Письмо в столетиях и глине

Уже более десяти лет шымкентский археолог и историк Александр Николаевич Подушкин, целеустремленно занимается поисками артефактов, способных пролить свет на одну из самых малоизученных страниц истории казахстанской земли — древнего государства Кангюй (Канцзюй).
Первые письменные упоминания о Кангюе, расположенном в междуречье Сырдарьи и Амударьи, встречаются в хрониках китайского путешественника и дипломата Чжан Цяня. В 138 году до н.э., император У-ди направил в Среднюю Азию посольство во главе с Чжан Цянем. Главной целью посланников ставилось заключения военного союза с племенами усуней (юэчжи), против сюнну.
Однако Чжан Цянь вовсе не ограничивался военными задачами, но постарался посетить и познакомиться с как можно большим количеством стран и народов, расположенных на пути его миссии. Недаром путешествие продлилось 13 лет, что, впрочем, в порядке вещей для подобных вояжей того времени.
Однако сведения китайских хроник о Кангюе — крайне скудны. Между тем, это пожалуй, одно из самых ранних государств, расположенных на территории Казахстана (2 век до н.э.- 4 век н.э.).
Даже отдельные археологические раскопки в Южном Казахстане, проведенные еще в 30-40 годах 20 столетия, уже тогда выявили наличие очень мощного культурно-археологического пласта в долинах рек Арысь, Бадам, Сырдарья Отрарского района, соотносящегося по времени к периоду Кангюйского государства. В последующем результаты систематических и комплексных археологических экспедиций под руководством Николая Павловича и Александра Николаевича Подушкиных (1960-2004 гг.), позволили однозначно зафиксировать устойчивые археологические системы культурных традиций древних народов, населявших Юг Казахстана.
Дальнейшее изучение найденных здесь артефактов, позволили ученым-историкам отдельно выделить так называемую Арысскую археологическую культуру. Основу которой, по твердому убеждению Александра Подушкина, и составляет древнее государство Кангюй.
На сегодня ученые вполне уверенно говорят о том, что государство Кангюй являлось полиэтничным, состоящим из четырех основных народов — поздних саков, сюнну, азиатских сарматов и собственно кангюйцев. Параллельно существовали два хозяйственно-экономических уклада жизни — кочевой и оседлый. Примечательно, но в распоряжении ученых-археологов всегда оказывается гораздо больше артефактов связанных с деятельностью скотоводов-кочевников (номадов), нежели по оседлому населению. Найденные археологами захоронения знатных и богатых номадов, даже будучи разграбленными еще в древности, тем не менее дают очень значительный археологический материал, позволяющий судить о жизни и быте древних кочевников. С артефактами, касающимися жителей древних городов и селений, дела оказываются значительно сложнее. Главным образом потому, что для получения результатов здесь требуются более масштабные и трудоемкие археологические изыскания.
В этом отношении найденные в районе Культобе фрагменты древнего письма приобретают особую значимость.
Первые два фрагмента так называемой культобинской письменности были обнаружены еще в 60-х годах, при раскопках городища Культобе в Ордабасинском районе ЮКО. В 2002 году третий фрагмент с письменами был обнаружен археологической экспедицией под руководством доктора исторических наук Александра Подушкина.
Палеолингвистический материал, или выражаясь проще, найденные фрагменты письменности (ориентировочно датировка: 2 век до н.э. — 4 век н.э.), начертаны на основательных кирпичиках из присущих Ордабасы лесистых глин. Это позволяет ученым предположить, что найденные тексты не предназначались для транспортировки, а служили исключительно для архивирования информации. То есть, данные письмена не были завезены сюда из какой-либо другой области, но были изготовлены, и предназначались к использованию именно на территории Культобе. А, следовательно, 1,5-2 тысячи лет назад на территории Юга Казахстана уже существовал центр с развитой собственной письменностью.
— Особо отмечу, — говорит Александр Подушкин, — судя по массивности плиток, на которых выполнено письмо, мы имеем дело именно с текстом, предназначенным для архивного хранения. Более того, если внимательно разглядеть фрагменты, можно заметить, что на некоторых из них обрез плитки идет практически по строчке, рассекая буквы пополам. Конечно, можно предположить, что фрагмент пострадал от времени. Но вполне вероятно и другое объяснение.
— Дело в том, что мы достаточно хорошо разобрались с техникой исполнения данного письма, — продолжает Александр Николаевич. Судя по всему, вначале из глины изготавливалась очень большая, цельная плита, на которой писался весь текст. Затем, чтобы сохранить письмена, требовалось совершить обжиг плиты. Для чего плиту разрезали на более мелкие кусочки. Возможно, мастер даже не боялся резать по буквам, так как после обжига, все фрагменты вновь собирались в единое целое. И все послание жестко фиксировалось, скажем, на стене или на полу в своеобразной библиотеке или храме. Подобное исполнение текстов на плитах-мозаиках хорошо известно. Учитывая, что все три фрагмента Культобинской письменности были найдены практически в одном месте, их полную схожесть, можно с уверенностью предполагать, что и в дальнейшем мы обнаружим на Культобе новые фрагменты письменности, — говорит А. Подушкин.
А теперь самое главное — из китайских же хроник известно, что царь Кангюя имел писаный свод законов. Конечно, говорить о том, что найденные на Культобе письмена являются фрагментами царских сводов еще очень преждевременно. Но, с другой стороны — трудно представить, что бы подобные массивные плитки, являющиеся без сомнения частью более обширного архива, могли принадлежать какому-нибудь частному, пусть даже и очень богатому и знатному лицу.
Несмотря на явную перспективность дальнейших поисков и, несомненно, огромную как социальную, так и научную ценность Культобинских находок, в государственной программе изучения культурного наследия места им почему-то не нашлось.
За исключением лишь некоторых ученых, по достоинству оценивших и признавших значение Культобинской письменности, чиновники от официальной археологии и истории попросту игнорируют найденные артефакты.