Солнечный круг, зона вокруг…

Пятнадцатилетняя Вика П. убила родного отца. Этот факт тележурналист использует в передаче на тему жестокости нравов в среде современных подростков. На экране вместо лица — размытые квадратики.
Остается только голос. И слова, из сбивчивости, дрожания и неточностей смысла которых неожиданно выплывает история. Невозможная. Страшная. Казалось бы, несовместимая с судьбой реального человека, а и в самом деле — только с инициалами.
Если верить убийце, то потерпевший год за годом насиловал ее и избивал ее мать. Так кто же из них жесток? Видимо, все же бывают случаи, когда назвать реальные имена необходимо. Убрать с лица квадрат и увидеть, что перед вами — ребенок. И взглянуть ему прямо в глаза, без желания осудить и покарать, ведь не сам он избрал свою судьбу. Не может этого сделать журналист: профессиональная этика. Но тогда кто сможет?
Одна из самых болезненных тем современной судебно-правовой реформы — принятие закона о ювенальной юстиции. Иными словами — о системе правосудия, созданной специально для детей и подростков, совершивших правонарушение.
Впервые ювенальная юстиция появилась в США в 1899 году, а причиной тому стал рост подростковой преступности. Создание в Чикаго ювенального правосудия позволило значительно снизить рост детских, в особенности — рецидивных, преступлений. Россия оказалась второй страной, где в 1910 году начал действовать суд по делам несовершеннолетних. Сначала в Петербурге, а позже и в других городах.
Но после революции, понятно, было уже не до таких «излишеств». Сейчас в той или иной степени юридическая система, обеспечивающая правосудие в отношении детей и подростков, существует практически во всех развитых странах мира.
И основная ее цель — сделать так, чтобы судебное решение принималось не столько для наказания, сколько для исправления. Само же разбирательство должно быть направлено на то, чтобы понять, какие именно обстоятельства привели ребенка к преступлению, и создать ему условия для реабилитации. Кроме того, предоставить возможность примириться с теми, кому он причинил вред и загладить свою вину.
В Казахстане пока ничего этого нет. Хотя юристами подготовлена соответствующая законодательная база, да и комитетом ООН по правам детей еще в 2003 году настоятельно рекомендовано вводить в республике систему специализированных судов.
По мнению директора проекта «Ювенальная юстиция в Казахстане» Светланы Бекмамбетовой, все зависит от воли государства. «При создании системы ювенальной юстиции необходимо предусмотреть следующие пункты: специализацию сотрудников полиции, прокуроров, судей, специальных адвокатов, специальных социальных работников, психологов, которые могли бы профессионально работать с детьми, которые находятся в конфликте с законом», — считает она.
Да, задача не из легких. Куда проще периодически составлять отчеты, в которых скрупулезно считается, на какие доли процентов в стране снизился уровень преступности несовершеннолетних. При этом (цитирую пресс-релиз МВД), «несмотря на положительные результаты, степень криминализации подростковой среды остается все еще достаточно высокой».
— Сегодня вся наша судебная система действует по одному принципу: «Вор должен сидеть в тюрьме», — считает психолог Ирина Лившиц. — Сажая в тюрьму ребенка, мы лишаемся возможности включить его в социальный процесс, сделать его полноценным гражданином. Ведь по законам психологии после семи лет заключения у человека уже нет возможности изменить модуль своего мышления. Из колонии подросток выходит бандитом, становясь там частью криминального мира. Общество не оставляет ему выбора.
При принятии судебного решения установка должна быть иной. «Вор должен перестать воровать». Эта формула эффективна, понятна и выгодна обществу. Не говоря о том, что выгодна самому человеку, особенно юному. К тому же, она позволяет рассматривать преступника не как объект репрессий, а как субъект реабилитации. И в ювенальной юстиции эта формула — ключевая. Ребенок перестает быть объектом репрессий со стороны государства. Как же должен быть мудр закон, чтобы судья мог рассмотреть судьбу каждого несовершеннолетнего правонарушителя, сформировать реабилитационную программу для него и сделать необходимые выводы: почему так случилось?
Основная причина детских и подростковых преступлений всегда психологическая и всегда кроется в семье. Ребенок выстраивает отношения с окружающим миром, ищет границы дозволенного-недозволенного, переживает гормональную бурю. Если в этот момент родители не находят времени, чтобы выслушать и подсказать, как поступить в соответствии со своим жизненным опытом, то ребенок не ощущает, что нужен своим родителям. И может сначала сбежать из дома, сесть на иглу (ведь улица всегда подсказывает свой сюжет!), совершить любое правонарушение. Это будет его крик о помощи, о том, что ему плохо дома. А мы его — в тюрьму!
Главное, на мой взгляд — организация социальной работы в так называемой неблагополучной семье. Причем как можно раньше. Поговорите с воспитателями детских садов и учителями начальных классов. Не только алкоголики не занимаются воспитанием детей. А когда семья превращается в неблагополучную (не вдруг, не за неделю, не за месяц) — кто готов услышать сигнал и принять меры? Вот где самое слабое звено. Ни работники детсада, ни учителя, на чьих глазах происходит этот очевидный распад, не имеют никаких средств воздействия. А именно на этом этапе можно предупредить будущие беды. Вот когда перестанут подставлять семье эти костыли — «школа», «общественные организации», «органы социальной защиты», а скажут родителям: «Вы, и только вы, отвечаете за все, что происходит с вашим ребенком», тогда родители немного задумаются.
Сейчас во всех странах Европы существуют программы восстановительного правосудия. В ювенальном суде схема такова: вместе с судьей действует социальный работник, который получает доступ к информации о правонарушителе. Он проводит диагностику, анализ проблем семьи и подростка, выявляет причину, по которой было совершено правонарушение. Его задача — наладить доверительный контакт с подростком, выяснить его отношение к тому, что произошло. И на основании анализа личности, оценки потенциальной угрозы для общества дать рекомендации о виде наказания. Учитывая их, суд довольно часто прибегает к альтернативным мерам — то есть это вовсе не обязательно тюрьма. Широко практикуются и так называемые примирительные встречи — когда за столом переговоров лицом к лицу оказываются малолетний преступник и те, кому он причинил тот или иной вред. И если в результате люди о чем-то договариваются и то, как они договорились, их устраивает, между ними не остается больше злобы, агрессии, недовольства, значит, справедливость восстановлена.
Наше общество к подобному просто не готово. «Да чего с ними цацкаться!» — таково мнение многих взрослых. Поверьте, я абсолютно далек от призывов гладить всех подряд по макушке и кормить пряниками. Да, есть законченные рецидивисты в шестнадцать лет. А есть их ровесник, пошедший грабить ларек вместе со своей компанией «пацанов», потому что иначе — позор. Силы воли не хватает, характер хлипкий. Если такой попадет «на зону» — будет сломан навсегда, уже не поднимется.
Среди подростков встречается всякое. Я знаю немало примеров — головоломок для тех же психологов. Из семьи безнадежных алкоголиков уходит тринадцатилетний мальчик, который по всем стандартам социума должен бы уже пить горькую и воровать все, что под руку попадется. Но он решил по-другому и назло всем ухитрился добраться до другого города, где живут родственники. Мальчику повезло — в пути его не повязали полицейские, не доставили, как положено, в приемник-распределитель. Если бы это произошло, то личность малолетнего бродяги быстренько бы установили и вернули в родную семью. Повезло и с родственниками — те не сочли обузой судьбу человека… Четырнадцатилетняя девочка, родившаяся, как говорят «с золотой ложечкой во рту», имевшая нянек-гувернанток, изучавшая в какой-то невероятно крутой школе языки и реверансы, избила одноклассницу так, что та попала в реанимацию…
Они вырывают из рук прохожих «сотки», курят травку, забивают насмерть бомжей, измываются над малышами, разбивают витрины, насилуют… что там еще в ежедневных сводках? Они — преступники. Но они — разные. И в этом надо разбираться.
Что окружает сегодня практически любой судебный процесс? Страх, мстительность, ненависть, агрессия. И многие судьи, я думаю, вынося приговор, не верят в то, что наказание исправит преступника.
А разве можно разрешить даже самый незначительный конфликт юного правонарушителя с обществом, опираясь на негативные эмоции? Осужденный, жалея только о своей неосторожности, отправится на определенный срок за решетку, а жертва — домой, с комплексом неотомщенной обиды и бессилия.
И не факт, что спустя несколько лет они не встретятся снова…