Рекультивация радиоактивных отходов. Всегда ли цель оправдывает средства?

Ведь задача «захоронить, чтобы получить прибыль, получить прибыль, чтобы вновь захоронить, на этот раз — с целью оздоровления экологической ситуации в стране», сложна не только в своей формулировке. Решение ее, вероятно, потребует отхода от традиционной логики здравого смысла. Выражаясь научным языком: убеждение об определяющей роли причинно-следственных связей постепенно сменяется осознанием значения связей системных. И, как ни странно это звучит, в том числе — связей с общественностью.
О своеобразной смене «парадигм мышления» в народе недавно было заявлено представителями «Казатомпрома». На конференции «Актуальные проблемы урановой промышленности», проходившей недавно в Алматы, пресс служба НАКа обнародовала данные опроса, проведенного «КОМКОН-2 Евразия», по проблеме захоронения в стране иностранных средне- и низкорадиоактивных отходов. Согласно данным, процент противников подобных захоронений сократился с июля 2001 года по январь текущего на 35, 6% и составил 54, 4% (против 90% в прошлом году). Все это — благодаря разъяснительной кампании, которая станет началом будущей PR-концепции «Казатомпрома» по развитию атомной энергетики.
НАК твердо убеждена в целесообразности и безопасности проекта по захоронению, поэтому считает, что негативное отношение населения может быть преодолено путем восполнения информационного пробела по данной проблеме.
Вышеуказанный опрос, по словам пресс службы «Казатомпрома», охватил 16 городов республики, и выявил регионы с положительной, отрицательной или преимущественно нейтральной установкой жителей.
Вероятно, не было особой необходимости в проведении такого исследования в Восточно-Казахстанском регионе, особенно в Семипалатинске, поскольку мнение проживающих там людей должно быть вполне предсказуемым и однозначным. Представители НАК определяют его клиническим термином «радиофобия», считая, что пять сотен ядерных взрывов, произведенных с 1949 по 1989 годы, не являются достаточным основанием для адекватного, пусть и негативного восприятия. Даже сейчас на территории бывшего полигона проявляются вторичные эффекты радиационного загрязнения. Это связано с аккумуляцией продуктов деления и их дальнейшим выносом на поверхность талыми и дождевыми водами.
Если доводы руководства НАК обоснованы с технической и экономической точки зрения, то это не означает, что проблема массового сознания, включающая в себя особенности общественного мнения и социально-психологические аттитюды населения, в семипалатинском регионе и стране в целом, будет решена в быстрые сроки. Тем более, если учесть, что одной из возможных площадок размещения хранилища радиоактивных отходов станет «Байкал-1» (бывший Семипалатинский полигон). Как известно, там предполагается разместить отходы, к которым, в первую очередь, относится отработанное ядерное топливо реактора БН-350 (на быстрых нейтронах) Мангышлакского атомного энергокомбината (МАЭК). Однако, при этом, никто пока не исключал возможности захоронения там и иностранных радиоактивных отходов.
В стране в настоящее время находится значительное количество заброшенных карьеров, забалансовых отвалов урановых руд и хвостохранилищ. Брошенные объекты урановой промышленности, которых в Казахстане более 100, представляют собой большую опасность: в отсутствии консервации рудников из отвалов руд выделяются радиоактивные газы, происходит заражение грунтовых вод, выветривание радионуклеидов вместе с пылью. При этом, высыхание хвостохранилищ, заражение радиоактивными элементами грунтовых вод развивается нарастающими темпами.
Тысячу раз прав М. Джакишев, когда говорит о необходимости решения проблемы рекультивации радиационных отходов в стране. Однако, по весьма приблизительным подсчетам его ведомства, для этих целей необходимо достать примерно $1млрд. 100 млн. Единственным источником финансирования по мнению НАК, является реализация будущей программы по захоронению средне- и низкоактивных отходов из-за рубежа. Строгий расчет, основанный на данных из международной практики. Тем не менее, на фоне углеводородного успеха страны, рекламируемого властями, обещающих в близком будущем процветания и устойчивого развития, данное утверждение «Казатомпрома» выглядит не столь убедительно.
Как известно, вначале было предложено использовать для захоронения отработанные урановые карьеры в Мангистауской области и на территории бывшего СЯПа (НЯЦ). Другим, более поздним вариантом стало предложение о постройке единого могильника для захоронения радиоактивных отходов, в котором можно было бы хранить и «свои» и иностранные отходы. По оптимистичным оценкам НАК, в течение 25-30 лет республика могла бы получить от захоронения средне- и низкоактивных радиационных отходов около $30-40 млрд. Более того, в дополнение к оплате за услуги по хранению отходов, планируется предусмотреть плату в виде бонусов, которые ежегодно могут составлять примерно $200-500 млн. Реальны эти цифры или нет, станет известно в случае реализации программы. Пока же на рекультивацию, например, урановых рудников правительством выделяется в год около Т0,5 млрд. — сумма, явно недостаточная.
Удивительно, на какие только дела и поступки не толкает бедность. Даже в сфере предоставления своей территории для захоронения радиоактивных отходов (сегодня, когда экологические проблемы в мире начинают определять политические и экономические приоритеты), существует конкуренция. По мнению представителей НАК, вопрос о захоронении иностранных отходов не терпит отлагательства: так, например, Монголия недавно выразила свое желание работать в этой области.
В целом, проблема захоронения радиоактивных отходов из других стран, помимо экономических, социальных и экологических аспектов, имеет также психологическое и идеологическое содержание. Поэтому, проведение «Казатомпромом» PR кампании в целях разъяснения тех или иных вопросов среди населения страны, должно осуществляться на национальном уровне, согласуясь с общегосударственной идеологией. Данный вопрос чрезвычайно важен, и его нельзя игнорировать.
Насколько программа захоронения радиоактивных отходов промышленно развитых стран в Казахстане будет совместима с понятиями суверенитета и престижа республики, прилагающей усилия по вступлению в мировое сообщество на равноправных условиях, знает, очевидно, только руководство НАК, иначе, оно не было бы столь категоричным в своих оценках. Более того, существует ряд обстоятельств, осложняющих проблему. Например, трудно прогнозировать дальнейшую реакцию международных финансовых институтов, от которых Казахстан все еще зависит. Страны ВТО, имеющие реальные возможности давления по экологическим требованиям, после вступления Казахстана в организацию, могут создать ряд непредвиденных препятствий. Не останутся в стороне и соседние государства по СНГ, которые получат дополнительные рычаги воздействия в переговорных процессах с Казахстаном (в частности, Россия или Кыргызстан, через которые может пролегать в будущем часть пути по транспортировке отходов).
Кстати, Россия может позволить себе в будущем получать доходы от захоронения на своей территории даже высокорадиоактивных отходов. Во-первых, это вряд ли серьезно может подорвать ее международный авторитет. Во-вторых, технологический уровень страны в данной области значительно выше казахстанского, о чем неоднократно говорили сами представители НАК. Вообще, как будет восприниматься населением то обстоятельство, что Казахстан, отказавшийся от собственного ядерного оружия, согласится стать международным радиоактивным мусоросборником? Насколько оправданным может считаться получение прибыли в ущерб национальному патриотизму, который в условиях усиливающегося военного, политического и экономического иностранного присутствия в регионе, усугубляющейся коррупции и низкого уровня жизни большей части населения, нуждается в скорейшей реанимации?
Думается, все эти вопросы должны будут учитываться PR специалистами «Казахатомпрома», в противном случае, кампания имеет риск провалиться, а возможное решение по реализации программы будет весьма непопулярным в народе.
При этом, нельзя смотреть на PR как на панацею и способ решения всех проблем, связанных с «правильным» восприятием гражданами вышеуказанной программы. Для своего формирования и нормального функционирования «связи» сами нуждаются в создании определенных условий, частично или полностью отсутствующих в настоящее время в социально-политической жизни Казахстана. «Учитывая значительные временные, пространственные и количественные характеристики пропагандистских кампаний, множественность источников информации, адресующихся к одним и тем же аудиториям в пределах одних и тех же временных рамок в условиях непрерывного нарастания масштабов и интенсивности применения средств идеологической борьбы, дальнейшего совершенствования ее приемов, было бы неоправданным оптимизмом рассчитывать на стопроцентную эффективность наших коммуникативных действий», — отмечал почти двадцать лет назад Ю. А. Шерковин.
В любом случае, эта работа требует высокого профессионализма и продуманных действий, основанием которых являются специальные знания, навыки и опыт. Доказательством от противного может служить большинство официальных PR акций, проводимых в стране. Как выразился один из чиновников МЭиМР, выступая перед представителями СМИ по поводу проблемы захоронения иностранных радиоактивных отходов: «Мы просто в природу возвращаем то, что уже было оттуда вынуто. Может быть, из других государств, но — возвращаем». Мичуринский ренессанс, комментарии, как говорится, излишни.
В свое время известный специалист по PR Сэм Блэк писал: «Public relations — это искусство и наука достижения гармонии посредством взаимопонимания, основанного на правде и полной информированности».
Насколько это определение отражает деятельность государственных PR структур — судить каждому отдельному казахстанскому «реципиенту».