Шолпан Баиболова, руководитель проекта «Ребенок должен жить в семье» в разговоре с корреспондентом медиа-портала Caravan.kz рассказала о проблемах сиротства, усыновления и органов опеки в Казахстане.
Шолпан Баиболова, фото из Facebook— Насколько банк данных детей-сирот упрощает усыновление в Казахстане?
— Банк данных сирот – это один из инструментов, а не панацея против сиротства. Основной плюс этой базы – некая прозрачность: если ребенок в этой базе есть, то потенциальный приемный родитель может выбрать и посмотреть его анкету. Проблема с усыновлением у нас в другом: как правило, люди хотят усыновить маленького ребенка. Таких детей не очень много – и слава Богу. В детских домах, в основном, дети взрослые, а люди не готовы брать в семью ребенка старше десяти лет. Потому что там есть проблемы, которых боятся: практически полное отсутствие воспитания, педагогическая запущенность, стрессы. Таким деткам нужно работать с психологом, психотерапевтом, иногда – психиатром. Это связано с тем, что часто дети, попавшие в детский дом, ранее пережили насилие. И здесь необходима реабилитация, прежде чем отдавать такого ребенка на усыновление.
— В казахстанских детских домах такую реабилитацию практикуют?
— Нет. У нас либо нет психологов, либо они неквалифицированные. В нашем проекте «Центр поддержки семьи» мы занимаемся психологической помощью. Работаем на базе детских домов Алматы. Хотелось бы, чтобы это было повсеместно. Но все, как всегда, упирается в деньги и специалистов.
— С какими трудностями сталкиваются усыновители?
— Очень важно обучать приемных родителей. Многие усыновители – люди одинокие, у которых не сложилась жизнь. И часто они не готовы быть родителями. Именно из-за такой неготовности усыновителей появилось такое явление, как возврат ребенка. И процент возврата усыновленного ребенка в детский дом очень высок: 15-16%. Если брать статистику 2014-2015 года, то около 250 детей вернули – и это только 2-3 детских дома в Алматы! Это происходит потому, что за приемными родителями никто не смотрит. Мы видим, что более половины потенциальных усыновителей вообще нельзя допускать к тому, чтобы быть приемными родителями. Ребенок ведь не плюшевая игрушка — это живой человек со своими проблемами и психологическими травмами.
— Законодательно одиноким мужчинам нельзя усыновлять детей. Как Вы думаете, правильно ли это?
— Не думаю. Это вопрос не пола, а зрелости общества. Пока у нас слишком много разговоров о педофилии, случаев такого насилия. Из-за это мужчинам не доверяют. По-моему, нужно вводить механизм, чтобы приемных родителей сначала обучали и тестировали. И там уже психолог сказал бы, может ли человек быть хорошим родителем, или нет.
— Как бороться с проблемами приемных семей?
— Нужен дополнительный орган, который будет мониторить, насколько комфортно ребенку в семье. При необходимости – оказывать психологическую помощь. У нас пока такой системы нет, но Министерство образования уже стало работать над этим вопросом. Другой вопрос, что это не закреплено законодательно и денег не выделяется. Но вместе с этим нельзя забывать и о другой стороне финансового вопроса: в России был очень негативный опыт, когда людей начали мотивировать к усыновлению деньгами. Люди начали усыновлять детей, а позже около 70% деток вернули в детдом. Страшнее, чем сиротство, может быть только вторичное сиротство. Ребенок после такого часто отказывается идти в семью.