Местный краевед Ерлан МУСТАФИН поведал нам много тайн, связанных с этой влиятельной в XIX столетии татарско-узбекской семьей. В том числе и о том, что в одном из домов Каркаралинска, принадлежащих в прошлом семье Фаизовых, зарыто золото купцов. Однако все попытки кладоискателей обнаружить сокровища не увенчались успехом, а потомки знатного рода так и не вернулись за фамильными драгоценностями.
Поиски нитей, ведущих к потомкам Абду-Газиза Бекметева и Хадичи Фаизовой, на кладбище Каркаралинска оказались тщетными. Тогда краеведа, как и нас, искренне поразил тот факт, что ни рядом с фамильным захоронением Бекметевых, ни в других уголках обширного кладбища мы не нашли ни одного надгробия с фамилией “Фаизов”. Вопрос, что же стало с представителями узбекской ветви знатной купеческой семьи, повис в воздухе… на три месяца. Тайны каркаралинских купцов от XIX века до наших дней
А в мае случилось чудо – на публикацию вдруг откликнулись праправнуки Фаиза Фаизова, которые согласились пролить свет на тайны, более века сокрытые от историков. Как стало ясно из их слов, страшась раскулачивания и гонений, с приходом советской власти купцы Фаизовы покинули родной Каркаралинск, разъехавшись по всему свету. И ныне потомки “узбекских бухаретдинов” живут на разных континентах, разделенные километрами, океанами и странами.
– Но больше всего информации вы сможете найти в Алматы, – поделился обратившийся в редакцию астанинец Ихсан ДЮСЕМБИН, представившийся сыном Розы Фаизовой. – Там живет большая часть родни по линии Фаизовых.
И мы отправились в южную столицу.
Дореволюционный КаркаралинскОснователи рода
80-летняя пенсионерка Ирина Муратовна Максутова к историям про зарытые в Каркаралинске ее предками клады отнеслась со здоровым скептицизмом.
– Сразу после революции мои предки бежали из Каркаралинска, стремясь найти для себя место, где бы они могли начать жизнь с чистого листа, – рассуждает она. – Так неужели же они стали бы закапывать золото для потомков, если им самим нужно было обустраиваться на новом месте? Не думаю, что в их планах было отсидеться в безопасном месте и вернуться в родные края. Нет, они бежали без оглядки, и для того, чтобы построить жизнь с нуля, им нужны были деньги.
Впрочем, как отмечает женщина, даже если бы легенда о золоте Фаизовых оказалась правдой, нынешние представители знатного рода вряд ли бросились бы на его поиски. Ведь большинство из них ныне составляют, в лучшем смысле этого слова, элиту страны и вполне довольны своим сегодняшним положением.
– Куда ценнее информация об истории нашего рода, – отметила она. – К сожалению, своей родословной я стала интересоваться недавно, хотя была знакома, встречалась лично со многими из старшего поколения Фаизовых и могла бы узнать у них много тайн. Но теперь уж поздно – их нет в живых, и информацию приходится собирать по крупицам.
Тем не менее упорство Ирины Муратовны увенчалось успехом. За несколько лет она смогла составить генеалогическое древо семьи.
– Условно мы ведем наш род от моего прапрадедушки Фаиза, – рассказывает она, держа в руках рукописное фамильное шежире. – У него был сын Насибулла – мой прадед, купец третьей гильдии. Сколько у него было детей, неизвестно, но одним из его сыновей был мой дед Максут. Его я еще застала, будучи уже в сознательном возрасте, тесно общалась с ним, когда мы были в Джамбуле. Его первую жену, мою бабушку, звали Энуар, и она была чистой татаркой. О второй его жене, которую звали Майра, известно мало. Но я знаю, что она родила от деда дочь Шакуру.
По воспоминаниям Ирины Муратовны, Максут Фаизов внешне выглядел как настоящий узбек – высокий, стройный, чернобровый и темноглазый.
Однако в семье бытовала легенда о том, что “узбек” в графе “национальность” кто-то из предков записал лишь потому, что в XIX веке представители данного этноса считались наиболее прогрессивными, культурными, образованными.
Мнения об изначальном происхождении Фаизовых в этой семье разнятся. Некоторые полагают, что в предках были татары, другие утверждают: основоположники рода – бухарские евреи.
– Сегодня докопаться до истины практически невозможно, – качает головой Ирина Муратовна. – У деда было шестеро детей от первой жены, и все они даже внешне отличались друг от друга. А в следующем поколении большинство из них стали казахами, заключив браки с представителями коренного народа.
Шежире Фаизовых
В шежире, составленном Ириной Муратовной, значатся две фамилии, которые ныне известны практически всем казахстанцам, ИМАШЕВЫ и ДЖАКИШЕВЫ.
– Да, вы правы, это те самые Имашевы и те самые Джакишевы, – подтверждает наши догадки Ирина Муратовна. – У моего прапрадеда Фаиза Фаизова было несколько детей, один из которых – мой прадед Насибулла Фаизов, от него родился мой дед Максут Фаизов. У него родились: Нигматулла, Миассар, Асырар, Мурават (мой отец), Магунат и Ришат. Так вот Асырар Фаизова, выйдя замуж, стала носить фамилию Джакишева. Один из ее семи детей – Еркен Джакишев – отец бывшего руководителя “Казатомпрома” Мухтара Джакишева. А дочь Асырар Джакишевой – Саида – вышла замуж за преподавателя марксизма-ленинизма Мажита Таировича Имашева. И у них родилось трое сыновей: Еркен, Серик и Берик. Да-да, я говорю о том самом Берике Имашеве – бывшем министре юстиции РК, а ныне председателе Центризбиркома.
Мурават Максутов (Фаизов)По словам Ирины Муратовны, если третье поколение Фаизовых, ведущее отсчет от купца третьей гильдии Фаиза, было дружно между собой, то представители четвертого поколения порой лишь понаслышке знали о своих родственниках.
– Как и водится в азиатских семьях, у каждого из братьев и сестер моего отца было более одного ребенка, – объясняет Ирина Максутова. – У Нигматуллы две дочери – Халида и Фарида. У Миассар – пятеро детей: Камиля, Роза (Раушан), Гаяз, Тамара, Рифхат. У Асырар было больше всех детей: Роза, Саида, Еркен, Ерсен, Раиса, Лида, Маргарита. От Муравата, моего отца, рождены трое: Айрат, Ирина (то есть я), Ринад и Марат. Магунат детей не имел, и на то были веские причины. Лучшие годы он провел в лагерях – по оговору. И, наконец, у младшего, Ришата, родилось двое детей, но мы не знаем, кто они, знаем лишь, что они живут в Таразе.
В семейном альбоме Ирины Муратовны отыскалось фото, на котором запечатлены представители по крайней мере двух поколений потомков купцов Фаизовых.
– Увы, это совсем малая часть родственников, – поясняет пенсионерка. – Многих раскидало по свету, и об их судьбе ничего не известно. Так, например, я совсем ничего не знаю о детях моего двоюродного брата Гаяза – сына дяди Нигматуллы. Утеряна связь и с моей кузиной Тамарой, которая уже давно уехала с семьей в США и там состарилась и умерла. Мне известно лишь, что она воспитывала дочь Софью, но что сейчас с ней, я не знаю. А вот сама Тамара в моей памяти осталась несравненной красавицей, которая работала в сфере искусства и даже снялась в фильме “Ботагоз”.
Ирина Муратовна поведала, что ее родной брат Марат также много лет назад эмигрировал. Теперь он живет в Канаде, и из двоих его сыновей жив лишь один, второй погиб в автокатастрофе.
– Пятое поколение, то есть наши дети, уже порой понаслышке знают о дальних родственниках из числа Фаизовых, – сокрушается Ирина Муратовна. – А уж о своих корнях и вовсе ничего не слышали. Например, мой сын был очень удивлен, когда вышла статья в “КАРАВАНЕ”, и к нему стали подходить коллеги с шутками вроде “вот всегда подозревали, что ты – еврей”.
Кроме всего прочего, наша собеседница вскользь упомянула, что у некоторых мужчин из рода Фаизовых были “вторые жены”, и потому родословная должна быть гораздо шире, если включать в нее всех “бастардов”.
Газиз и Асырар Джакишевы с детьми“Как причудливо тасуется колода!”
С другой стороны, по словам Ирины Муратовны, в их семье не принято было говорить о своих корнях.
– В то время упоминать купеческое происхождение было неприлично и опасно, – делится она воспоминаниями. – За это вполне можно было поплатиться свободой или даже жизнью. И в нашей семье о силе доноса знали не понаслышке – мой дядя Магунат 19 лет провел в лагерях, с 1938 по 1957 год. Много лет спустя, уже после его реабилитации, мы узнали, что оговорил его родственник – брат мужа его племянницы Камили.
В том, что на кладбище Каркаралинска нет ни одного надгробия Фаизовых, Ирина Муратовна не усматривает ничего удивительного.
– С приходом советской власти, страшась гонений, Фаизовы разъехались кто куда, – говорит она. – А мой отец даже сменил фамилию в 1918 году, став по отцу Максутовым. И по прадеду Фаизовичем. Поэтому мы, его дети, единственные, кто по мужской линии не носит фамилию Фаизов, но при этом пишутся в паспорте узбеками.
Правда, тут же оговаривается женщина, на их поколении ортодоксальная интерпретация пятой графы заканчивается. Дальше идет полный интернационал.
– Наша мама – русская, из семьи потомков уральских старообрядцев, но с примесью греческой крови в предках. Зинаида Игнатьевна СВЕТЛАКОВА для меня не просто мама, а образец великой русской женщины – прямой, честной, мудрой, образованной, порядочной.
История их с отцом знакомства и любви удивительна и прекрасна. Притом что мой дед по материнской линии был ярым коммунистом, соратником “железного Феликса” Дзержинского, а отец происходил из семьи кулаков, мама и папа, такие разные по национальной принадлежности, внешности, уровню образованности впервые встретились в ресторане и полюбили друг друга с первого взгляда.
Мама рассказывала, что отец написал ей записку – признание в любви, в которой была уйма ошибок. И она, учившаяся на третьем курсе консерватории, потеряла голову и бросила ради него все – семью, учебу, друзей. Они поженились, и отец увез ее в глухую башкирскую деревню, где все разговаривали только по-башкирски. Когда четырехлетним ребенком я приехала с родителями в Алма-Ату, не знала по-русски ни слова.
По словам Ирины Муратовны, воспитание, которое она и ее братья получили в семье, было скорее азиатским, нежели славянским.
– Мы выросли в очень строгой семье. Будучи в пятом классе, я уже стирала на всю семью, корову в стадо гоняла, доила ее. Братьев же работой особо не нагружали, как и положено в узбекской семье. При этом, с другой стороны, меня, как девчонку, баловали: наряжали, учили ухаживать за собой. Мне было 16 лет, когда мы жили в Семипалатинске, и у меня была своя портниха. Там же мама впервые привела меня на маникюр и сказала: “Запомни на всю жизнь: ты должна ухаживать за руками!”. И я всю жизнь следовала ее наказу. Когда училась в Омском автодорожном институте, лучше всех была одета, и приезжие девчонки-однокурсницы все одевались из моего гардероба. Родители работали в торговле и имели эту возможность.
Такой контраст в воспитании, по словам Ирины Муратовны, нашел объяснение много позже – когда ее брат Марат, будучи в Канаде, сдал кровь на исследование ДНК, тогда и выяснилось, что количество этносов в крови Максутовых просто зашкаливает.
– Он диктовал мне по телефону, какие национальности нашлись в его крови. Так вот, удивительно, но в невообразимом миксе кровей греческой оказалось больше, чем узбекской! Представляю, что нашли бы генетики в крови нашего следующего поколения! Ведь мой муж по отцу эстонец, а по матери украинец.
Тайны крови
Листая старые семейные альбомы уже в доме кузена Ирины Муратовны Ерсена Газизовича Джакишева, искренне поражаюсь фамильной черте потомков Фаиза Фаизова: “Какие же вы все красивые!”. И в самом деле, независимо от европейской или азиатской внешности всех членов этой семьи отличает какая-то особенная, интеллигентная и в то же время броская красота.
Ирина Максутова и Ерсен Джакишев– Есть такое, – без ложной скромности соглашаются двоюродные брат и сестра.
А Ирина Муратовна поясняет:
– Помню, папа рассказывал, что его старший брат Нигматулла был до неприличия красив, и ему, когда они еще жили в Каркаралинске, выстригали волосы, чтобы немного подпортить внешность. Впрочем, мой папа тоже был красавец.
– Да-да, – соглашается Ерсен Газизович. – Ты в молодости была красавицей и похожа как две капли воды на мою маму Асырар. Кстати, что удивительно, мою дочь Айгуль, когда мы бываем на семейных мероприятиях, все принимают за дочь Ирины. Настолько они похожи.
– В нашей внешности почему-то перевесила татарская кровь, – смеется Ирина Муратовна. – Мы обе похожи на мою бабушку Энуар. И для большинства родственников это загадка. Ведь в потомках Фаизовых больше всего казахов. Сестра Ерсена – Лида, например, всегда удивлялась: “Почему ты пишешься узбечкой? Мы что, все узбеки?”.
Смеется и Ерсен Газизович. Ему, потомку чингизидов по отцу и тюменских бухаретдинов – по матери, никогда не приходилось делать выбор в пользу какой-то из множества кровей, намешанных в нем.
– Мама никогда и слова не говорила о своем происхождении, – вспоминает он. – С детства знали, что мы – казахи, и гордились этим. Но и отец держал в тайне до поры, что мы – торе. Время было страшное – все друг на друга писали доносы, за неправильное происхождение могли посадить.
О предках и потомках
О матери, урожденной Фаизовой, Ерсен Газизович вспоминает с восхищением и уважением:
– Наша мама была для нас непререкаемым авторитетом! Помню, когда гости к нам в дом приезжали, все удивлялись: у Джакишевых так много детей, а никого не видно. А потому, что она нас раньше всех кормила и выпроваживала. Мол, нечего под ногами у взрослых болтаться! Мы тогда жили в Аксуате Семипалатинской области и представляли там местную элиту. Мой папа заведовал банком, моя тетя Роза преподавала английский язык, а ее муж Ислям ДЮСЕНБИН работал прокурором. Мама же была главной в доме. Помню, как она делала токаш (булочки) в специальной печке, которую нужно было растопить докрасна для выпечки. Как ездила по колхозам и меняла мясо на зерно и муку. Как приучала нас готовить айран, варить курт. В то время у нас было три коровы. Она была строгой, но справедливой. Каждому из нас она всегда отмечала день рождения. Но когда собирались гости за столом, мы все смотрели на маму: если она делала строгие глаза, мы ничего со стола не трогали. Она была слишком ответственной, потому ее сердце не выдержало… В 49 лет она умерла. Но перед самой смертью нас, своих детей, отправила к папиной сестре – чтобы не видели ее мучений.
По словам Ерсена Газизовича и Ирины Муратовны, старшее поколение семьи Фаизовых кроме красоты отличали стойкость духа и жизнелюбие.
– Взять того же Магуната, – рассказывают они. – Он был умнейшим человеком, кандидатом экономических наук! А за решетку попал по навету родственника, который написал, что он занимается антисоветской деятельностью, хотя единственный грех Магуната – любовь к картам. Отсидев 19 лет ни за что, он вернулся домой в 1956 году и устроился на прежнюю работу. Его реабилитировали, вернули звание и дали квартиру от института. Так вот эту квартиру он отдал Камиле – той самой, брат мужа которой донес на него! Отдал, потому что ее муж к тому времени выгнал ее с тремя детьми на улицу. А сам Магунат снял квартиру и до конца жизни обитал в съемном жилье. В 1967 году он умер – сказались болезни, приобретенные за годы лагерей.
Магунат ФаизовИ лишь о тете Миассар у Ирины Муратовны воспоминания остались не самые лучшие.
– Каждое лето меня отправляли к тете Миассар на каникулы, они с мужем в то время жили в колхозе под Алма-Атой. Кроме меня там жили еще сыновья ее дочери Камили. Что я запомнила, так это то, что тетя Миассар была очень жадной. Она заставляла меня много работать, помню, я даже ощипывала пух на подушки с живых гусей. Пожилая в то время Миассар была настоящей купеческой дочкой и на всем экономила. Нам, детям, выдавали по праздникам из сундука конфетки, пропахшие нафталином. В доме все держали под замком. Ее муж был директором совхоза, и к ним целыми телегами привозили арбузы, но нам их не давали, а закрывали под замок в сарае. Трое моих племянников были моложе меня, но хитры на выдумку. Помню, они засовывали меня, как самую миниатюрную, в форточку, и я оттуда доставала самые маленькие арбузы, которые мы ночью уносили на речку и там съедали. Сейчас думаю, наверное, это была купеческая природа – экономить.
По рассказам самой Миассар Фаизовой Ирина Максутова сделала вывод: каркаралинские купцы Фаизовы были одними из самых богатых именно потому, что считали каждую копейку.
– Жили они богато, и дом Насибуллы Фаизова был самый большой в Каркаралинске. В советское время его даже сделали детским садиком. И совсем недавно снесли.
Собрать весь свой род потомки Фаизовых сегодня лишь мечтают.
– Да и как это сделать? – разводят они руками. – Всех нас раскидало по свету, и наши дети уже ничего не знают о своих предках. Одна надежда: собрать сейчас как можно больше сведений о родне, чтобы передать их нашим внукам.
Караганда – Алматы