Умереть с улыбкой на лице, или История непохожего на других

Воистину говорят: талантливый человек талантлив во всем. Никита как раз тот случай — клоун, фокусник, танцор и татуировщик, он не то, чтобы не может найти себя, он просто не умеет сидеть в четырех стенах, закрытый на ключ, ему нужны воздух, свобода, встречи, общение.
Способ зарабатывания денег путем куража прельщает Никиту больше, чем физический труд — не потому что он белоручка. Просто творческий человек, и этим все сказано.
Мой наставник — Децл
Только не судите о нашем герое по заголовку, Никита не болен смертельно. «Умереть с улыбкой на лице» — его любимая фраза, девиз, с которым парень идет по жизни. «Нужно уметь радоваться любому пустяку, смеяться, кричать от счастья, не скрывать ярких положительных эмоций, чтобы в момент, когда конец настигнет тебя, не оказаться в печали», — рассуждает Никита по-взрослому. И если бы он только говорил — он живет по собственноручно написанным законам — друзья и знакомые никогда не видели Никиту задумчивым, безрадостным, он всегда — душа компании, заводила, бесспорный лидер.
«Взлетел» Никита Яримович на пике популярности зарубежной хип-хоп культуры, в нашем городе, правда, она только зарождалась. Тогда мальчик осваивал единоборства и даже не помышлял о сцене.
— В Темиртау появлялись чтецы-самоучки, многие пробовали технику брейк-данса. Я предпочел соло у микрофона соло на танцполе. Все получилось случайно — проезжая на велосипеде мимо Дворца культуры, услышал громкий звук, доносящийся из динамиков внутри здания, зашел, спросил: «а что тут у вас происходит?». Увиденным был приятно шокирован — ребята изощрялись на дощатом покрытии кто как мог — крутились на голове и плечах, раздирая кожу в кровь, выделывали кренделя руками и ногами. Я примкнул к группе, посещал тренировки ежедневно. Нашими педагогами стали Децл, Эминем и другие известные рэп-исполнители, учебными методичками — диски с клипами. Борьбу бросил — поднадоела за четыре года, с головой погрузился в танцы, скоро меня перевели в средний состав, позже — уже в старшем проводил разминку у малышей, — вспоминает Никита.
Жизнь кипела, но по-настоящему забурлила, когда юных рэперов сагитировали работать по контракту заграницей. Никита и его приятель рванули в Китай.
— Главный хореограф — китаец — отправил друга назад, на родину — тот ростом не вышел. Я согласен был надеть на него парик, прилепить ему груди и поставить на подиуме как украшение, лишь бы не остаться в чужой стране без плеча товарища.
Судьба распорядилась сурово, стиснув зубы, Никита, выживал в гордом одиночестве. Времени ностальгировать не оставалось совсем — парень пытался овладеть языками — сначала общался с иностранцами с помощью жестов, на ломаном английском, и, наконец — свободно заговорил на китайском.
Первый контракт сменял второй, третий, четвертый — пять лет Никита танцевал под эстрадные ритмы, бил степ в одном из знаменитейших китайских театров в городе Шеньжене. Пластики и артистизма ему было не занимать, здесь Яримович, безусловно, выделялся из толпы, конечно, небесталанных парней и девчат — в основном европейцев и афроамериканцев. Всякий раз по окончании контрактов, возвращаясь домой — мальчик-звезда, любимец чужеземной публики, плакал… от счастья, как он скучал по голым степям, лужам-озерам, дорожной пыли и копоти заводских труб!
Темиртауский Копперфильд
Начало пути оказалось сложным, но Никита не отчаялся — когда во время первого визита в Поднебесную ему сообщили, что строительство театра затягивается, ему пришлось обучиться другому искусству. Яримович примкнул к молдаванам-клоунам, на него надели костюм, красный нос, всучили сумку с насосом и связку шаров. Никита схватывал хитрости клоунады на лету — быстро вник в процесс вязки шариковых фигурок — собачек, птичек, человечков, постиг премудрости жонглирования мячами и бутылками, молдаване удивлялись — казахстанский парнишка перещеголял их, профессионалов, как нечего делать.
— В Китае немного другая клоунада — такой нет в Казахстане, на нее и реагируют адекватно — менталитет китайцев разительно отличается от менталитета жителей нашей страны. Там клоуны бродят по улице показывают фокусы, завлекают народ стать участниками миниатюр или просто сидят на лавочке, раскинув руки, давая возможность всем желающим подсесть и сфотографироваться, — рассказывает Яримович. — У нас бы давно подняли уличных клоунов на смех. Я решил сломать этот стереотип,
в моих ближайших планах — организовать труппу из 4-5 индивидуумов, создать мини-театр с мини-сценой и крохотным залом, вмещающим не более двадцати человек, выходить на улицы города с репризами, постановками, бродить по проспектам, смеша прохожих, озлобленных, варящихся каждый в своей каше — я хочу показать своим землякам то, что я видел, в чем сам был непосредственным участником там, в соседнем Китае.
Кто-то умный правильно заметил однажды: «пять минут позора — век славы», этому парню не стыдно сыграть сумоиста, побыть Копперфильдом, поднимающим в воздух людей — только бы греметь, только бы быть на высоте.
Акробатические па
Для Никиты не было непостижимой задачей одолеть самые сложные фокусы, легче всего далась так называемая манипуляция — фокусы, проделываемые руками. «Вот видите, копеечка», — Никита показал мне монетку номиналов в 50 тенге, — «вот она у меня в левой руке, а вот сейчас… хоп-хоп-хоп!» — я точно видела, как он переметнул монету в правую, но она оказалась пустой, монеты не было вообще нигде, она исчезла. Что-то подобное, легкое, но забавляющее одурманенный коктейлями и сигаретами народ, Никита показывает друзьям и знакомым на юбилеях, банкетах и просто посиделках — в промежутках между тостами: «Минутку внимания, але-оп!», — и публика лежит от смеха. Более сложные фокусы — только на заказ, в рабочем порядке, а совсем необыкновенные, такие как появление в руке клетки с голубем по одному только взмаху кисти для близких — мамы и сестры.
— Реквизиты, приобретенные на китайском рынке, вот уже два года использую для подработки на неофициальных торжествах — шляпы с кроликами, самоисчезающие и перевоплощающиеся предметы, головоломки, специальные мячи для манипуляций. В Китае такого «добра» полно — здесь привычное дело книги, меняющие цвет иллюстраций при каждом новом открытии, никого не удивляют чудесные карты, которые при помощи ловких рук фокусника творят чудеса — раскладываются в колоды по цветам или мастям. Средства, затраченные на реквизит, я давно окупил, мечтаю приобрести новую бутафорию, однако в Темиртау с этим проблемы — с горем пополам я отыскал книжные самоучители для совершенствования навыков.
Как настоящий фокусник Яримович не делится секретами своих «выкрутасов», зато планами на дальнейшую жизнь — охотно. Говорит, если бы предложили тянуть акробатические па в настоящем цирке, отважился бы, не задумываясь, он всегда «за» новые начинания.
Куда податься — в депутаты?
Стабильного занятия у Никиты нет, второй год ежедневно без выходных он тренирует ребят хип-хоп танцам, подрабатывает на частных или массовых дискотеках, профессионально выполняет татуаж. Денег хватает на основное — оплатить коммунальные услуги, помочь маме, поесть, закинуть единицы на мобильник. Собственно, большего ему и не надо.
— Все спрашивают — когда натанцуюсь. Не могу ответить, потому что сам не знаю, конечно, иногда в редкие моменты депрессии хочется бросить все танцы-шманцы, веселуху, разгуляй и по совету мудрых и опытных вооружиться киркой, лопатой и дунуть на завод. Был я монтажником, строил коттеджи в темиртауской Рублевке, орудовал кувалдой, варил решетки, красил металлоконструкции. Но не мое это — пахать с восьми до восьми под чьим-то началом, не хочу в эту шкуру снова.
В Темиртау мне прочат большую депутатскую карьеру — мол, умею красиво и много говорить, а вообще искренне не понимают — зачем я вернулся сюда, здесь нет перспектив для танцоров и клоунов, пути к финансовому благополучию заколочены наглухо. Вон, смотрите, сколько «шишек» у нас при машинах, виллах и женах-красавицах. Чем я хуже? И у меня все будет, стоит захотеть. А пока я мечтаю жить беззаботно, чтобы вот так — эх, и душа развернулась нараспашку, как гусарская шинель, пустилась в пляс, и трын-трава не расти!