Об актуальности в ЦА басен Крылова

Еще один путь решения проблемы Чардары предлагает бывший инженер-строитель, а ныне шымкентский пенсионер Ерман Естаев.
Он считает, что в водохранилище нет тех миллионов кубов воды, о которых все со страхом говорят. Просто на дне лежит слой ила, камней и других донных отложений. Покрыто илом и устье Сырдарьи, поэтому река разливается, меняет русло и всячески капризничает.
По мнению инженера, положение может спасти песковой насос марки PR 60/25. Когда-то советские строители вовсю пользовались таким для добычи стройматериалов. Производили насосы в Уфе, сейчас их можно делать и в Казахстане. Двигатель ставится на понтон, а донная часть опускается на глубину. И насос начинает откачивать со дна всю грязь, которую бросает на 60 метров вверх. Стоило такое чудо техники при Союзе — 3 тысячи рублей.
Насос потребляет 315 киловатт в час, его мощность — 600 кубов ила, песка и камней. Если дно водоема очистить, то намного увеличится емкость Чардары. Если же очистить и русло Сырдарьи, то и его емкость увеличится, и до Арала будет доходить больше воды. А если ила на дне не будет, река не станет разливаться. И Южный Казахстан получит сотни тысяч тонн стройматериалов. Насос, выбрасывая донные отложения, по ходу сортирует их. Крупные камни остаются рядом, на берегу, чуть дальше летит галька, потом щебень, песок и так далее. Ерман Естаев считает, что такой сравнительно недорогой способ реально поможет Чардаре. Ведь за все годы существования водоема его не чистили ни разу.
***
Ситуация по воде обострилась в 2003 году, когда Казахстан и Узбекистан отказались закупать у Киргизии водно-энергетические ресурсы. В итоге ряд основных водохранилищ страны оказался переполненным и начался сброс водных ресурсов. Напор воды составлял 1500 кубометров в секунду, что создало крайне критическую ситуацию в регионе, грозящую затоплением казахстанских земель.
Тогда Бишкек в почти ультимативном порядке заявил, что разрешение ситуации возможно лишь бартером — топливо в обмен на электроэнергию и незатопляемость.
На что казахстанская сторона в лице KEGOC поставил свой ультиматум, заявив, что «теперь любые взаимоотношения по покупке электроэнергии, по ее транзиту мы будем плотно согласовывать с нашими водниками». «Если раньше для нас приоритетом была чистая электроэнергетика, то теперь, прежде всего, безопасность Шардаринского водохранилища и интересы в целом юга Казахстана», — заявил тогда председатель KEGOC Канат Бозумбаев. Речь шла в первую очередь о поставках киргизской электроэнергии по казахстанским сетям в Россию.
Единственным возможным путем разрешения приграничных водно-энергетических конфликтов многие эксперты видят в создании водно-энергетического консорциума, в рамках которого страны и смогли бы найти золотую середину между ирригационными и энергетическими интересами стран региона.
Он способствовал бы более эффективному использовании водно-энергетических ресурсов региона, для чего необходимо выработать совместную стратегию.
Впервые идея о создании ВЭК была озвучена в рамках организации «Центрально-Азиатское сотрудничество», затем в 2003 году — в ЕврАзЭС. И в качестве первого этапа предполагалось участие всех стран ЦАР в строительстве Камбаратинских ГЭС-1 и ГЭС-2 в Кыргызстане.
Эти станции будут призваны способствовать увеличению объемов ирригационных попусков воды в летний период для южных областей Казахстана и росту производства электроэнергии в регионе.
Для Казахстана этот проект был весьма заманчивым, поскольку по Камбаратинской ГЭС-2 объем инвестиций не столь велик. С другой стороны, Камбаратинская ГЭС-1 требовал огромный объем инвестиций.
Так и не найдя нужного компромисса, страны ЦАС обратились за помощью в создании водно-энергетического консорциума к Всемирному банку. Эксперты ВБ провели работу по изучению законодательства трансграничных стран и подготовили ряд предложений по его гармонизации.
Слияние ЦАС и ЕврАзЭС и вступление в расширенную организацию ЕврАзЭС одной из ключевых фигур в водном распределении — Узбекистана — дает надежду на возможно скорое принятие решения по созданию консорциума. Как заявил на днях постоянный представитель Всемирного банка в Казахстане Луи Брефор, «настало время принятия политических решений».
Кстати, пока правительство Казахстана просчитывает возможности участия страны в реализации проектов по Камбаратинским ГЭС, компания KEGOC для себя уже все решила: она заявила о своей готовности инвестировать средства в Камбаратинскую ГЭС-2, ну а Всемирный банк пообещал, как только политическое решение будет принято, «предоставить любую техническую помощь».
***
Ничуть не лучше обстоят дела с водными ресурсами Таджикистана. Гидроресурсы, вообще, являются основным богатством Таджикистана, по количеству которых страна занимает третье место в мире и второе на постсоветском пространстве (после России).
В республике сосредоточены колоссальные запасы пресной воды в ледниках (более 60% запасов Центральной Азии), регулирующих водный баланс рек региона.
В горном Таджикистане есть две уникальные плотины: вторая по величине в мире рукотворная дамба Нурекской ГЭС и крупнейший на планете 500-метровый Усойский завал, за которым покоится 16 миллиардов кубометров воды Сарезского озера, образовавшегося в результате оползня 1911 года.
Таджикское руководство уверяет, что Сарез того гляди смоет искусственную плотину весом в шесть миллиардов тонн и с высоты 3200 метров над уровнем моря устремится в долину — по Пянджу и Амударье к Аральскому морю, смыв по пути пять миллионов человек, или 10 процентов населения Центральной Азии. Чтобы справиться с этой проблемой, Таджикистану нужны деньги доноров.
Проблема таджикских гидроэнергоресурсов приобретает глобальный характер еще и потому, что в них заинтересованы Пакистан и Индия, которые изъявляют желание инвестировать 500 млн. долл. в завершение строительства Рогунской ГЭС (станция сильно пострадала от грабежей и наводнения 1993 г.). Но пока ничего конкретного предложено не было.
Вырыть огромное озеро в Каракумах и таким образом решить проблему воды взялся Туркменбаши. К этим планам все относятся с большой опаской и скепсисом. Поднимающейся на газодолларах республике, возможно, и по силам создать в пустыне море, да и народ чем-то занять нужно, но каковы будут последствия? Ведь наполнять водохранилище неоткуда, кроме как из Амударьи, а это значит, что соседи будут получать еще меньше воды для питья и полива.
Для сведения:
Из-за продолжающихся в последние годы больших зимних сбросов воды из кыргызского водохранилища несут ущерб и остальные республики бассейна реки Сырдарья. По подсчетам специалистов Международного фонда «Экосан» (Узбекистан), от сброса воды из Токтогула ежегодно Казахстан терпит убытки в размере $300 млн., Таджикистан — $300 млн. Но больше всех страдает Узбекистан — его убытки составляют $700 млн., потому что основная часть сбрасываемых вод поступает в расположенную на территории республики систему Арнасайских озер.
В конце концов, все получается как в известной басне Крылова. Лебедь, рак и щука тянут воз на себя, а он даже не шелохнется. Страны Центральной Азии никак не могут договориться между собой, кому что положено. Пока политики спорят, инженеры предлагают проекты, а депутаты подписывают грозные петиции, водохозяйственная проблема региона грозит перерасти во что-то большее, чем экономический торг.
Наверное, необходим мощный по потенциалу и силе партнер, способный стать гарантом исполнения всех подписанных и будущих соглашений. В большей степени этой роли соответствует Россия, не столько в силу своей географической близости, сколько в силу духовной общности и ментальности.
А пока и Узбекистан, и Казахстан с опаской поглядывают на Кыргызстан. Осень уже на носу, а там и зима…