Один за всех или..?

Так нет же: живу и мучаюсь, потому что теперь знаю на 120 процентов: насколько несовершенна система созданного кооператива, и насколько не готовы жить коллективным хозяйством наши люди.
Сначала — о системе
Реформа коммунального хозяйства вроде бы в свое время все разжевала: люди выбирают председателя, администрацию, и те берут на себя управление. Чем собственно надо было управлять? Людьми, которые ничего не должны были делать, разве что исправно платить за коммунальные услуги, делать целевые взносы, дабы их хозяйство не разрушилось.
Но на деле оказалось, что управлять финансовыми потоками, которые текут из карманов тысячи и более собственников квартир, довольно сложно. Среди членов кооператива нашлось немало людей, которые ни за что не собирались платить. Они рассуждали просто: денег нет, платить не будем.
Правление КСК очень быстро схватилось за голову: получалось, что хозяйствовать по справедливости не так-то просто: платят не все, а блага общие: на дом один газопровод, одна канализация и одна труба с горячей водой. Что делать?
Все мы прекрасно помним те времена, когда неплательщикам, злостным должникам стали обрезать свет, перекрывать газ, горячую и холодную воду. При этом весь праведный (и не очень) гнев пал на чью голову? Конечно, на председателя, якобы это он, изверг проклятый, придумал такое наказание, ату его, ату! А что же сами кооператоры? Им было все равно. Но только до поры до времени, пока не случился этот инцидент.
В одном из кооперативов южной столицы монополисты, снабжающие дома горячей и холодной водой повесили объявление, в котором рекомендовали жителям разбираться с неплательщиками самим, и в случае непринятия мер, предупреждали, что от воды будет отрезан весь дом (хозяйство-то у нас коллективное). Вот тут жители встрепенулись.
Побежали в антимонопольный комитет, стали защищать свои права! Правильно, конечно сделали, но когда голосовали за КСК в таком виде, в каком он сегодня существует, о чем думали? На что рассчитывали? На то что, Маня Пупкина будет исправно платить за квартиру, а соседский Вовочка перестанет выкручивать лампочки и ломать общественные качели? Как народ думал содержать свое хозяйство сообща? Какими силами, и на какие средства восстанавливать его, ремонтировать? Разве тогда нашелся хоть один желающий вникнуть в бухгалтерию и просчитать, в каком размере придется собирать деньги с жителей КСК, дабы их хозяйство оставалось процветающим? Нет, таких людей не нашлось.
Размеры целевых денежных взносов, необходимых на содержание жилища, спустили сверху. Всех это устроило, однако, когда народ рекой потек в офисы правления с жалобами, претензиями, просьбами: всем надо было что-то сделать, отремонтировать, подшаманить, подкрутить, оказалось, что на текущие проблемы жильцов в КСК денег катастрофически не хватает. На плечах хозяйства лежат более важные вопросы, решать которые надо также своими силами и исключительно за свой счет. Получалось, что надо увеличивать размеры целевых взносов. Люди об этом даже слышать не хотели. Почему? Потому что уже тогда стал очевиден конфликт между теми, кто платит и теми, кто не платит. Денег не хватало не только потому, что целевые взносы были занижены, но и потому, что кооператоры оказались неплатежеспособными.
Система же КСК так устроена, что все взносы плательщиков попадают в общий котел. Разделить их невозможно. И хотя на каждый дом составлены планы ремонтных работ, деньги достаются тем, где наивысшая аварийность. Одно время по Алматы гуляла идея об открытии на каждый дом своего расчетного счета, чтобы учет собранных средств непосредственно с каждого квартиросъемщика был прозрачен. Но, опять же, не нашлось людей, которые бы этим занялись. С другой стороны, всем стало понятно, что до тех пор, пока деньги будут общими, проблемы тоже будут общими, а значит, неразрешимыми.
Значит, в том виде, в каком сегодня существует КСК, ничего хорошего сделать невозможно! Мы пытались на своих заседания правления принять решение о повышении целевых взносов и платить, скажем, не три тенге за квадратный метр, а семь, десять. Тем более что последние рекомендации городского акимата за подписью Акима города Храпунова разрешают это сделать и поднять целевые с трех тенге до 11. Однако это не значит, что жители КСК сразу же прислушались к рекомендации мэра города! Чтобы поднять целевые, надо провести собрание и решить этот вопрос большинством голосов. Увы, собрать голоса — проблема! Люди не ходят на собрания из принципа и ввиду нехватки времени. Между тем, по закону, с каждого коллективного сборища должен быть составлен протокол, а в нем пофамильно или поквартирно расписано: кто на собрании был и что говорил! Это — документ, вещественное доказательство. Попробуй поднять целевые неофициально, не спрашивая разрешения у членов КСК, люди в суд побегут.
Кстати, в предвыборных кампаниях некоторых депутатов, баллотирующихся в маслихат, часто встречалось предложение о реформировании КСК. Правда, ни один из них не раскрыл своих намерений: как и что конкретно планирует реформировать, но, судя по заявлениям, проблема назрела…
Теперь о людях…
Недавно мы всем подъездом решили, что нам пора делать ремонт (тема нынче актуальная и распространенная во всех КСК). Что тут началось! Люди, как с ума сошли, криком кричали: «Ремонт должен делать КСК!», как будто КСК — это председатель, дворник, плотник, слесарь и бухгалтер — а не мы все вместе взятые. Одна из самых активных дамочек решила с этим вопросом сходить к председателю, выяснить, может ли их подъезд отказаться от уплаты целевых взносов в счет предстоящего ремонта.
За столько лет человек наконец-то нашел время и желание поинтересоваться: каково реальное финансовое положение ее кооператива. Все остальные были статичны: откровенно говорили, что они в КСК не пойдут, им там делать нечего, все равно там сидит одно жулье ( и я, значит, в их числе). На активистку из нашего подъезда бухгалтер вместе с председателем КСК потратили три часа. Провели маленький ликбез: показали дебет и кредит. Доказали-таки, что за шесть лет существования кооператива ее личные целевые накопления, предназначенные на ремонт, составили всего четыре тысячи тенге ( по 70 тиынов за квадратный метр). Но взять их в виде кругленькой суммы нет никакой возможности. У КСК, как у хозяйствующего субъекта, давно составлены планы на все денежки. Ей и планы показали, и распечатки по удержанию средств по годам. В общем, пришел наш делегат глубоко убежденный, что в кооперативе сидят не идиоты и махинаторы, а вполне нормальные люди. Уж если кто и ненормален, то это мы сами — жители, потому как ничего не хотим знать, ни во что не вникаем, своих денег не считаем, но хотим, чтобы при этом везде был порядок. Абсурд да и только!
Есть ли выход из этого странного хозяйствования, которое нам навязали шесть лет назад? Есть. По крайней мере в южной столице достаточно домов, которые написали в КСК заявления о том, что они отказываются платить целевые взносы в общую казну. Люди аргументировали свой отказ веско: мы не обязаны платить за неплательщиков, а КСК не имеет права распоряжаться средствами, собранными с одного дома, и вставлять стекла в другом. Логично? Вроде бы да. Но, чтобы сделать такие заявления, надо знать, что в целевые взносы заложен не только текущий ремонт в подъезде или благоустройство территории. Оттуда поступают деньги и на заработную плату председателю, и бухгалтеру, и на много еще чего. Об этом люди как-то не подумали, отделились и все?! А что будет, если отделятся все? КСК распадется. Такого прецедента еще не было, но все к этому идет. Потихоньку начинается тенденция минимизации количества членов КСК (из одного КСК в 20 домов люди хотят сделать 10 КСК — в каждом по два дома). Говорят, порядку будет больше.
А денег? Про деньги все помалкивают. Но вердикт коллективному хозяйствованию выносят: добрая идея КСК постепенно превратилась в большую проблему. Люди не готовы жить коллективно. Прошло время, и стала очевидна истина: объединяться со всеми подряд, особенно с вечно недовольными стариками, с безденежными алкоголиками, нельзя, потому как партнеры они никудышние. Сейчас вызревает идея новых объединений, но уже не только по территориальному признаку, но и по интересам. Одни хотят построить спортивную площадку и готовы платить целевые в больших размерах, другие хотят обновить лавочки у подъезда, но совсем не могут платить.
Значит ли это, что неплатежеспособные старики и социально не обеспеченные семьи останутся за бортом цивилизованных благ, которые гарантирует кооператив? Возможно. Но трудоспособное население больше не хочет объединяться со всеми подряд только потому, что им навязывают коллективизацию.
Шесть лет назад, создавая кооперативы, государство почему-то решило, что кооператоры должны взять на себя содержание и перевоспитание таких ненадежных квартиросъемщиков. Теперь же кооператоры доросли до другой постановки вопроса: почему бы о тех, кто получает государственную пенсию или соцпомощь, не побеспокоиться самому государству?
Одно «но». Эта замечательная, смелая мысль сама ни за что не дойдет до парламента, и даже до маслихата не добежит. Ее надо нести и озвучивать. Кто пойдет? Увы, добровольцев пока нет…