Остаточная стоимость

Нечасто банкротами объявляют себя малые и средние предприятия. Все-таки рынок более менее сформировался и, найдя свою нишу, коммерсанты предпочитают крепко держаться за поставленное дело.
Да и банкротство для малых предприятий далеко не панацея. Но для тех, кто решился на внедрение сложных технологичных проектов, правила игры усложняются многократно.
Недавно на грани банкротства оказалась одна из довольно крупных производственных структур Южно-Казахстанской области. Реквизиты СП в данном случае принципиального значения не имеют. Скажем только, что руководители предприятия до сих пор честно и добросовестно стремятся, во что бы то ни стало сохранить производство.
Оказавшись «на мели» по совершенно объективным причинам, они в дальнейшем пытались во всем следовать букве закона, предусматривающей процедуру реабилитации предприятия. Однако их деятельность стала теперь предметом пристального внимания финансовых и контрольно-ревизионных органов, усматривающих здесь признаки злого умысла, в частности попытку мнимого банкротства, налоговые нарушения и т.д. и т.п.
В свое время открытие данного СП сопровождалось весьма помпезной презентацией, инициированной, кстати, не столько самим коммерсантами, сколько чиновничьим аппаратом, который на данном примере собирался наглядно продемонстрировать специально приглашенным для этого высоким гостям из министерств и столичных ведомств, как бодро и серьезно развивается на юге предпринимательство.
Похвастаться действительно было чем. Бизнесмены замахнулись не просто на организацию какой-нибудь пекарни или торгового центра, но начали реализовывать проект строительства целого каскада мини-ГЭС на одной из рек Южно-Казахстанской области. Тогда в ЮКО был острейший дефицит электроэнергии.
К тому же локальный энергокомплекс, действующий на местном «сырье», в перспективе обеспечивал электричеством отдаленные сельские районы, энергоснабжение которых и прежде были весьма проблематичным.
Излишне говорить, сколь желанной были такие проекты частного бизнеса для районных и областных властей, для которых энергоснабжение было в то время главной головной болью. Так что обещания всяческой поддержки и помощи со стороны госчиновников в реализации задумки сыпались на коммерсантов как из рога изобилия.
Однако ситуация в корне изменилась уже через два-три года. Централизованное энергообеспечение в области нормализовалось. И хотя отдаленные сельские пункты по-прежнему остаются без электричества, создание каскада мини-ГЭС только для этих целей становится, по мнению властей, уже неоправданной роскошью.
То есть, конечно, частники могут создавать свои сети, но из общей схемы энергообеспечения мини-ГЭС как таковые уже исключаются. Теперь у властей ЮКО новая идея — для отдаленных сел планируется монтировать ветряные энергогенераторы. В результате мини-ГЭС не только не получили обещанной помощи, но даже оказались в роли изгоев.
Уже построенные несколько гидростанций не могут конкурировать с услугами, предлагаемыми основными энергопоставщиками. Чтобы тарифы местной гидроэнергетики были меньше расценок централизованного энергоснабжения, необходимо запустить весь комплекс. А до этого, судя по всему, дело уже никогда не дойдет. Но самое интересное оказалось впереди.
Долги по налогам и иным платежам в бюджет начали нарастать у СП как снежный ком. В конце концов, районные налоговые органы приняли решения об изъятии ряда оборудования у СП и продаже его на аукционе с целью погашения задолженностей.
Примечательно, что уникальное, дорогостоящее импортное оборудование, даже на аукционе было оценено в сотни раз меньше его реальной стоимости. По-другому и быть не могло — кому в районе может понадобиться, скажем, гидрофазотрон, который был собран по специальному проектному заказу в Петербурге и обошелся СП в 10 тысяч долларов. Из-за уникальности образца, розничная цена на него вообще не устанавливалась, а потому на аукционе продавать его стали в конечном итоге по голландскому методу — в сторону уменьшения цены. Естественно, что единственным покупателем, кровно заинтересованными в покупке лота, на аукционе оказались… сами руководители данного СП, правда, выступившие уже в качестве вновь образованного юридического лица. Они и купили его, в полном соответствии с законом и нормативными актами, но уже за 40 тысяч тенге — ценой, определенной аукционом. Практически по цене лома. И сразу же оказались под подозрением у финансовых органов. Шутка ли — судя по бухгалтерским документам должника, оборудование стоило больше трех миллионов тенге, и изымалось именно как самое дорогостоящее. А тут вдруг реализовано по бросовой цене, да еще и покупатели оказались личностями давно знакомыми.
Подобная казуистика, как выяснилось, грозит всем предпринимателям, решившимся на реализацию сложных, высокотехнологичных проектов. У технологичных проектов риск не выгореть вообще гораздо выше, нежели у коммерческих предприятий использующих нехитрую схему «купи-продай». А в пиковом случае это дорогостоящее оборудование даже в принципе не способно стать ни залоговым, ни откупным фондом для прогоревшего предприятия.
— Не знаю, неужели нашим органам действительно хочется, чтобы уникальное оборудование уходило с молотка как металлолом, — говорит один из бизнесменов, некогда столкнувшийся с аналогичной ситуацией. — А ведь именно так в свое время были окончательно похоронены крупнейшие технологические линии наших заводов-гигантов. Теперь та же участь ожидает и малые предприятия, рискнувшие на внедрение инновационных технологий, но не выжившие в условиях рынка. Между тем, если покупателями становятся прежние владельцы оборудования, то это вызывает подозрения у контрольно-ревизионных служб и последующие тягомотные разбирательства.
Прямо скажем, такая картина не увеличивает привлекательности высокотехнологичных проектов для частного бизнеса.