И вы желаете сделать мне убеждение, что этот паренек с Миннесоты стал-таки бессмертный классик?
И что его бабушка с дедушкой по маминой линии, Беня и Либа Эдельштейн, сделавшие ноги из Литвы еще в 1902 году, и его бабушка с дедушкой по папиной линии, Аня и Зигман Циммерман, повторившие то же самое, но из Одессы, теперь дико радуются с небес за то, что их потомок Робик, всю свою жизнь бренчавший на гитаре, стал теперь великий писатель? И ему за это дали целый миллион нобелевских денег, чтоб он был здоров?
Я вас умоляю, спасибо, конечно.
Роберт Аллен Циммерман, который сто лет в обед тому назад стал Боб Дилан, был способный мальчик из хорошей и благонравной семьи. А что делает мальчик из такой семьи, когда подрастает? Он радует отца с матерью хорошими отметками, не грызет ногти, не шалит ручками под одеялом, не давит прыщей, тихо учится на скрипке, а после идет в университет, где со временем становится юристом или дантистом. Но упрямый Робик Циммерман хотел играть на гитаре, и он играл, пусть будут здоровы уши его соседей. В университет он сходил, как за малой нуждой, и быстро сделал из него длинные ноги в Нью-Йорк, где жили такие же, как он, любители фолка, блюза, кантри, джаза и рока, пусть не лопнет от этих словечек мой язык вдребезги пополам. Азохен вей! Нравится мальчику бренчать на гитарке и кричать в микрофон, за что еще и платят звонкий голд – почему нет, я вас спрашиваю? А глик от им гетрофен! Разве чей-нибудь рот осмелится сказать, что Робик – цудрейтер, что он не дружит с головой? Я вас умоляю. У него все чики-тики, Робик Боб Дилан страшно уважаемый человек в своей бранже! Даже эти великие битлы заслушивали его песни аж до дырок в пластинках, а кто такие великие битлы, знает самый последний шлимазл, пусть он тоже будет здоров. Это я про себя – нелюбимого и нелюдимого.
Но вот имею один маленький, но взрослый вопросик. Взгляните на карту ночного неба, прислушайтесь к урчанию нравственного закона в своем нутре и честно скажите: кому из песнопевцев пала нобелевская звездочка прямо на ладошку? Никому. Даже ливерпульской бригаде премию такую не выписали ни разу.
За стишки Нобелевку давали, спору нет. И не раз. Вот и Осе Бродскому дали. Сначала, правда, срок, а позже премию, которую он дельно пристроил – в русский ресторан. Но Бродский свои стишки печатал, читал вслух иногда, но никогда не пел их под гитарку. Боб Дилан тоже однажды литературную штуку выкинул, роман написал, где был сплошной поток сознания. То есть проза эта была не то что бы шикарная, но, скорее, шикерная, как бы пьяненькая. За нее ему Нобелевскую не дали, а за песенки присудили. Чудеса…
Альфред Эммануилович Нобель, которого именно так называли в Петербурге, где он изрядно долго терся, дух свой испустил в Сан-Ремо, довольно внятно выразившись перед кончиной насчет премии по литературе. В том смысле, что давать ее следует “создавшему наиболее значительное литературное произведение, отражающее человеческие идеалы”. И как-то само собой все поняли, что речь прежде всего идет о крупной прозе, которую способен создать какой-нибудь матерый человечище. И человечище этот как таковой имелся, проживая в своем имении Ясная Поляна с чадами и домочадцами. И в 1901 году он попал, выражаясь современно, в самый первый шорт-лист нобелевки, и никто не сомневался, что Толстой ее достоин – как никто другой. Не тут-то было. Забаллотировали графа.”Этот писатель осудил все формы цивилизации и настаивал взамен их принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры… Всякого, кто столкнется с такой косной жестокостью по отношению к любым формам цивилизации, одолеет сомнение. Никто не станет солидаризироваться с такими взглядами”. Вот такой суровый приговор вынес Толстому секретарь шведской академии. И первым нобелиатом по литературе стал Сюлли Прюдом, которого к тому времени успели подзабыть даже во Франции. Спустя пять лет яснополянский старец, ежегодно фигурируя в списках претендентов, положил конец своему унижению и добровольно сошел с дистанции. Тогда же премию вручили Теодору Моммзену. Слов нет, великий был немец, влюбленный в Древний Рим, но ведь, строго говоря, историк, научный человечище, но ни разу не прозаик и не поэт. Сэр Уинстон Черчилль никак не состоял в классиках литературы, но премии удостоился – за “блестящее ораторское мастерство”. Анри Бергсон был самобытным философом не первой звездной величины, но отнюдь не писателем, однако стал нобелиатом. А Герберт Уэллс, четырежды номинированный, не дошел до финиша, споткнувшись о довольно странный упрек: “слишком популярный”. Борхеса забраковали за личное знакомство с Пиночетом. Толкин, автор фантастически успешной книги “Властелин колец”, получил от шведских академиков категорический отказ с вердиктом: эту литературу никак нельзя считать прозой высшего класса. И так далее. Скорбный список велик.
В физике, химии, физиологии и медицине разбираются лишь по-настоящему просвещенные и посвященные, поэтому Нобелевская премия, присуждаемая ученым, обычно не вызывает споров. С литературой дело обстоит сложнее, там всяк читатель сам себе академик.
Хуже только с Нобелевской премией мира, логика которой часто ускользает от здравого смысла. В завещании Альфреда Эммануиловича ясно сказано, что давать ее следует “тому, кто внесет весомый вклад в сплочение народов, уничтожение рабства, снижение численности существующих армий и содействие мирной договоренности”. В 2007 году 45-й вице-президент США Альберт Гор получил ее за распространение знаний о меняющемся климате планеты и за документальный фильм “Неудобная правда”, отмеченный еще и “Оскаром”. Это был утешительный приз за поражение на президентских выборах 2000 года, где Гора, выражаясь хамским языком современности, просто “кинули” самым наглым образом. Нужно было поддержать хорошего парня, живущего по понятиям. Ну, допустим. Но вот кто объяснит, за что в 2009 году Нобелевку за мир дали Обаме? Он и сам растерялся, чуть было не потребовал: объясните, за что? А так, ни за что. Просто хороший парень. Дают – бери.
И Боб Дилан тоже хороший парень, кто спорит.
И вы желаете сделать мне сомнение, что он не обогатил мировую литературу? Я с вас смеюсь. После Боба Нобелевку по литературе будут давать за частушки, анекдоты, за надписи в общественных туалетах, за сэмээски и – ниже падать некуда – за комменты в социальных сетях.
Алматы