Воровство поневоле

Понятно, что существует грань между «осознанным» воровством и клептоманией. В одном случае это — профессия, в другом — болезнь. («Клепто» — в переводе с греческого означает «ворую», ну а слово «мания» в переводах не нуждается). То есть болезненное, непреодолимое влечение к чужой собственности. Но попробуйте объяснить это человеку, у которого клептоман «взял» зонтик, перчатки или деньги. Реакция, скорее всего, будет такой: «Как же, больной! Если он псих, что ж он, наоборот, свое добро не раздает? Обывателю просто невозможно поверить, что внешне нормальный человек не способен контролировать свои поступки, управлять своими действиями. Абсолютно никакого понятия об особенностях «национальной клептомании» нет и у представителей наших правоохранительных органов. Критерий один — жегловский: вор должен сидеть в тюрьме! Отечественное правосудие не знает прецедента, когда бы обвиняемый в краже был подвергнут психиатрической экспертизе. Возникает резонный вопрос: если убийцу необходимо проверить на предмет вменяемости, то почему — не вора? Скажем, состоятельного человека, впервые совершившего кражу и путано объясняющего, что он «сам не знает, как вышло». Да попросту у нас нет ни опыта, ни специалистов, ведь речь идет не просто об определении состояния вменяемости в момент совершения преступления, а о гораздо более тонких свойствах психики. Меж тем, по данным МВД РК, количество краж во всех без исключения регионах страны «неуклонно растет» с каждым годом. Только по Алматинской области за прошлый год их совершено на 589 больше, чем за 2000-й. Конечно, смешно предполагать, что клептоманы стройными рядами шагают на рынки, автобусы и в чужие квартиры с целью непременно стырить что-нибудь. Но все-таки они — пусть в виде ничтожно малого процента от общего числа ворюг — существуют! Что делает добропорядочный американец, с ужасом обнаружив у себя нездоровую тягу к плохо лежащим предметам? Бегом бежит к личному психоаналитику. У нас с этой разновидностью врачей туго. Да и вовсе нет практики откровенного общения пациента со специалистами. Что же, человек, измаявшийся по-своему несчастный, придет в «психушку», запишется на прием к абсолютно незнакомому врачу и, сидя на казенном табурете, объявит: «Доктор, я — клептоман»? Да у нашего гражданина первая мысль? «Заметут!» Во всяком случае, как подтвердили в Алматинском городском психоневрологическом диспансере, с «жалобами такого рода никто не обращался». Можно ли помочь клептоману душеспасительными беседами? — Очень часто такие люди нуждаются в доверительном разговоре, поскольку особенно остро чувствуют свою внутреннюю обособленность от общества, — считает психолог Александр Переведин. — Хотя внешне все остается как обычно, и в коллективе, например, ни у кого и мысли не возникает, что Иван Иванович — клептоман. Он живет наедине со своей тайной, страдает, пытается бороться в одиночку, не в силах открыться даже самым близким людям. Ночью дает себе прочувствованные клятвы и ему кажется, что вот-вот удастся справиться с нездоровой тягой. Утром, разбитый и несчастный, он приходит на работу и… «уводит» со стола соседа ручку. Все, достаточно — допинг принят. Наступает успокоение.
Что касается исцеления… Существуют исследования этого явления, изданы целые труды известных психиатров. Но у нас они, к сожалению, не переведены и не являются достоянием медицинской общественности. Тема эта остается закрытой.
В романе Ирвина Шоу «Богач, бедняк» один из героев зарабатывает первую в жизни крупную сумму шантажом: в раздевалке спортивного клуба он видит, как лощеный аристократ шарит по карманам, и тот умоляет не выдавать его, уверяя, что это — болезнь. Что же все-таки влияет на ее возникновение: благосостояние или его отсутствие, наследственность или особый склад психики? По мнению психологов, комбинация факторов может быть чрезвычайно сложной. Клептоман — вовсе не дебил с одной-единственной мыслью: как бы свистнуть что-нибудь. Если карманник тщательно планирует свои действия, и их результат является источником дохода, то клептоман может украсть первый попавшийся, часто не нужный ему предмет только потому, что на него в этот момент «накатило». Определить механизм этого процесса, как видим, невероятно трудно.
Итак, непобедимая тяга к чужим кошелькам имеет под собой разные основания. Кража краже рознь. И если человек болен, он нуждается не в трудовом исправлении лесоповалом, а в лечении. Только вот кто и как сможет это определить? В Алматинской городской коллегии адвокатов не припомнят случая, когда бы защита строилась на том, что подсудимый — клептоман. «Хотя мысль интересная», — задумчиво почесал в затылке один из служителей Фемиды.