Орбита уголовного преследования

Правовой беспредел, пытки, психологическое давление в отношении несовершеннолетних — все это имеет место быть в современной судебно-исполнительной системе Казахстана.
Как изменить эту ситуацию к лучшему? Как создать в стране правовой институт, который мог бы надежно и неформально защитить подростка? Как сделать так, чтобы известная модель: задержание — суд — колония не ломала судьбы детей? Ответы на эти вопросы будут получены в ходе реализации пилота «Ювенальная юстиция в Казахстане», запущенного 17 марта этого года. Уже получены первые результаты. О них и поговорим.
Новый Уголовный Кодекс РК, принятый в 1998 году, отчасти изменил отношение правоохранительной системы к подросткам. По крайней мере, в нем появилась статья, запрещающая вести допрос несовершеннолетних ночью. Правда, мало кто из следователей и адвокатов об этом знает. Соответственно — закон нарушается. Значит, рассчитывать на то, что правосудие в отношении несовершеннолетних кардинально изменится сверху, нельзя. Что делать? Проект «Ювенальная юстиция» предлагает это сделать снизу.
Для отработки механизма ребенок-общество-закон было выбрано два экспериментальных района: Ауэзовский в городе Алматы и Карасайский в Алматинской области. На их базе будут создаваться и апробироваться специализированные системы правосудия для несовершеннолетних. Что это такое? Это и есть ювенальная юстиция: суды для детей, детский адвокат — специализирующийся на защите несовершеннолетних, детский следователь, детский прокурор, детский судья и самое главное — социальный работник. Но поскольку готовых специалистов детского профиля нет, людей для эксперимента набирали по конкурсу. Объясняли специфику. Она заключалась в том, что помимо УК РК каждый на своем отрезке работы должен был знать рекомендации, разработанные в рамках проекта рабочей группой, утвержденные координационным советом проекта и одобренные Верховным судом РК. Эти рекомендации составлены с учетом международных правил и с учетом всех прав ребенка. Рекомендации рассчитаны на грамотное правовое сопровождение ребенка от первой минуты его задержания до приговора в суде, если таковой конечно, случится. Главная же их идея — найти и выработать альтернативные методы пресечения и наказания, не отраженные в УК, и не довести ребенка до суда. Насколько это возможно?
Кания Усеновна Хайруллина, судья надзорной коллегии Алматинского городского суда, эксперт проекта, говорит, что это возможно даже в наших диких условиях. По крайней мере, когда проект только начинался, ситуация была более запущенная и неперспективная. Так по городу Астана делали мониторинг всех УВД. Изучали, насколько исполнители знают законы. Только в одном из отделений полиции начальник достал конституцию. Все остальные ссылались на то, что они знают две основные статьи, с ними и работают, остальные им просто не нужны. Люди даже не догадывались, что в новом УК есть масса изменений в пользу несовершеннолетних.
Например, за преступление средней тяжести несовершеннолетним до 18 лет нельзя назначать лишение свободы. Не зная об этом, статья просто не выполнялась.
Сегодня картина сильно изменилась. По крайней мере, в Ауэзовском и Карасайском районах былого невежества и агрессии по отношению к задержанным подросткам нет. Специально для ребят построены отдельные комнаты временного заключения (их помещают туда, вместо СИЗО). Они оборудованы телевизором, мебелью. Весь этот комфорт не пустое заигрывание взрослых тетенек и дяденек с плохими детками. Отнюдь. Просто ювенальная юстиция говорит о психологических особенностях детей, которые требуют особого к ним отношения. Отсюда и особые условия содержания несовершеннолетних. Какое бы тяжкое преступление они не совершили, до вынесения приговора они всего лишь дети, и только потом подсудимые.
Ювенальная юстиция говорит о повышенных требованиях к адвокатам, призванным защищать подростков.
Имеющаяся защита в виде нынешних адвокатов, не выдерживает никакой критики. Судьи знают достаточно дел, в которых адвокаты подключались к своему защитнику только в день суда, когда оправдать несовершеннолетнего не представлялось уже никакой возможности. Если же ему и оказывалась какая-то помощь, то параллельно обязательно нарушались права. Вот и получалось, что обвинение в лице следователя и прокурора, выносилось по полной программе, а защита срабатывала слабо. Поэтому в места лишения свободы регулярно отправлялся ни один десяток молодых людей. Спрашивается, зачем? Ответ: «На перевоспитание». Звучит фальшиво и цинично. Никто никого там не перевоспитывает. Это ясно как день. Однако где альтернатива? Что с ними делать? Ювенальная юстиция должна найти ответы на эти вопросы.
В рамках проекта было решено усилить защиту несовершеннолетних введением со стороны защиты социального работника. И хотя Уголовным Кодексом такая фигура не предусмотрена, сегодня, можно сказать, она стала в проекте главной (после, конечно, самого несовершеннолетнего).
Что это за работник? Галина Зарипова, психолог, говорит, что социальными работниками стали психологи, медики, юристы — волонтеры. Все они понимают, зачем пришли в проект, какую миссию должны выполнить, и с удовольствием ее выполняют бесплатно. Они собирают полную информацию о задержанном ребенке, составляют его социальный портрет, берут на себя длительное психологическое сопровождение ребенка в период ведения следствия, то есть становятся доверенным лицом подростка.
Согласно проекту социальные работники вызываются прямо на место задержания подростка и становятся теми самыми людьми, которые имеют право вести переговоры с задержанным. Заметьте, они не допрашивают ребенка, а поддерживают его в трудную минуту. Ни полицейские, ни следователь не имеют права получать сведения от ребенка до тех пор, пока с ним не переговорит социальный работник. Он должен четко определить, может ли ребенок в данной ситуации давать показания, или он находится в состоянии аффекта, или сильно напуган, замкнулся и тогда беседу надо отложить до следующего раза. Одно «но». Не все патрульные работники стремятся способствовать развитию проекта. Кто-то вызывает их сразу, кто-то спустя три часа. На самом деле от того, как быстро рядом с задержанным окажется социальный работник, зависит очень многое, потому как именно на этом этапе совершается больше всего ошибок, нарушений прав и закона. Сами дети говорят, что пока их довезут до РУВД, полицейские успевают и побить их слегка, и попугать. Все это становится невозможным в присутствии соцработника.
В Карасайском районе, поскольку этот район сельский, помимо социальных работников с ребятами работает совет старейшин. Аксакалы беседуют с подростками, и это действует! Что еще делает соцработник? Всю собранную информацию, подкрепляет документально, тем самым помогает адвокату. Иногда какая-то одна деталь из реальной жизни подростка, добытая таким работником, становится главным оправдательным аргументом в его обвинительном деле.
Если дело подростка закрывается, выносится оправдательный приговор, социальный работник продолжает с ним работать. Социальная служба собрала большой банк данных досуговых учреждений города Алматы, в которые можно пристроить ребенка. Социальные работники продолжают с ним встречаться и общаться до тех пор, пока он сам в этом испытывает потребность.
Что еще изменилось в судебно-исполнительной системе двух экспериментальных районов с внедрением в них пилота? По новому закону несовершеннолетний имеет право вообще не давать показаний. Он может просто молчать. И никто не должен выбивать из него показания. Но что значит не должен, если детей просто бьют при допросах и все, игнорируя и законодательство и гражданские права?
В рамках проекта, согласно рекомендациям, ребенка обязательно осматривают на момент доставки в РУВД и описывают его состояние. Если потом на его теле появляются синяки и ссадины, значит, подросток подвергался насилию и пыткам. Судьи, работающие в эксперименте, говорят, что эта рекомендация выполняется. Кроме того, в этих двух районах не было ни одного ареста подростка за совершенные легкие и средние преступления, тогда как раньше детей держали под арестом безо всякой надобности, только потому, что полицейским так было спокойнее работать. Что при этом происходило с ребенком, никого не волновало.
И еще. Сегодня в экспериментальных районах все судебные заседания, в которых рассматриваются дела несовершеннолетних, происходят в кабинетах судей. Европа давно говорит о безнравственном заточении подсудимого в клетку в зале суда. Это травмирует психику взрослого человека, не говоря уже о подростках (социальные работники говорят, что перед каждым вызовом в суд ребят тошнит, трясет и бросает в пот). Но поскольку убрать решетки из залов ради детей невозможно, в этих двух районах решили проводить заседания в щадящем режиме. Детей приводят на разбирательства без наручников, и они имеют возможность сидеть рядом с социальными работниками и своими родителями.
Проект «Ювенальная юстиция» запланирован на два года. За это время станет ясно каким должно быть правосудие для несовершеннолетних.
Со временем, ориентировочно лет через семь, все полученные наработки будут распространены на другие районы Алматы и города Казахстана. Пока же, страшно сказать, тем, кто совершает преступления в Ауэзовском и Карасайском районе, просто повезло.