Российский медведь и узбекский лис

Россия делает большую стратегическую ошибку. Пока в Узбекистане подозреваемые в терроризме в здании Верховного суда припоминают мельчайшие детали своих злодеяний, мир смотрит на происходящее крайне скептически. Это очевидно.
Совсем другое дело Россия, которая после Андижана оказывала широкомасштабную моральную поддержку, отправила своих следователей для сбора доказательной базы по отношению к подозреваемым и устроила совсем недавно антитеррористические учения на территории Узбекистана.
В данной связи нельзя не вспомнить еще более широкомасштабные учения с Китаем, показавшие все более крепнущий союз оси Москва-Пекин.
После учений в Узбекистане сценарий дальнейших действий «антиоранжевого стержня» представить несложно: не удастся справиться в том же Узбекистане с оранжевой чумой своими силами, привлечем китайские.
Вполне вероятно, такие мысли зреют в головах высших чинов российского генерального штаба. А может и китайского вкупе с узбекским?
Россия в борьбе с международным терроризмом время от времени переходит границы дозволенного. Узбекский вектор внешней политики может стать со временем самым жестким испытанием для российских стратегов. Они справедливо полагают, что российское влияние в Центральной Азии необходимо восстанавливать. И правы в тех тактических уловках, применяемых в отношении Узбекистана. Но верна ли сама стратегия?
Этот вопрос вполне уместен на фоне того, как вел себя официальный Ташкент за все время с 1991 года, когда была провозглашена независимость.
Лидер Узбекистана постоянно твердил о важности и необходимости развития отношений с Россией, одновременно допуская время от времени антироссийские реплики.
Говорил о емком российском потребительском рынке, одновременно завозя «Кейсы» из-за океана. Отдельный разговор — мощные таможенные барьеры, которые заметно затруднили торгово-экономические отношения не только с Россией, но и соседями по региону. Вкратце все это можно резюмировать так — всеобъемлющая нестабильность.
В плане долгосрочном сближение с официальным Ташкентом сулит Москве разнополярные последствия. Первое — возвращение Москве доминирующего положения в двух ключевых для региона странах. Если Казахстан изначально был, есть и остался ближайшим торговым, стратегическим партнером России, то возвращение блудного сына в образе Узбекистана вернет Москве то, что многие аналитики на Западе считали безвозвратно потерянным. Говоря о Центральной Азии, мы часто ассоциируем ее с Казахстаном и Узбекистаном. Эти две страны потенциально самые мощные, влиятельные и по населению наиболее крупные. Хотя, конечно, нельзя сбрасывать со счетов и Киргизию, Туркмению, Таджикистан. Без них геополитическую карту региона трудно представить.
Второе, создание сильного буфера перед экспансией радикальных исламистских идей и наркотиков из Афганистана и Пакистана.
Железобетоном данной конструкции и должны стать страны Центральной Азии. До сих пор замешать нормальный состав строительного раствора не удавалось исключительно из-за особой позиции Узбекистана, открыто ориентировавшегося на Соединенные Штаты. Другое дело, сейчас, когда, воспользовавшись предоставленным шансом, Москва может создать вполне приличный пророссийский блок, что весьма немаловажно, с участием Узбекистана.
Третье, обезопасить от всевозможных рисков своего главного союзника в Азии — Китай. Проведенные недавно российско-китайские учения, скромно именуемые антитеррористическими, еще раз сконцентрировали внимание западных стратегов еще на одном свершившемся факте — ускоренном сближении вектора Москва-Пекин.
Возможное объединение в один стратегический кулак ресурсов таких стран, как Китай и Россия не может не волновать Вашингтон. После оккупации Ирака и получения контроля над районом Персидского залива, американцы должны были получить весомое преимущество в одном важном деле. По итогам прошлого года Китай использовал для нужд своей растущей на дрожжах экономики сырой нефти больше, чем США. Это произошло впервые за долгие годы американского доминирования в данном сегменте. Военное присутствие в Ираке позволяло Вашингтону жестко контролировать нефтяные аппетиты Китая. В случае любого обострения отношений, а они на фоне агрессивной экспортной политики Пекина обязательно возникнут, США могли при помощи нефтяного крана приручить китайцев. Чего последние не хотят допустить никоим образом. Строящийся в Казахстане нефтепровод до границ Китая, который будет заполняться в равных долях российской и казахстанской нефтью вполне реальный шанс для Пекина несколько смягчить ситуацию с импортом сырой нефти.
Эффективность стратегического нефтепровода принесет неплохие дивиденды России в диалоге с Китаем. Последний, как бы становится должником Москвы за ее заботу о насущных проблемах Пекина.
Но три этих фактора вовсе не гарантия того, что сближение с официальным Ташкентом сулит России одни лишь приобретения.
Основываясь на данных Центра изучения общественного мнения «Ижтимоий фикр», можно сделать выводы о том, что внутренняя и внешняя политика Узбекистана поддерживается большинством населения этой страны. Точнее будет сказать, подавляющим большинством. Однако личные наблюдения, мнения рядовых узбекистанцев в приватных беседах, ситуация на внутреннем рынке позволяет делать прямо противоположные выводы.
Популярность Ислама Каримова как лидера страны, как человека, отвечающего за экономические реформы — невысока. Исходя из этого, можно предположить весьма негативный для Москвы фактор: рядовые узбекистанцы отнесутся с большим недоверием ко всем, кто активно сотрудничает с нынешним режимом. Последствия могут быть весьма непредсказуемыми, если в 2007 году Исламу Каримову придется уйти со своего поста.
Судя по всему, российские политики сильно просчитались, определяя стратегию в Центральной Азии, особенно по части Узбекистана.
Явная поддержка режима, который на сегодняшний день оказался чуть ли не в международной изоляции, может, во-первых, принести такие неприятные сюрпризы, как недовольство Россией со стороны населения Узбекистана, во-вторых, заставить Запад по-новому взглянуть на политику Путина в глобальном масштабе.
Что ожидать от России, которая считает своим союзником режим, признанный мировым сообществом тоталитарным? Этим вопросом могут задаться евростратеги из НАТО, американцы, да мало ли кто еще.
Кризис в Чечне стал основной проблемой России в вопросе полновесного сотрудничества с Европой. Еще одной болевой точкой может стать для Москвы и откровенное сближение с официальным Ташкентом.
России кажется, что она выигрывает. Взглянем на следующий расклад сил на политической арене трех стран: России, Узбекистана и Казахстана.
Декабрьские выборы 2005 года, по всей видимости, еще раз подтвердят легитимность Нурсултана Назарбаева как президента. Через два года, в 2007-м, выборы должны пройти в Узбекистане. Ни сегодня, ни в ближайшее время нельзя точно спрогнозировать, останется на своем посту Каримов или будет вынужден уйти.
В 2008-м президентские выборы пройдут в России. Как заявил недавно Владимир Владимирович, он не собирается менять конституцию ради того, чтобы остаться на своем посту еще на один срок.
Это сейчас 2007-й и 2008-й кажутся отдаленной перспективой, почти что туманной.
В случае победы на выборах в Узбекистане любого другого человека может возникнуть ситуация, когда антироссийские настроения вновь станут превалирующими.
Здесь никто не простит Москве нерушимую дружбу с сегодняшним лидером Узбекистана, начавшуюся после майских событий в Андижане.
***
Российский медведь подружился с узбекским лисом. Что из подобной «дружбы» выйдет? Сегодня этим вопросом задаются многие, кто еще недавно не верил в подобную перспективу.
Подспудно многие узбекистанцы не скрывают своего удовлетворения: произошло то, чего они давно ждали. Американцы казались какими-то скользкими и хитрыми. Совсем другое дело, русские. Все ж общая история, многовековой опыт взаимных контактов, советское время, когда мы были одной страной.
Но любые самые радужные ожидания быстро перерастают в разочарования, которые однозначно приводят к озлоблению и следующей попытке национальной самоизоляции. Первая попытка оказалась для узбекской экономики катастрофой. Вторую она просто не выдержит…