгие годы говорить сложно. На нее способны крупные коллекционеры, а их единицы…
– Что происходит с арт-рынком страны?
– В Казахстане как такового арт-рынка еще не существует, есть некий спрос на произведения искусства, но он очень периодический и связан с днями рождениями. А день рождения, как известно, только раз в году.
– Но все же вы решили начать бизнес в Казахстане?
– Да, я решил попробовать свои силы, аукцион – это очень интересный инструмент. У нас появились люди, которым нравится покупать таким образом. Ведь это дает возможность приобрести качественное произведение живописи по приемлемой цене. Механизм работает. Динамика положительная, все больше людей увлекаются искусством.
– Стоит ли инвестировать в искусство?
– Пока это не имеет массовой популярности. Но этот инструмент тоже работает. Меня часто спрашивают: как лучше это сделать? Нужно понимать, что речь идет о длинных инвестициях. Для того чтобы увидеть рост, иногда приходится ждать более пяти лет. Период дикого капитализма 90-х, когда картины взлетали в цене за короткое время, прошел и вряд ли вернется. Теперь мы работаем в стабильном режиме. Пока инвестициями в искусство занимаются только профессионалы.