Ситуацию изменил полковник Хуан Доминго Перон. Он поставил цель – сделать Аргентину экономически независимой. С 1946 по 1953 год было образовано более 75 тысяч новых промышленных компаний. Началась кампания по выкупу предприятий у иностранцев. Доля госпредприятий выросла с 11 процентов в 1943-м до 35 процентов в 1950 году.
Увы, эффективно управлять этой собственностью государство так и не научилось. Построенные англичанами железные дороги пришли в негодность. Экономические и социальные недуги не решались, а загонялись внутрь. С 1960 по 1994 год годовой рост цен составлял в среднем 127 процентов. Расходы покрывались не налогами, а печатанием денег. С 1913 по 1989 год только один раз годовой бюджет был сведен без дефицита.
Постоянная инфляция извращала экономику. Снижалась производительность труда. Падали реальные доходы.
Безработицу удерживали на искусственно низком уровне: маленькие зарплаты позволяли фирмам нанимать больше работников, чем требовалось. Процветала коррупция. Аргентинцы проедали сбережения и брали кредиты в банках (инфляция съедала проценты по кредитам), выводили деньги за границу и эмигрировали.
План выхода из кризиса разработал управляющий центральным банком Доминго Кавальо. По его проекту большинство госпредприятий продали частным компаниям. Госсектор ликвидировали, а внутренний рынок открыли для импорта. Государство ушло из экономики, положившись на законы свободного рынка.
Аргентинский песо был жестко привязан к доллару. Фактически нацбанк мог напечатать лишь столько песо, сколько долларов было в его распоряжении. Инфляция быстро сократилась. Кредиты вновь стали доступными для бизнеса. В магазинах появились импортные товары.
Стали доступны неслыханные доселе услуги. Для иностранного бизнеса объявили налоговые каникулы на период от 5 до 25 лет. В результате за 10 лет бюджет не получил 280 миллиардов долларов налогов. Бюджетный дефицит нацбанк покрывал за счет кредитов МВФ. Долг страны за 30 лет возрос с 7,6 до 132 миллиардов долларов.
Жесткая привязка песо к доллару сделала аргентинские товары неконкурентоспособными на региональном рынке. Это привело к сокращению производства. А после того как соседняя Бразилия провела девальвацию и стала более привлекательной для капитала страной, экономика Аргентины начала сжиматься.
Уровень безработицы скакнул с 3 до 20 процентов. Количество аргентинцев, живущих за чертой бедности, увеличилось с 200 тысяч до 5 миллионов.
Ситуацию усугубила жесткая экспортная ориентация сельского хозяйства. Большую часть мяса и хлеба страна вывозила за рубеж. Причем именно аргентинская говядина остается мировым эталоном.
Но оказалось, что продавать аргентинское мясо аргентинцам – не очень хороший бизнес. На местном рынке оно стоит 17 песо, тогда как, например, в Испании – 17 евро, а 1 евро равен 3,5 песо.
Сочетание огромной безработицы, малой зарплаты и высоких цен привело к тому, что страна медленно начала страдать от голода. Все это стало прологом для знаменитых бунтов пустых кастрюль…
Цель казахстанских экономистов примерно совпадает с благой целью Перона – сделать нашу республику экономически независимой страной. При этом с упором на сильное развитие сельского хозяйства и ориентированным на экспорт животноводством. Тогда и у нас может повториться аргентинская история: продавать внутри страны казахстанские хлеб и мясо станет дороже, чем вывозить их за рубеж. Ведь государство уже объявило о масштабной приватизации, уходе из экономики. А акиматы постоянно сокращают расходы на стабилизационные фонды продовольствия.